Потерянные души

Предисловие***  

Данное произведение основано не на выдуманных историях и рассказах людей, и не в коем случае не призывает романтизировать психичиатрические больницы и насмехаться над душевнобольными людьми. Все люди которые упомянуты здесь тяжело ранены судьбой и жизнью, и многие изиних гораздо чувственные чем те, которые заполоняют тротуары улиц. Это история которая произошла со мной, всё написанное здесь это мой этап жизни, который я прожил. Я бы не хотел чтобы кто-то ещё из людей побывал здесь.  

Из всех преступлений самое тяжкое — это бессердечие.  

Я проснулся как обычно, в 6. 40 по часам. Колледж начинался в пол девятого, было ещё уйма времени полежать, проснуться. Включил телевизор, какие то глупые мультфильмы благодаря которым расслабляется мозг. Да, полное наслаждение. То чувство когда проснулся и наслаждаешься шёлком под твоим телом, потягиваешься и громко зеваешь. Спустя небольшой промежуток времени, как тело в конце-концов пришло в рабочее состояние я спешил одеваться, и всё по шаблонному листу. Оделся, поел, умылся, оделся в колледж, пришёл в колледж, ушёл с колледжа, и так каждый день. Скучно и рутинно, но привычно. Таков темп жизни студента. Однако сегодня не успев даже накинуть на себя футболку мама заметив что я проснулся, зарекалась о том что сегодня колледж отменяется и сегодня мы едим в больницу. Нет не из-за того что я себя чувствовал не важно, не потому-что у меня болел живот или сломана кость.  

Нет, не из этой оперы. Это больница психиатрия. ПНД- психоневрологический диспансер. Психушка. По какой милости я туда должен был попасть я и сейчас не до конца понимаю. Готовили меня туда упрятать ещё давно, как месяц. То мест нет, то не нужно мне туда, то кучу анализов. И кровь как донор отдал, и баночки своими выделениями наполнил, и поплевал в контейнеры. Какой я только внутренней среды им не отдавал, казалось что скоро и голову мою возьмут отрезанную. И вот сегодня утром когда нормальные люди ещё спят в своих койках приходит повесточка, мол везите вашего ненаглядного сынишку к нам, всё готово по европейским стандартам. Конечно это всё комично звучит. Всё выше написанное в шутливой форме, потому что перед горьким следует наверно использовать сладкое. «Место уныния»- окрестил я данную проходную в прошлый раз. Уже доводилось там побывать, не больно таки позитивное место, хотя с моей пессимистичностью и вечной хандрой куда оптимизму то. Сейчас вот должен был идти на 2 недели, по каким-то причинам. Началось всё с того что я на паре по биологии взбаламутил и вышел к мед персоналу. Не столь важно что сулило той вспышки злости проявившейся в моём лице, просто пришёл, дали валерьянки, и на этом вроде должно было кончиться. Да я был бы не я если бы не решил вновь прийти за успокоительным, интересовал эффект. Дали, наказали что не следует играться такими препаратами, что я проигнорировал и пришёл в 3 раз, а в 3 раз меня уже со всеми обычаями привели к социальному педагогу. Из его рук я мило перекочевал в руки психолога. Походил 1-2 раза, ну и вроде всё утихомирилось, желания видеться с ним особо не было ну я и не приходил. Это взволновало мать, и тут как комом. Психологи, неврологи, психиатры и дошло так и до вопроса с пнд. Поворчали и решили что мне так будет лучше. Спасибо, всегда мечтал отправиться в дурку ещё раз. Конечно там есть и нормальные люди, сплошь и рядом, но есть и отбитые, наглухо странные овощи, от человеческого у которых только внешнее строение. Хотя в тех условиях что приходится им существовать всякий станет не нормальным. Но до этих условий мы ещё дойдём.  

Ну вот я и оделся, и зубы почистил, да спокойно сидел переписывался с приятелями да товарищами по социальным сетям. Собрал хилый пакетик с тапками, душевыми принадлежностями, водой и всё. Сидел и ждал. Когда мать крикнула что машина подъехала и пора обуваться я маленьким рябетишкой спрыгнул с дивана оставив телефон дома, а в телефоне последнее сообщение Владе- «пока, я буду держать за тебя кулачки». Я имел ввиду что буду в неё верить как верил и верю во все её начинания. Влада моя девушка, пусть и неофициально жена, но ведь штамп в моём паспорте всего лишь условность, разве нет? Милая, с белой кожей, притягивающими как магнит глазами девушка. Стройная фигура, красные горящие волосы, под каре. Прекрасная девушка, словно моё отражение. А телефон брать туда нельзя, но ничего, я переписал её в мою тетрадь стихотворений. Я поэт, не писатель, но тем не менее пишу иногда рассказы и даже книги. Тетрадь взял с собой, и помчался галопом придерживая свой набитый наружностями пакет в руке прямиком к железной ржавой двери моего подъезда. Я так же заправил жевательный табак себе за пазуху, дабы его не обнаружили, или без никотина я не жилец. Отец попросил своего личного водителя довезти нас до этой клиники. Отец мой важная шишка в сургутнефтегазе, чем я горжусь, и его возят как особо важную персону на специализированном автомобиле «Фольксваген», какой линейки не знаю. Не интересуюсь автомобилями. Водитель был дядя Саша. Смотря на него так и хочется произнести что он выходец 90х с опг. Грозный широкоплечий мужик, со здоровыми лапами, на которых висят цепи, и тяжёлые очки. Одежда тоже не блещет изюминкой, какая-то она грубая, и одних оттенков. Доставляет ещё атмосферу то что у него всегда играет шансон в салоне. Это очень дополняет, и то каким стилем езды предполагает дядя Саша. Он всегда словно кого-то обгоняет, рвётся как на финишную прямую. Мама боится такой езды, в отличии от отца и дяди Саши всегда старается ехать аккуратно и не на скорость. 15 минут лицом к окну, усаживаю диванное кресло авто, ожидаю приезда, и тут меня толкает рука мамы. Я оттаял, услышал фразу мол мы приехали, поблагодарил дядю Сашу что довёз нас и вышел. Эту улицу я знаю, я был здесь один раз в жизни, но и этого одного раза мне хватило чтобы навсегда запомнить её в полных очертаниях, как портрет она заложилась в моём сознании и никак не собирается стираться оттуда. Панельные серые при союзе построенные дома, школа музыкальных искусств с очень привлекательными светодиодами которые зажигаются и рисуют линии в воздухе вечером, и недалеко от неё, в самом сердце этой улички, расположена коричнево-белая коробка, которая ни на что не похожа. 3 этажное сооружение предназначенное для сдерживания душевно больных и просто ненормальных людей, огорожена длинным забором калиткой, словно аушвиц огороженный колючей проволочкой по которой идёт ток чтобы никто не смог от туда сбежать. Да, напоминает концлагерь, и внутри, внутренним распорядком, правилами, и наказаниями за их нарушения. Конечно всё это звучит грустно. Неторопливо мы зашли на территорию, а после поднялись по ступеням, сели на железные стулья, и стали ждать. Вышел врач который для чего-то забрал мою мать, они не долг разглагольствовали, но о чём-то важном. Я сидел, уставившись в одну точку, ждал и не осознавал чего я хочу. С одной стороны для меня это прогул колледжа плюс и официальный, с другой это я своими же руками себя бросаю в настоящее пекло. Всё было на удивление так скучно и просто, аж спать хотелось, и наверное я бы уснул если бы мой врач меня не позвал. Это была толстая женщина, с белыми волосами, круглым лицом на котором вырисовывался плохой яркий макияж. Она усадила меня на стул и вокруг меня как стадо птиц вертелись люди в халатах пока моя мать стояла рядом, ведя с кем-то переговоры. Спросили имя, отчество фамилию, дату рождения, всё в традиционной форме. После последовал указ на то чтобы я расписался в куче бумажек и везде поставил своё согласие. Пару бланков я испортил, из-за невнимательности, благо их поменяли и вторые я успешно подписал. Бумаг было море, целый океан. С ума сойти было можно, сколько я их подписывал, минут 20 ушло. Как только я произвёл клич что закончил мне дали в руки контейнер и сказали чтобы я пошёл в санузел и выполнил дело. Вышел, да перепутал его с клозетом, перешёл в другую сторону и сделал своё дело, гордо наполнив баночку по края. Принёс и её моментально поставили на какой-то препарат для проверке на наркотические вещества. Тут я честно немного напрягся, ведь травкой то я недавно баловался. И всё же ничего страшного не нашли, подписал ещё 100 бумажек, измерил рост, вес, произвели экг, обшманали как только можно, всё досконально, и вызвали охранника. На вид молодой, лет 25 от силы, короткая стрижка, худощав. Взял меня за руку и повёл по лестнице, откуда я и сказал своей маме пока. Он крепко обтянул мою руку своей кистью, от чего стало даже больно и довёл до железной двери, после открыл ее и швырнул меня в неё.  

Попав в само отделение, я несколько был обескуражен. Слева от меня у стола сидели девочки, у которых руки были ужасно изрезаны лезвиями, глаза их были пусты, а вид вызывал жалость и непонимание как человек может так выглядеть. Меня подозвала мед сестра, спросила имя, я назвал, а после сказала в какую палату мне идти. Ну я и пошёл в 4 палату. Отделение представляло собой коридор с 4 палатами, 1 это карцер, 2 для девочек, 1 палата мальчикам, она самая большая. Справа от белой стены в конце коридора ванная и уборочная, отдельно парням отдельно девушкам. И окно, все окна с замками. Моя палата была с белыми стенами, парой тумбочек прибитых к полу, и большим окном, которое выводило вид на пятиэтажный дом, в котором на 4 этаже в окне постоянно горела фиолетовая лампочка. Кроватей 4, и нас соответственно тоже 4 человека. Моя кровать это железная основа, промятая. Которая издаёт скрип при каждом повороте, с неудобным и жёстким матрасом, и подушкой. Минимально, но хватает. О людях и быте я напишу во второй главе. Она будет посвящена тем кошмарам и бесчеловечным отношениям к пациентам здесь. А так я разложил вещи, и улёгся на кровать, обед уже прошёл. Сразу начал думать о Владе, о друзьях, но мои мысли сбивал Виталий. Он был низкого роста, толстоват, налысо стриженный, с деформированным лицом, отклонениями в умственных способностях, признан инвалидом, читать он как и писать не умел. Он сидел напротив меня на своей койке и просто издавал странные звуки покачивая своей головой. Потом всё же заметив меня начал расспрашивать кто я, с какого города, района. Я конечно блефовал, мало ли что. Сразу рассказывал о своей мечте что он бы очень хотел попасть на зону. Что обожает криминальных авторитетов, двигался, то есть воровал деньги у отца и отдавал их на зону. Отец его сидевший, мать умерла по болезни, и его отец впихнул сюда, чтобы снять с себя ношу в виде 14 летнего парня. Много он рассказывал, что учится в отдельной школе, для особо трудных подростков, что инвалид, а на вопрос какая у него инвалидность давал один ответ, не хочет об этом говорить. Хотя было и так понятно, по его дикому поведению. Как то он достал ложку и перед медсестрой взмахнул её произнеся фразу достал нож режь не важно какой национальности, за что вызвали охрану, которая неплохо так его истязала. Но это было чуть позже моего приезда. А сегодня я просто отлежал у себя на кровати наблюдая как Герман, болеющий шизофренией в 17 лет, лежит у меня под кроватью вечером часов в 9 и стучит говоря кто там и смеётся. Меня почему-то это не пугало а только раздосадовало. От девочки я узнал что здесь нельзя есть, только в положенный срок, и углубился в тишину книги, которую развевали Герман, Яша, Виталий, Даниил. Но о них подробнее позже. Эту ночь я не спал, сидел у окна, кто-то шёл домой, кто-то в школу, а кто-то уже дома и занимается своими делами. Дом, только сейчас когда сидишь здесь, когда ты уже знаешь что не можешь позвонить от сюда своей любимой, не можешь связаться ни с кем, и не можешь делать ничего, ты понимаешь как зря ты не ценил ту усталость в ногах от ходьбы по улицам, не ценил тот дом в который ты не хотел прийти из-за родителей. Всё что за окном становится таким родным и близким, и я ушёл в мысли после слов Данилы что это тюрьма, только для детей. Но тогда какой закон я нарушил? Может быть закон моральный а не государственный, ведь многие здесь накаченные препаратами не чувствуют себя и пускают слюну не за что? Они и так сломанные жизнью. Видимо я нарушил моральный закон, и плачу за это. Так я и провёл эту ночь в глубоких раздумьях не сомкнув своих глаз.