Доброе утро, любимый

Посвящается Э. Н., большой любительнице историй про роботов, любовь и будущее.  

Я, как обычно, проснулась первая. Джерри лежит рядом и мирно сопит, чуть приоткрыв рот. С трудом подавляю хулиганское желание зажать ему нос, чтобы разбудить. Сегодня воскресенье, его единственный выходной. Пусть поспит, мой любимый и так много работает. Сделаю-ка завтрак.  

Улыбаясь, легко скатываюсь с кровати. По пути на кухню замечаю книги и печатные листы, разбросанные по столам, стульям, креслам и даже на полу. Да уж, Джерри – тот еще извращенец! На дворе 3022 год, а он все еще читает тексты в печатном виде. В то время, как все нормальные люди давно уже пользуются «пиявками». Это так удобно – подключаешь беспроводной чип к виску и через несколько секунд знаешь содержание книги. Но нет же, мой Джерри не такой! Он ученый! А ученые, по его словам, должны добывать информацию, не позволяя всяким «пиявкам» присасываться к мозгу. Видите ли, его мозг – национальное достояние!  

– Не понимаю, почему национальное достояние надо нагружать чтением закорючек! – раздраженно шепчу я, собирая книги и листы в аккуратные стопки и относя на стол.  

Так, завтрак. Надо посмотреть «Прогноз еды» на сегодня. Достаю планшет дистанционного управления – единственное орудие уважающей себя домохозяйки. Тихонько возвращаюсь в спальню и навожу камеру на Джерри. На экране сразу же танцует диаграмма, похожая на цветок. Белки, жиры, углеводы. Витамины, клетчатка. Рядом с каждой частью диаграммы – проценты и виды блюд. Да, это тоже один из последних заскоков любимого. Блюда.  

– И кто в нашем веке вообще готовит? – бормочу я, нажимая кнопки «Шефа».  

«Шеф» – многофункциональный кулинарный автомат. Загружаешь данные с планшета о нужном содержании питательных веществ, нажимаешь на изображение нужных блюд и, вуаля! Из квадратного рта на красной подставке – языке выезжает завтрак. «Шеф» обошелся нам в сумму, которую неприлично называть соседям. Для среднестатистического городского жителя такие артефакты прошлого – непозволительная роскошь. Все давно затариваются в уличных киосках тюбиками с готовым набором питательных веществ. Не нужно даже жевать. Высосал тюбик и бежишь дальше.  

Джерри говорит, что тюбики вызывают у него рвотный рефлекс. Поэтому мы с «Шефом» делаем готовим ему дважды в день.  

И всё-таки, я люблю его, несмотря на все причуды. Да, он замкнут, молчалив. Если открывает рот, то чаще брюзжит.  

«Как старый дед. », – всё время повторяет, будто знает, что такое старость.  

Я в таких случаях не могу сдержаться и начинаю читать ему лекцию о ликвидации старения организма в течение последних трех веков. И о том, что он никогда не постареет. В конце концов, я тоже могу быть умной! Тогда он еще больше хмурится, протирает без повода очки, ерошит волосы и переводит тему. Иногда мне кажется, что он не любит наш мир. Может, он хотел бы родиться в другое время? Но ведь с точки зрения мировых аналитиков, сегодняшний уровень жизни – самый высокий за всё тысячелетие! Как он может грустить? Не понимаю.  

– Джееееррииии, – мягко тормошу я его за плечо, – просыпаааайся!  

– Мгмгвх! – раздается нечленораздельно из-под одеяла, – Сегодня ж выходной, Ханна...  

— Это не повод спать до обеда. После сна продолжительностью более восьми часов в головном мозге наступают...  

– Понял, понял! И тебе доброе утро!  

Он быстренько выбирается из кровати и бежит в душ. Только бы меня не слушать! Эх, Джерри, Джерри... Если бы не я, ты бы загнал себя в могилу очень давно.  

После душа мой мужчина немного приободряется. Он уже не похож на злого барсука.  

– Кушай. – пододвигаю ближе омлет с кусочками пропаренной курицы и помидорами, – Так, стоп, ты опять не высох? Джерри, ну ты чего? Мы зачем «сушилку» купили?  

«Сушилка» – инфракрасная ионизированная камера. Универсальная вещь для сушки одежды, животных и людей. Помещаешь мокрый объект в овальную капсулу, и он высыхает за несколько секунд. Еще и успокаивает, и укрепляет иммунитет. Но нет, мы лучше будем лохматить голову полотенцем, разбрасывая по дому частички волос, да, Джерри?  

– Ханна, не начинай, а? – бормочет он, ковыряясь в тарелке, – Знаешь, не хочется с утра лезть в этот гроб. Нормально всё.  

На несколько минут повисает тишина. Джерри ест, не глядя на меня. А я гадаю, что с ним не так.  

– Эй, – мягко касаюсь его руки, – не думаешь, что нам надо поговорить?  

– О чём?  

Все также не смотрит в глаза.  

– О тебе. В последнее время ты сам не свой. Почти не разговариваешь, всё сидишь в своих бумажках. Выброси тюбики, которые я, между прочим, для тебя достала по акции! Сушиться вон перестал... Я узнавала, на работе твоя производительность не снизилась, тот же КПД и уровень эмоционального взаимодействия в коллективе. Значит, это из-за меня? Джерри, я что-то делаю не так?  

– А ты и про работу разузнала... Какая ты умная, знаешь, Ханна! – он резко встает из-за стола, – Спасибо, было очень вкусно!  

Я догоняю его в коридоре.  

– Джерри, подожди, – обнимаю со спины, – ты прости, если я тебя разозлила. Я исправлюсь, только скажи, как?  

Он замолкает и горбится. Потом мягко высвобождается из объятий и смотрит мне в глаза. Судя по выражению лица, моему любимому очень больно. Хмурится и кусает губы.  

– Где болит? – тревожно спрашиваю я, – Давай вызовем врача?  

Он отрицательно мотает головой и уходит одеваться. Обеспокоенно бродя по коридору, я пытаюсь разобрать его бормотание.  

«Всё кончено... Не осталось... Как же... ».  

Чувствую слабость. Ноги подкашиваются, хочется сесть. Потихоньку иду на кухню, сажусь за стол. Зачем он так со мной? Я же люблю его... Люблю... Хочу спать. Нет, надо проводить Джерри. Встать не получается. Пытаюсь опереться о стол, но рука непроизвольно дергается и сбивает на пол керамическую тарелку с недоеденным завтраком.  

Дзынь!  

Что со мной? Я тоже заболела, как и Джерри? Это, что, вирус? Но последний штамм вируса был искоренен... искоренен...  

Темнота.  

P. S.  

Джерри Хорнвальд, научный сотрудник Международного института робототехники и искусственного интеллекта, стоит на кухне. На полу – разбитая тарелка. Куски омлета и курицы разлетелись по искусственному паркету. За столом, облокотившись на руки, сидит его любимая, Ханна. Модель HN-12. Типовые алгоритмы: женщина, жена, домохозяйка. Изготовлена в 3017 году, ровно пять лет назад. Срок годности – пять лет.  

– Эй, Ханна! – тормошит он её за плечо, как она его сегодня утром, – Просыпайся! Сон более восьми часов вреден для мозга, потому что... потому что...  

Джерри корчится на полу и начинает рыдать.  

Он вспоминает, как увидел её в интернет – магазине. Из-за работы на ведение хозяйства не хватало времени. Решил, что приобретение одной домохозяйки выгоднее, чем десяти кухонных комбайнов и пылесосов. Она была его первым роботом гуманоидного типа. За все пять лет Ханна, как он её назвал, порядком успела его позлить. «Жена» была запрограммирована на сохранение физического и эмоционального здоровья мужа, «домохозяйка» – на поддержание стабильности дома, а «женщина»... Он так и не понял до конца, что делало Ханну женщиной. Какая последовательность компьютерного кода создала ту, без которой он теперь не представлял жизни? Да, он полюбил её. Полюбил машину...  

– На работе кому расскажи, засмеют...  

Поднимается. Сердито вытирает глаза рукавом. Поднимает её за плечи, смотрит в глаза. Такие же живые и блестящие, голубые. Только не мигают почему-то. И выражение лица спокойно – безразличное. Он не сможет заставить себя купить вторую такую же. Ханна – только одна.  

В последний раз Джерри обнимает жесткое механическое тело.