Слепец

– Где ты опять ходишь? Уже давно комендантский час. Опять хочешь попасться? Имей в виду, щенок, что я больше за тобой не приеду. Я тоже человек, я тоже хочу отдыхать после своей работы.  

– Да успокойся ты. Мама нормально себя чувствует?  

– Какая к черту мама?! Быстро, я сказал, домой. Или ты моих слов не понимаешь совсем? Дома будешь сидеть, хрен куда ты выйдешь, щенок!  

– Всё с тобой понятно. Отдыхай, лапай мою маму, не думайте обо мне, я в безопасности, так что твои дружки меня не найдут. Всё, конец связи.  

Я сбросил звонок, положил телефон в карман и посмотрел на микрофон, стоящий перед моим носом. Звукоизоляционная комната, микрофон, висящие на нем наушники, были мне так родны и любимы, что я не хотел думать ни о доме, ни о школе, ни о своём противном отчиме. Стоя и долго думая, я услышал стук друга в небольшое окошко, вид из которого открывался в среднюю по размерам комнатку, а далее разобрал слова и его язык жестов. Понял его, нацепил наушники, взял тетрадь, лежащую на черном барном стульчике, показал большим пальцем, что готов, покашлял и услышал в своих ушах минус, под который собрался читать. Просчитав пару секунд, начал:  

*Мы дети подземки,  

Дети подвалов,  

Говорим в микрофон о своих мелодрамах;  

Любим свободу,  

Не хотим учиться,  

Слушаем только грязное музлишко.  

Читаем о том,  

Что нас тревожит,  

Несомненно, друг,  

Ты услышишь нас позже... *  

Перечитав два раза свой отрывок, который позже будет вставлен в общий трек меня и моего друга, я вышел из комнатки. Сидящий на стуле друг, сказал мне:  

– Это было классно, Слепец. Сейчас склею всё, сведу и будет бомба. На баттле порвете другой район.  

– Спасибо, Хигги. Я пойду, на кухне пороюсь, ладно?  

– Да, чувак. Вся моя еда – и твоя тоже. Кстати, через минут десять парни хотели заскочить. Какое-то дело там у них, Бивиса изколошматили вроде на Синявке.  

– Дела... – процедил я и сложил руки на груди. – Что они хотят от нас? Как думаешь?  

– Как обычно. Сам знаешь, что тебе и мне исполнилось по семнадцать, значит...  

– Мы в их клане. – опередил я своего друга.  

– Да, точняк, Слепец. Давай, иди похавай что-нибудь, я пока сведу  

***  

На кухню, белая настенная плитка которой давно уже почернела от налипшего к ней жира, линолеум давно был поцарапан, а стол и стулья были не самого лучшего качества, вошел я. Бутылки от Спрайта, пачки от сухариков и булок, чей-то недоеденный Доширак и вся эта грязь смотрелись так убого, некрасиво, но мне это казалось таким родным, своим. Я постоянно проводил время у своего друга, так что вся эта разруха и свалка уже казалась мне нашей неотъемлемой частью.  

Открыв холодильник, я порыскал в нем и нашел банку консервированной фасоли. Посмотрел срок годности, нашел открывашку, взял чайную ложечку и начал жевать, одновременно думая о нашем совместном треке с Синими Кепками. Я искренне надеялся, что этот трек принесет мне популярность и я буду известен каждому на своем районе.  

Пока я жевал, в дверь постучали. Хигги подбежал, открыл и я услышал приветствия, хлопки по спинам и закрывающуюся дверь. Доел, кинул банку в раковину, попил воды из-под крана и пошел в комнату, которая оживилась после прихода ребят. В комнате, на большом диване, сидело двое парней – один из них был с небольшим по размеру ирокезом, в черной куртке и серых тренировочных штанах, второй был одет так же, только куртка была уже синяя, а штаны зеленые. Рядом с компьютером и Хигги стоял высокий парень в широченных джинсах, серой кофте и черной кепке. После разговора около компьютера, он заметил меня и, развернувшись, сказал:  

– Сам малыш Слепец. Как поживаешь? В столь поздний час находишься вдали от дома? Смелый малый.  

– И тебе привет, Строн. Давненько не виделись.  

– Я не просто так пришел, думаю, что ты это понимаешь.  

– Конечно. Валяй.  

– На Синявке нашего кореша подрезали. Думаю ты Бивиса знаешь. А еще ты знаешь, что Синявка – район полицаев. Смекаешь?  

– Нет. К делу давай.  

– Я пацанов собрал. Сейчас пойдем и разберемся. Покажете себя хорошо в этом деле – будете полноправными членами клана, а ты, Слепец, уж точно этого хочешь.  

– Ладно, пошли. Главное, чтобы нас по пути не поймали.  

– На тачке доедем, а там уже недалеко. Не бойся, малыш.  

***  

В машине сильно пахло сигаретами и пивом. Я сидел на заднем сидении, держал в кармане перочинный ножик. Взял его на всякий случай, но на какой я не знал. Мы ехали молча, даже радио не включали. Доехали до магазина "Парад", оставили тачку и вышли. На улице было тихо, но я точно знал, что на этом районе полиция всегда где-то прячется. Дурацкий район, очень.  

Одев на голову капюшон своей серой кофты, я шел за Строном, за мной ковылял Хигги. Молча шли недолго, один из братков Строна, вроде Пасынок, показал рукой, и мы встали. На улице было темно, фонари в этом переулке не светили, видимо, давно выбили все лампы. Большие звезды были отчетливо видны на небе, но они не давали покоя. Я привык ходить куда-нибудь и с кем-нибудь для массы, но бить кого-то, а еще полицейского было еще страшнее.  

Пасынок махнул головой и мы вышли к тупику. Большая высокая стена, около которой стояли трое полицейских, была такой высокой, что я даже и не знал, что на этом районе существует такая архитектура. Они курили, разговаривали, но стояли спиной к нам. У одного из них на ремне висела рация, у другого – пистолет, но они нас не видели и не слышали, а, значит, не могли и вызвать подмогу. Строн схватил меня и прошептал на ухо:  

– Видишь, стоит белобрысый. Это он. Бьем его. Понял?  

– Да, хорошо. – ответил я, но для сам никого не собирался бить.  

Пасынок громко свистнул, и полицейские оглянулись. В то же время Строн закричал, и мы побежали. Один нажал кнопку на рации, но второй друг Строна кинул ему в голову кирпич, а потом мы вырубили полицейских, я был рад, что они всё сделали без меня, но тут мою радость прервал голос Строна и усмешка Пасынка:  

– Слепец, давай договоримся о последнем. Ты сейчас возьмешь кирпич и вмажешь по голове этому белобрысому? И ты сразу наш член клана.  

– Убить безоружного? Да еще и без сознания?  

– Угу, а ты как хотел? Это правило нашего клана. Только кровью ты сможешь доказать свою преданность. Бери кирпич, чего ты боишься.  

Большой кусок кирпича лежал под моей левой ногой. Я поднял его, посмотрел на кирпич, на белые волосы парнишки и со всей мощи кинул ему в голову, да так, что череп треснул с таким звуком, что было понятно – парень мертв.  

Не учел я одного, рация была включена и передавала сигнал в машину, которая ехала к месту вызова. Через пару минут нас окружили.  

***  

– Слепцов Никита Максимович, 1998 года рождения, проживающий на улице Мичурина, совершивший преступление, обвиненный в убийстве человека, присужден к десяти годам колонии строгого режима. Год – в детской колонии до исполнения совершеннолетия и девять – непосредственно в колонии. Приговор обжалованию не принадлежит.  

– Хайсанов Иван Николаевич, Мурашов Тимофей Алексеевич, Пасеньчиков Артем Аристархович, Пальцов Евгений Семенович и Строганов Леонид Юрьевич приговорены к году лишения свободы условно. Приговор обжалованию не подлежит.  

***  

– Допрыгался твой щенок.  

– Мой? Ты обещал, что будешь любить его, защищать... Какой же ты мерзкий, ненавижу тебя.  

– Я делал всё, что должен был. Откуда мне знать, что я сужу твоего сына?  

– Уходи. Уходи отсюда. Ты разрушил судьбу моего мальчика, а теперь просишь снисхождения у меня. Уходи, чтобы я больше о тебе никогда не слышала, чертов судья...