Путь к возрождению

Песня трав сегодня была слышна слишком громко. Деревья вторили радости, шевелили своими ветвями. Зелёная, синяя и фиолетовая листва перешептывалась и задавалась сотней вопросов. Собственно, вопрос был один, только немного перефразированный, устремлённый в высокое спокойное небо и обращённый к фигурке идущей женщины.  

«Как попала она сюда? Она, другие, похожие? Люди… Кто, почему? »  

– Вижу, вы ждёте, снова хотите услышать рассказ? – заслышав знакомые голоса, прокричала ещё издали темноволосая.  

Ветви кивнули в ответ, из-под больших мясистых листов и из нор тут же высыпали на полянку создания. Краллиоли, так они, кажется, назывались. Небольшие пушные зверьки в яркой синей, фиолетовой или оранжевой шубке. Если присмотреться внимательнее, можно было, говорят, даже разглядеть лицо человека, но оставим это другим.  

Зверьки ждали женщину, кажется, ещё с первых лучей звезды. Сидели в тени, болтали о чём-то своём, наблюдали. Они проснулись так рано лишь потому, что не знали, когда она явится к ним, а гостью они любили.  

– Это не исповедь моей жизни, это всего лишь моя история, точнее малая часть, – далее шло троеточие, после которого говорящая долго смотрела по сторонам, точно думала. Когда-то она хотела даже это всё записать, но блокнот давно поглотили травы, и пришлось не читать, а рассказывать.  

Но сначала она приветливо приобняла всех сбежавшихся маленьких пушистых зверьков, села на старый пень, заменявший давно ей сидение, и немного опять подумала. Окружившая со всех сторон работа с нетерпением ждала хозяйку. Работа – зверьки, удивительные и милые существа, так сильно обожаемые Лчан и всеми её знакомыми. Она периодически забывала, как они называются, но с улыбкой относилась к подобной мелочи. Инопланетные существа стали даже ближе людей, и это было самое главное. Звери, на которых она променяла планету, как в шутку говорила она, впрочем, она не шутила.  

– Я рассказывала вам о себе. Но это не тайна, могу рассказать и ещё раз.  

«Нам порой с трудом верится, что мы, не сделавшие вам ничего хорошего, даже просто вам незнакомые, удостоились такого внимания, такого добра. Почему? » – как будто читалось в лицах. Удивлённый вопрос поддерживали травы, растения, словом всё, что было вокруг неё. Сине-бурое, колышущееся, в некоторых местах даже страшное. Но таким был здешний лес, стволы которого порой сливались между собой, соединялись, но исключительно определёнными группками, порой отталкивались от всеобщего пласта «леса», отделялись, выскакивали со свистом, немного неуверенные, длинные и красивые, полупрозрачные, как желе в торте, кусочек такого желе, неожиданно взятый на блюдечко.  

«Желеобразный» лес тоже умел слышать, слушал и понимал. Он срывался с места уже описанными ранее группками, реже по одному, и пододвигался ближе к участкам, на которых работали люди, иногда даже укоренялся, и так возникал новый «лес». Звонкие голоса людей, как это не звучит абсурдно, способствовал его «расселению». Человек иногда специально уводил лес в поля или в горы, и вскоре всё переливалось новыми полупрозрачными листьями.  

Лчан Цзян вспоминала себя, то, что родилась она на Земле, прекрасно помнила всё, видела перед своими глазами, как будто была там сейчас. Помнила высокие горы, чайные плантации, на которых скорее всего пришлось бы работать ей, если бы она пошла по стопам родных и если бы, конечно же, не уехала; помнила свой родной город, с его узкими многолюдными улочками, почти лишёнными растительности и свежего воздуха, и даже яркого света. Перенаселение и всё с ним связанное убило красоту привычных рассветов, закатов, сероватый туман повис над многими городами, и он теперь никогда не рассеивался.  

На Земле настали трудные времена, но отнюдь не из-за них китаянка выбрала инопланетное будущее. Почти с самого раннего детства её привлекали животные, а также манила Вселенная. Вскоре узнала про организацию «Космос – вторая жизнь», и почти все свои юные годы промечтала о том, что, как вырастет, непременно отправится в путь, и даже, если изменится что-то, она сделает то, что хотела. И время настало, можно сказать и так. Немалое количество трудностей преодолела Лчан, но справилась. И вот она здесь. Навсегда.  

«Это кажется иногда так странно, – думала женщина, – то, что меня совершенно не тянет домой. Возможно, даже нехорошо. Но я в любой момент могу сесть на корабль и прилететь, только если меня отпустят…» – она с любовью взглянула на окруживших её зверьков. Эти маленькие пушистые комочки как будто владели какой-то магией, ведь заставляли её улыбаться только одним своим фактом, одним присутствием, одним духом. Почти ничего не делали. Но этого оказалось достаточно.  

Точно дети, сидели вокруг неё и слушали очень внимательно, почти недвижимые, глядели прямо в глаза, изредка приоткрывали рты – улыбались, так это было у них.  

Зверьки, а в особенности синие особи, с трудом напоминавшие кого-то из знакомых созданий. Конечно, существовало заметное сходство между ними, котами и кроликами, но к тому веку, когда родилась Лчан, и одни, и другие животные давно уже были вымершими. На Земле осталось очень мало, если не сказать, ОЧЕНЬ мало животных, и, думаю, именно этот факт и послужил причиной старта организации, занимающейся помощью существам, рождённых иными планетами. Это был своеобразный акт извинения, осознания человеком того, что свой мир ему уже не вернуть, зелёный край утерян: он изменился до неузнаваемости и скоро исчезнет полностью. Только своими руками люди убили природу, слишком много людей...  

Это казалось наивно, но в каком-то смысле и неизбежно. Многие такие, как Лчан, хотели вернуть утраченное и были готовы платить. Как выяснилось, любые деньги. А ещё это было явным проявлением доброты, которой так сильно не хватило родной их планете... Но хотя бы там, где-то вдали от неё, Вселенная всё равно видела.  

К слову, пребывание на других планетах иногда даже было пожизненным, но никак не являлось подобием заключения или ссылки. Это был рай, билет в рай, так как ехали люди сюда только по собственной воле, направлялись в проверенные места, методом долгих лет и десятилетий, отбираемых вместе с организацией.  

И так жили. Шли на пути к возрождению. Помимо Лчан, примерно десять тысяч мужчин и женщин. Каждый год сюда прибывало ещё какое-то количество новых людей. Их становилось больше, но количество «населения» строго фиксировалось и записывалось. Одним из важнейших интересов организации было недопущение повторения сценария Земли; на другие планеты допускалось только определённое количество населения, в случае его увеличения вводились ограничения по рождаемости, раздавались бесплатные билеты в третий мир, выгодно расписанный и описанный, а новые желающие помочь ни за какие деньги и ни через какие связи не могли попасть в этот мир, если там было уже много народа.  

Наверное, это и всё. История не такая уж длинная. В ней есть ещё много деталей, но их можно все опустить. …Эту историю не один раз слышали пушистые обитатели. И без конца подслушивал юный лес. Обитатели не задавали вопросов, хотя по глазам было видно, что всё они понимали, и они бы спросили многое, если бы могли говорить. Взамен этого дарили любовь и внимание, внимательно каждого слушали. И не было, наверное, ни одного, кому бы не нравилось это.  

…По розовато-зелёной траве, по синим, фиолетовым, рыжим и жёлтым листьям, под огромными фиолетовыми кронами похожих на пальмы дерев, бегали все, играли. Но особенно краллиоли, они признавали Лчан и давно уже начали считать своей. А другие признавали другого.  

Люди создали на планете что-то вроде огромного зоопарка. Но он не был тем, что вы, должно быть, привыкли видеть. Никаких клеток, никакого насилия, никакой боли, только участки леса, поля, равнины, разделённые условными линиями на небольшие прямоугольные территории. Один участок – один человек, и какие звери, растения, организмы живут там, за теми ты и должен ухаживать.  

Люди фактически владели чужой природой, но теперь стали частью неё, слились с ней и больше не повторяли ошибок. Водопады, сады, какие-либо другие сооружения, если они нуждались в помощи и защите, всегда получали её. И природа благодарила за помощь.  

…Несколько пушистых зверьков сидели, лежали на коленях Лчан или рядом, мечтающие, сонные или уже спящие, перевернувшиеся лапками кверху. Этот знак был знаком высшей степени доверия, так как позволял почти невооружённым глазом вычислить слабые места и найти их. Лчан тоже дремала, облокотившись на ствол одного не слишком широкого дерева.  

Сегодня работы почти что не было. Утром она задержалась, но по другой причине. Один человек, который ухаживал за участком, расположенным на достаточно близком расстоянии, и не в первый раз оказывающий ей знаки внимания, пригласил китаянку на разговор, и они долго пили цветочный чай, заваренный из новых здешних растений. Человек этот рассказывал ей историю, как оказался здесь, и, как поняла после женщина, на Синнии та была у всех одинаковой. Осознав всё, люди пытались исправиться, даже если не их руками была разрушена родная планета. Они хотели с нуля – жить, любить, делать. И делали. Хватали этот повторный шанс.  

И разговор такой – тоже не тайна. От природы больше не было тайн, это считалось едва ли не первым законом. Поэтому и про утреннюю встречу, и про цветные сны с самым незамысловатым значением знали растения и животные, а после даже сам воздух. К слову, здесь он был намного более подвижным и самостоятельным и, действительно, являлся неким живым существом. Встречался с другими, соединялся в небольшие своеобразные облачка, кружил, иногда был невидимым. И так кстати чаще всего. Возможно, и наш был таким же? Когда-то, давным-давно?  

Видя подобное отношение, природа иного мира также не имела секретов. Передвигающиеся деревья помогали строить дома, звери и птицы развлекали в часы покоя, скрашивали одиночество, скуку и любую внезапно возникшую подавленность настроения. Всё было точно в Раю. А, казалось бы, что сделали люди? Всего лишь полюбили природу.  

…Сердце чужой природы стало открыто людям, его можно было увидеть, но чаще всего лишь услышать. Его можно было найти во всём, в том числе в небольших синих «кроликах», так любивших дать погладить себя, и других, всех и во всём, поверьте…  

P. S. Можно много ещё говорить или писать, боюсь, однако, нет смысла. Жаль, так никогда не будет. Это просто зов в пустоту.  

Севастополь, 22 декабря 2019, 415