Оборотень

Очередное страшное предупреждение,  

Власть требует подчинение,  

Но люд собравшийся в подвале;  

Злобно, дико, зубы скаля;  

Выражает праведный протест,  

Больше нет святых и тайных мест.  

И словно пули летят слова,  

Но каждый просто умная голова,  

А руки не делают их план,  

Ведь каждый трус, болван.  

В душе каждый – подлый трус,  

Большое брюхо и хороший вкус.  

А в городе давно уж обитает тварь,  

Город весь уж заполонила гарь;  

Свеченье окон и пламя факелов;  

Ох натворил же странник делов.  

Прервал он счастье и покой,  

Раздастся волчий вой;  

Выйдет из тумана на охоту,  

Примется за кровавую работу,  

Он кушать хочет очень сильно  

И покушает сегодня обильно.  

Набьёт желудок до полна,  

Опять пойдёт страха волна.  

Все окна и ставни закрыты,  

Уж в городе с десяток убиты,  

Люди боятся ходить вечерами;  

В городе с кровавыми ветрами;  

И не сходит дикий туман;  

И каждый переулок как капкан,  

Почти всех окутал страх,  

Они дрожат сидя в четырёх стенах.  

В полночь от факелов блестит лужа,  

В сие позднее время не спит Фрея,  

Она жаждет отмщения за мужа,  

Он мёртв, у нег разорвана шея.  

Потухший факел тлеет в руке,  

Золотые часы лежат на носке,  

Цилиндр с головы упал в грязь,  

В луже лежит покойный князь.  

Жена его затеяла убийце месть,  

Ей не нужны соболезнования и лесть,  

Она жаждел лишь отмщения,  

Души любимого успокоения.  

Старик Смит – воспитывал полк,  

В бывшем пират, морской волк.  

Покоритель семи морей, любитель книг,  

Был великий моряк, но один миг  

Поменял он море на любовь,  

Встретил родную себе кровь.  

Красивую, как на солнце роса,  

Рыжеволосая, молодая краса;  

Родила прекрасную дочь,  

Но при родах погибла в ночь.  

Он пережил не одну войну,  

Все забыл, но не жену.  

А караульный постовой Гарри,  

Не боится коварной твари,  

Жаждет встречи с опасным врагом,  

Хочет прописать ему в морду сапогом,  

Этому парню не страшна смерть,  

Он как и все попал в круговерть.  

Ни страха, ни горя не знает он,  

Для защиты его выбрал барон,  

А хотел полицейский быть ловцом,  

С детства был бесстрашным пацаном.  

Многие его знали и негодовали;  

Почему власти медлили и ждали,  

А парнишка был простым охранником,  

Хотя рождён быть военачальником.  

Матёрый мужик Барон Мирослав  

Над городскою картою склонился,  

Пёс его грозный Чапли – волкодав,  

У ног хозяина расположился.  

У камина стояли звероловы  

И ломали мыслями свои головы.  

– Надо больше на улице патрульных!  

–Да нет же, надо поставить караульных!  

– Ну что ж друзья, надо убить эту собаку.  

– А как, если он не выходит на драку?  

– Перекроем город, все выходы в лес,  

Он наверняка оттуда к нам залез.  

Откуда ещё эта тварь могла взяться?  

– Сей господин в городе обитает,  

Много кто ему доверяет и знает.  

Лихо бросил на стол ответ свой барон  

– Почему вы так думаете мой сир?  

– Каждого убил он в тихой переулке,  

Жертвы его не ожидали такого на прогулке,  

Но сейчас все знают, что опасно,  

Значит он их использовал коварно.  

Как смерть уж страшен каждый пень во мгле,  

Каждый ищет знак будь то тень или узор в угле,  

Нет ничего уже страшнее в городе чем ночи,  

Спешат домой после работы что есть мочи.  

Страх проник в каждого и живёт в сердцах,  

Как и лютый страх и бешеная дрожь в ногах.  

Только тихой ночью ищет коварный зверь,  

Проходит озираясь лихо на каждую дверь,  

Он чует где-то совсем юную, чистую кровь,  

Он вышел на охоту и мчится за жертвою вновь.  

И летит царапая каменную улицу своими когтями,  

А девочка бежит что есть мочи и стучит руками  

По всем дверям, чтоб ей открыли, но в ответ  

Лишь тишина, да в окнах гаснет фонарей свет.  

И громкий визг достал до верха башни барона,  

А старик Смит взял пистолет и не жалея патрона  

Стреляет в воздух и дикий рокот разразил небеса.  

Молодой караульный Гарри уже покинул свой пост  

И сломя голову взяв в руки шпагу мчится на мост.  

Старик старый гарпун прихватил и опустил парус,  

Хромая и щурясь покинул он городской портик.  

И сам Мирослав храбро мчится вперёд дружины  

И Фрея спешит на зов взяв в руки мужа кортик,  

В этом городе не настанут больше чьи-то помины.  

Хрупкая женщина встала у грозной твари на пути.  

– Беги доченька я попробую его отсюда увести.  

Но только ничего сделать она так и не смогла.  

С размаха мохнатая лапа её на тот свет унесла.  

Только лапу о кортик поранил убийца коварный,  

Но цель свою не желал терять из волчьего вида,  

Ослепил его свет белый пронзительный, фонарный,  

И крикнул по-командирски Гарри: – Стоять, гнида!  

В руке одной фонарь светил как лучик солнца,  

В другой шпага делающая из противника мертвеца.  

Не побоялся принять схватку с тварью в одиночку,  

Но не смог в истории убийцы поставить он точку,  

Шею поразила упругая шпага, глаза ослепил фонарь,  

Но успел парня поразить по щеке и упал бунтарь.  

Склонился над ним и оскалил волчий грязный лик,  

Но в последний момент увидел дальний блик  

И в тело его прилетел тяжелый горячий свинец,  

Хоть и не молод, но всё ещё шикарный боец,  

И хотел поставить точку из гарпуна, но дрогнула рука  

И попало в лапу стальное копьё и потянул с рывка,  

Но зверь сильней и в миг держал голову в руке,  

И завершилась история волка, хрустнула налегке.  

И упал старик на землю без чувств, но как воин,  

Кровь по лужам разлилась и красною стала дорога  

И проревел поднявшись Гарри: – Ты не достоин.  

Вот и твой конец, пришла Мирослава подмога!  

И барон на ратном коне, как на пустынном ягуаре;  

И бежали солдаты орали как в страшном кошмаре.  

Снёс на землю Мирослав подлое грязное чудовище,  

Но сам с коня упал и рад будто достал сокровище.  

А оборотень так просто не хотел сдаваться  

И куда глаза глядят решил податься,  

Но отряды его окружили со всех сторон света,  

А он не боялся и принял последний свой бой,  

Улица уже была не серого, а красного крови цвета.  

Кидались на собаку солдаты единой толпой,  

Но не сдавался и кучами их отметал от себя,  

В красивом вцепился в шею волкодав Чапли,  

И покатились по мохнатому телу крови капли.  

С десяток жизней перед смертью загубя.  

Упал на землю с сотней кровавых ран,  

Бесстрашием человеческим очарован,  

Взгляд свой отправил на любимую луну  

И сделав вдох отправился к заветному дну,  

Отправился в заслуженное небытие;  

Так и закончил своё дикое житие...  

И не мечтала наконец-то Фрея муже,  

Он подошла к нему и обняла неуклюже.  

И Смитов воссоединилась наконец семья.  

А Чарли ещё долго продолжал свои раздумья,  

Откуда чудовище сие прибежало, появилось,  

Но начальником ему быть даже не снилось.  

Барон устроил людям после великий праздник,  

А Чапли получил самый большой кусок, проказник.