Заметка в газете

«Убит человек, требуется частный детектив», — гласила заметка в газете.  

Её на одной из страниц заприметил, листая утренний выпуск газеты «Policeman» в приятной компании свежего кофе, Генри Бенсон, местный сыщик. Ему частенько приходилось работать по заметкам из газет, и потому, отставив опустошенную от остатков напитка кружку в сторону, он неспешно побрел в ванную. Через пятнадцать минут он уже оказался одет в теплое пальто, укутан в шарф и снабжен своим неотъемлемым арсеналом ручек и любимым блокнотом.  

По прибытии на место происшествия, которым оказалась невзрачная квартирка в доме на тихой улочке, Генри осведомился о деталях убийства, подробно записывая каждую деталь в блокнот, и, оставшись наконец наедине с трупом, принялся осматривать обстановку. В комнате не было ничего необычного: светлые обои, старинные настенные часы, что, казалось, издают этот постукивающий звук уже сотни лет, обыкновенный письменный стол, захламленный какими-то то ли документами, то ли договорами — словом, макулатурой, изучать которую Генри хотелось в последнюю очередь, потемневший от времени паркет, который, по-видимому, лежал здесь уже давным-давно — все это не вызвало никакого интереса у сыщика, и потому тот, решив оставить обыск и подробное обследование квартиры на совести полиции, склонился над бездыханным телом. Безынициативно вписывая в блокнот элементы одежды и вещи, что находились при трупе, Генри вдруг заметил нечто, заставившее его задуматься о дальнейшем продолжении расследования. Этой вещью — а точнее сказать, надписью — оказались имя и фамилия, выгравированные на жетоне, выпавшем из одного из карманов куртки: «Ричард Дауман».  

«Дауман», — прошипел почти что вслух Генри. Конечно, это слово вводило его в гнев с самых первых его букв: это был его «коллега», который уже как несколько лет не позволял детективу вести спокойную жизнь. Бесконечные кляузы на него, посылаемые в муниципалитет и в полицию, доносы на десятки листов, стремившиеся его дискредитировать, жалобы в администрацию города и района — все это была лишь небольшая часть практически ежедневных забот, которые приходилось расхлебывать Бенсону, порой совершенно забывающего из-за этого даже о гипотетической возможности мирно провести утро, попивая излюбленный кофе и читая газеты.  

«Но теперь он мёртв», — не без улыбки подумал сыщик, однако эта греющая душу мысль сменилась страшной и пугающей его до дрожи, что молнией пронеслась в его голове: «Всё поймут неверно». Действительно, каждый, кто хоть раз в своей жизни провел хотя бы пять минут в компании Генри, знал его отношение к Ричарду Дауману, ибо тот не мог, рассказывая о своем бытие, хотя бы вскользь не упомянуть о своей жгучей ненависти к этому человеку. По своему обыкновению он всякий раз, повествуя о недавно раскрытом преступлении, вставлял непременное: «Но этот вшивый козёл Дауман…» и начинал активно размахивать руками, описывая все его прегрешения от самых крупных до самых незначительных, пока эти разрозненные телодвижения не превращались в конечном итоге в жест, демонстрирующий сжимающие воздух ладони, как если бы тонкая шея Ричарда оказалась между ними. Генри, вспоминая всё это, вновь взглянул на тело и обомлел, увидев сизые полоски на шее. «Его задушили! » — в отчаянии подумал он.  

Времени раздумывать не оставалось — слишком уж печально складывалась ситуация для Бенсона, который совершенно точно в ближайшее время первый же подпадет под подозрение, если ничего не исправит. В голове у него сверкнула идея, и он с рвением принялся её исполнять. Принеся с кухни самый большой нож, что он сумел найти, Генри, опьяненный этой безумной придумкой, начал делить труп на куски и складывать их в большие мусорные пакеты, которые он также обнаружил на кухне. Завершив все приготовления, он боязливо выглянул на лестничную площадку, убедился, что на ней не было ни души, и постепенно перенес туда упакованные части Даумана. За неимением лучшего метода сыщик приступил к избавлению от пакетов, сбрасывая их во чрево мусоропровода, так удачно, как ему показалось, подвернувшегося ему под руку. Торопливо выбросив последний мешок, Бенсон стремглав бросился в квартиру, чтобы замести за собой следы, но внезапно заметил какого-то человека, стоявшего, согнувшись, там, где прежде лежал труп, и в некотором, казалось, недоумении изучавшего подозрительно опустевшее место.  

«Вот же чёрт, нож остался там! » — подумал Генри и ужаснулся, увидев, как человек подобрал этот самый нож и принялся внимательно его рассматривать. Неожиданно для самого себя сыщик рванулся к незнакомцу, который, стоя спиной ко входной двери, никак не мог заметить этого движения, и изо всех своих сил вцепился тому в шею. Спустя пару мгновений человек, отчаянно захрипев, перестал держаться на ногах и упал, не успев даже увидеть собственного убийцу. Сердце Генри бешено колотилось, дыхание участилось до предела, а в голове гудела лишь мысль: «Я теперь преступник». Не испытывая сильного желания рассматривать труп, Бенсон резко схватил выпавший из его рук нож и, спрятав его за пазуху своего пальто, убежал прочь, не придав значения даже жетону, выпавшему из кармана куртки убитого, на котором было выгравировано: «Ричард Дауман».  

«Убит человек, требуется частный детектив», — гласила заметка в газете.