Она выходила из душа.

Она выходила из душа. Я смотрел. Смотрел и не мог поверить, как в такую маленькую квартиру помещается столько красоты. Пар сползал с зеркала. Осенний холод раскрывал его и вынуждал прижиматься к самому полу. Она. Образ теплоты и истинной женской магии. Слова путались в голове, падая на язык тяжестью и отдельными звуками. Я смотрел и не мог разрешить себе даже моргать. Открытое окно запускало шумную улицу в нашу кровать.  

Звезды в её глазах. Огонь под контролем. Она сдерживала меня от постоянных попыток испортить момент. Умение заметить чарующую красоту в отдельных мазках краски. Я почти научился видеть отдельные штрихи. Может быть даже понял смысл всех этих полутонов и отдельных слоев. Простота всегда скрывает в себе прелесть разгаданной загадки. Решение ребуса для осознания еще одной крупицы чужого смысла.  

Вы же знаете. Ну вот этот самый момент знакомства. Когда всё должно сойтись в одной точке. Время, место, настроение и люди. Всё сошлось лишь для самобичевания. Я не хотел знакомиться. Она не хотела разговаривать. Уже ночь и глаза не закрывались лишь из-за стараний молодого парнишки, который лениво менял треки в своем лэптопе. Это же вроде как бар, и люди должны здесь пить. Пить и наполняться чужими голосами. Возможен сценарий грусти с привлечением бармена, как временного слушателя. Этакий дежурный психолог-психотерапевт. Ох уж эти названия с умными словами. А может быть и иначе. Можно запивать самого себя. Когда так горько и больно, что хочется всеми возможными нервными окончаниями чувствовать что-то другое. Что-то, что не будет заставлять опрокидывать стакан за стаканом. Хочется отдохнуть от поиска глазами нужного названия на бутылке.  

Сначала был виски. Этот аромат дуба и дыма. Сколько он уже вытерпел и выслушал. Сколькие уже смогли вылечиться. Излечиться от чужих обид и неверных жён, лживых друзей и сложных решений. Каждый день он спасает куда больше душ, чем любой дипломированный специалист с наработанными качествами слушателя. Я сам такой же. Умею слушать… Тоже мне способность. Я это умею, но тем ни менее, считаю, что виски, куда способнее и правильнее меня. Он никогда не врет и намного отчетливее задерживается в голове собеседника.  

Потом был бурбон. Сладковатый привкус кукурузы. Шутки про Хрущева всё еще уместны? Ну и ладно. Что-то вспомнилось мне… Это было давно. Мне тогда не было и десяти лет. Все поля были засеяны кукурузой, и мы бегали играть в прятки среди этих зарослей. Обязательно нужно было принести с собой несколько неспелых початков. Есть их не хотелось. Но тогда я даже в магазине кукурузу не видел. Хотя в банках. В банках она была всегда. Эти желтые этикетки с маленькими кукурузинками. Нарисованные улыбки маркетинга. Но вот в початках не было. И поэтому так хотелось! Хотелось держать в руках то, что не получить даже в магазине. Впервые, настоящую и спелую кукурузину я попробовал, когда мы с мамой были на море. Российские реалии российских курортов. Женщина с темной кожей, уставшими глазами и интересным говором громко оповещала всех о горячей кукурузе. Разве можно удержаться от того, что никогда до этого не пробовал? Да даже, если и пробовал! Разве можно было тогда удержаться? Я выпросил. Женщина выбрала мне самую большую и не пожадничала с солью. Я и половины не съел. Не так вкусно, как я себе представлял. Чертывы кукурузинки на этикетках! Они обещали другое…  

– Может выпьешь со мной? – она звонко познакомила наши напитки одним касанием стаканов.  

– Я думал про кукурузу.  

– Ты её выращиваешь?  

– Нет. Когда-то я в ней прятался.  

– В прятки что ли играл? – она сделала глоток.  

– Типа того. Периодически еще и добывал. А однажды даже разочаровался в ней.  

– В кукурузе?!  

– Ага.  

– Как же это произошло?  

– Она не оправдала надежд.  

– Могло быть и хуже, – она даже не улыбнулась.  

– А ты о чем думала?  

– Ты знаешь… Да тоже о разочарованиях.  

– Люди?  

– Ага.  

– Тогда, да. Я выпью с тобой, – я последовал её примеру и попросил бармена повторить.  

Бар находился в самом центре города. Его многие обходили стороной, думая, что цены не позволят им провести вечер свободно. Это служило некой охраной. Потому что народ заходил аккуратно и не спеша. Как кошка в новой квартире. Она обнюхивает всё и каждый угол привлекает её внимание. Здесь всё шло тем же сценарием. Кто-то заходил, раздевался и занимал кресло. Некоторые садились к бару и сразу протягивали руку в ожидании правильного собеседника на вечер. Но таких было мало. Большинство всё же открывали меню. Оно убралось на две страницы. Цены не пугали. На лице у этих людей в креслах пропадала напряженность. Они даже начинали получать удовольствие. И, что самое главное, они начинали выпивать. И с каждым глотком, все мы, все, кто сейчас находился в этом месте обретали некое единение. Казалось, что даже в гордом уничтожении алкоголя в одиночку, есть какая-то командная работа. И ты не один. Не один… Понимаете? Люди пьют и грустят в баре, чтобы пить и грустить вместе, но строго по одному.  

– Больно? – я только почувствовал, как алкоголь опустился теплом по животу.  

– Чего?  

– Пришла сюда, чтобы было не так больно?  

– Наверное. Хотя… Может, чтобы завтра утром ничего не вспомнить.  

– Вспомнишь.  

– Что?  

– Я говорю, что ты всё вспомнишь. Не забыть то, что не хочешь помнить.  

– Вопрос количества попыток!  

– Тогда уж вопрос количества времени.  

– Может ты и прав, – жестом она попросила налить еще, – а что до тебя?  

– Я стараюсь быть один среди людей.  

– Самый хитрый?  

– Скорее – хитрожопый.  

– Хитрожопых никто не любит.  

– Значит я точно такой! – я поднял вверх стакан и одним глотком осушил его. – Бармен!  

– Ой, вот давай без этих пафосных…  

– Речей?  

– Именно! Самосожаление хорошо в одиночку. Так что не выливай на меня.  

– Это ты ко мне подошла.  

– Верно. Придется тебе потерпеть.  

Она обняла меня. Стоило её только закончить фразу и сразу. Я не ожидал такого. Она обняла меня и прижимала к себе. Её сердце стучало так отчетливо. Так четко и красиво. Музыка, которую так старательно выбирал парнишка у входа, замерла и растянулось в одно общее ничего. Несколько секунд сильных ударов в мою грудь. Чужие болевые точки просачивались под кожу. Я поднес стакан к губам. Сделал глоток. Тепло. Так тепло и нежно.  

Она согревала, защищала и полностью обезоруживала меня. Хотелось подарить ей весь Мир. Весь Мир и еще немного нежности.  

– Хочется сказать что-то умное про любовь, – я мастер ненужных слов.  

– Скорее всего, ты ничего о ней не знаешь.  

Одним холодным движением она вернулась за стойку. Добавила еще одну порцию алкоголя, немного поморщилась и оставила свой взгляд на отражении стакана.  

– Очень больно?  

– Да.  

Однажды я старался всё исправить. Хотя, если быть честным, то я пытался обрадовать. Это было во времена той самой кукурузы. И вообще вся жизнь тогда ощущалась ярче. Ведь каждая победа и ошибка были новыми. Они были первыми. Новизна оставляет шрамы. Иногда даже меняет. Не помню почему она грустила. Я не понимал причины, но понимал, что в чем-то виноват. Может я и провинился в чем-то. Но страшнее – не понимать. Вот это состояние незнания. Пусть я виноват, но в чем? За что меня успели осудить? Я не понимаю… Она грустила весь день, и я понимал, что в этом есть часть меня. Нужно было исправлять положение.  

Меня уже тогда учили, что девочки любят цветы. Женская улыбка способна выбраться из самых мрачных пещер, если помочь ей парой ромашек. Все эти правила про четное и нечетное количество цветов я тогда еще не знал. Да и простительно это в шесть лет. Денег не было, да и уже осень на дворе. А цветы нужны. Около нашего дома какой-то мужчина оставил целый букет цветов просто на земле. Они лежали просто так, и никто их не трогал. Я решил, что это не просто так. Мне нужно что-то, и вот решение появляется само собой.  

Мы тогда жили на четвертом этаже. Я выбежал на улицу схватил несколько веточек с цветами и побежал обратно. Я забрал не все. Что-то так и осталось лежать на земле между двумя березами. С максимально возможной скоростью я забежал наверх и открыл дверь.  

– Мам, это тебе!  

Она посмотрела на меня. Она посмотрела на искуственные пластиковые цветы.  

– Ты где это взял?  

– Нашел…  

– Немедленно верни это туда, где ты это взял!  

Её тон не позволял спорить. Я опять ошибся. Я опять не понимал в чем.  

Медленно, чувствуя каждую пройденную ступеньку, я спустился. Подошел к березам и бросил на землю всё то, что держал в руке. Осенний ветер направил цветы по дуге. Они упали. Я стоял и старался разглядеть в них хоть что-то красивое. Куски пластика. Разные цвета, но всё равно подделка.  

Я поднялся домой. Мама что-то говорила отцу. Говорила громко. Я понимал, что дома не всё хорошо. И в этом «не хорошо» учувствовал и я. «Он мне цветы с могилки принёс! Ты понимаешь?! С могилки! Там кто-то собаку закопал, а он мне цветочки принес оттуда! ». Чувство вины стало абсолютным. Теперь я еще был виноват и перед отцом. Хотя бы уже потому, что он слушает о моих ошибках. Новые царапины и шрамы от новых ошибок остались у меня на руках. С тех пор цветы я покупал в магазине.  

– Ты знаешь, я с самого детства умею капитально ошибаться. Хотя при этом уверен на все сто процентов, что прав!  

– Как это?  

– Ну вот, например, я однажды подарил искусственные цветы.  

– Ой, и как на это отреагировали?  

– Да ты знаешь, вот попросили вернуть туда, где я их и взял.  

– Вернул?  

– Ага. На могилку к собачке.  

– В смысле?  

–Ну я маленький был и не понимал. Смотрю красивые цветочки лежат прямо на земле, а дома мама грустит чего-то. Думаю, дай-ка я её порадую.  

– И?  

– Ну и подарил.  

– А она?  

– Ну, так скажем, что она не была в восторге. Настоятельно попросила вернуть букетик обратно, – я постарался улыбнуться, поднимая стакан.  

– Жуть какая…  

– Да я же не понимал тогда. И, кстати, букет вернул на место.  

Она посмотрела на меня и не отводила взгляд. Я же смотрел на её серо-голубые глаза, запоминая каждый уголок. Мы впервые смотрели друг на друга так долго. Момент романтичности чувствовался излишним. Дабы не выдать своего смущения, каждый из нас быстро сделал глоток. Потом, так же синхронно мы посмотрели каждый на свой бокал, заметив, улыбку друг друга. И, конечно же, несколько грамм смущения. Такого детского. Помните, как в гостях или на улице мамина подруга начинала Вас хвалить? «Ой, а кто это у нас такой хорошенький? ». И, конечно же, Вы понимали о ком речь. И смущались Вот, и сейчас… Это самое детское смущение.  

В кино, после такого сразу следует поцелуй и финальные титры, но я не такой смелый.  

Мы заказали еще. Потом еще. Алкоголь становился слишком тяжелым. Слова подбирать тяжелее с каждым лишним граммом. Это она предложила. Да уж… Она точно решительнее меня. Мы взяли всю бутылку. Почему-то джина. Она не пила джин. Я тоже… Странно. Но той ночью я шел по брусчатке центральной улицы с бутылкой в руке. Кто из нас заказал именно её? Я? Я заплатил. Она искала своё пальто. Я искал свой телефон. Оставил его в туалете. Бармен нашел мне телефон. Какой он красавчик! Я оставил ему на чай четырехзначную сумму. Бутылка джина с наценкой бара, теплая куртка, осенняя ночь и брусчатка под ногами. Люблю Нижний. Это город постоянных случайностей, случайных глупостей и глупых радостей. Она жила совсем рядом.  

Я трезвел с каждым этажом. Восьмой этаж дома старой застройки. Там еще лифты такие тесные и с коричневыми стенами. Обязательная часть с объявлениями и рекламой. Абонементы в спортзал, купите квартиру и «Катя шлюха». Всё в лучших традициях.  

Её картина. Рядом стояло еще несколько. Она сказала, чтобы я чувствовал себя, как у неё дома и проходил в зал. Зал оказался одновременно и спальней.  

– Ты рисуешь?  

– Это раскраски.  

– Шутишь типа?  

– Типа попыталась. Мне нужен душ и свежая голова. Пить сегодня больше не буду.  

– А почему у меня джин в руках?  

– Ты заказал.  

– Чего?  

– Ну ты пил бурбон, а я ликеры какие-то. И ты решил, что нужно взять что-то среднее.  

– Странный выбор.  

– Тем ни менее.  

– Так это твои картины?  

– Ну да. Только не включай свет. Мне немного стыдно что ли. Я никому не показывала эти работы. Тут эмоции мои…  

– Хорошо.  

– Я в душ.  

Обилие цветов. Отдельными мазками она кричала. Слезы, негодование и радость. Все свои чувства и переживания она смогла оставить на холсте. Краска полностью заполняла комнаты. Я чувствовал себя актером, который читает сцены любви, горечи и обиды. От каждой из картин я чувствовал себя живее. Наряду с настоящими были и просто распечатанные картины великих. Всё сейчас было в оттенках осенней ночи. Я старался всматриваться. Картины смотрели на меня и громко дышали. Мы были не готовы к встрече друг с другом. Они держались лучше.  

Она выходила из душа. Я смотрел. Смотрел и не мог поверить, как в такую маленькую квартиру помещается столько красоты. Пар сползал с зеркала. Осенний холод раскрывал его и вынуждал прижиматься к самому полу. Она. Образ теплоты и истинной женской магии. Слова путались в голове, падая на язык тяжестью и отдельными звуками. Я смотрел и не мог разрешить себе даже моргать. Открытое окно запускало шумную улицу в нашу кровать.  

Звезды в её глазах. Огонь под контролем. Она сдерживала меня от постоянных попыток испортить момент. Умение заметить чарующую красоту в отдельных мазках краски. Я почти научился видеть отдельные штрихи. Может быть даже понял смысл всех этих полутонов и отдельных слоев. Простота всегда скрывает в себе прелесть разгаданной загадки. Решение ребуса для осознания еще одной крупицы чужого смысла.  

05. 11. 17