ДАВИД и НАТАША (версия Давида)

Случилось это, когда я ещё преподавал в университете.  

Я шел на занятия и, подходя к лифту, увидел девчонку. Она стояла спиной ко мне, скрестив ноги, опершись рукой о шахту лифта и изогнувшись, словно девушка с веслом. На ней была футболка, кроссовки и джинсы. Джинсы были коротенькие, такие, что видны были щиколотки, и в обтяжку. Центральный шов на них прятался глубоко меж её ягодиц так, что ясно было видно, какая у неё попка: круглая, узкая и слегка продолговатая. Я вошел в лифт следом за нею. Она повернулась, зажалась в углу и посмотрела на меня испуганным взглядом. Глаза у неё были большие, темные серо-зелёные и поблёскивали, словно она недавно всплакнула. Она была очень хорошенькая и совсем юная, почти ребёнок.  

– Вам на какой? – робко спросила она меня.  

– На пятый, – ответил я и спросил в свою очередь, – а Вам?  

– А на каком семинар по компьютерной лингвистике? – спросила она.  

Я как раз направлялся туда, вести этот самый семинар.  

– На пятом, – ответил я.  

– Тогда мне тоже на пятый, – сказала она.  

Мы вышли из лифта и я пошел вперёд. Она крикнула мне вслед:  

– А в какой аудитории этот семинар, Вы знаете?  

Я оглянулся и отвечал:  

– Идите за мной, я тоже туда.  

Мы подошли к аудитории, я пропустил её, дав возможность войти в аудиторию первой, при этом тихо проговорил ей во след:  

– Идите вперёд, а то опоздаете, все, зашедшие после преподавателя, считаются опоздавшими.  

Она вошла, следом за ней – я, и все студенты в аудитории встали.  

– Здравствуйте, садитесь, – сказал я.  

Девчонка эта села сначала на первую парту как раз напротив моего стола, но когда я подошёл к своему месту, она вдруг поднялась и, пройдя через всю аудиторию наискосок, уселась на самую последнюю парту в заднем углу.  

Я посмотрел на неё – она смотрела на меня и долго не отводила взгляда. Её большие, печальные глаза таились в опахалах ресниц, и густые брови над ними чёрными молниями разлетались в обе стороны. Наконец, она потупила взор. Я тоже посмотрел по сторонам, сообразив, что так долго смотреть на одну студентку – неприлично.  

Я быстро оглядел других студентов. Большинство из них было девушками, только четверо, или пять, ребят. «Не люблю баб, – подумал я, – но эта! ». Я встрепенулся, отгоняя от себя посторонние мысли и представился:  

– Здравствуйте, я Каплер, Давид Леонидович. Я буду преподавать вам «Основы компьютерной лингвистики и машинного перевода».  

Они все, в особенности девушки, сидели неподвижно и смотрели на меня завороженно, словно кролики на питона. Только она сидела, потупив взор и ковыряла ногтём щербинку на парте.  

– Я буду снисходителен к тупицам и лентяям, так, что свою жалкую «тройку» вы всё равно получите, – продолжил я свою заученную интродукцию, – а к толковым и трудолюбивым студентам я буду относиться очень взыскательно так, что ваша «четвёрка», а в особенности «пятёрка», будут добыты большим трудом, потом и кровью, и станут вполне заслужены.  

«Боже! До чего же она хороша, – думал я, – Какие у неё ладные губы! » Я рассказывал о лингвистике, о компьютерах, как они помогают определить природу, характер неизвестного языка, помогают его дешифровке. Как компьютеры описывают современные языки, помогают в изучении их истории, в определения их родства. А сам всё время поглядывал на неё и не мог оторвать глаз.  

Потом, я стал обращаться к студентам, задавал им вопросы, чтобы побудить принять участие в семинаре, но её не смел ни о чём спросить. Она сидела, приоткрыв ротик, а у меня сердце зашлось от умиления, под её чуть припухлой верхней губой приоткрылись её жемчужные верхние зубки. Мне всё время казалось, что она хочет что-то сказать, но я не решался обратиться к ней с вопросом, чтобы ненароком не поставить её в неловкое положение.  

Когда семинар закончился, и я вышел из аудитории, на меня тут же слетелась стайка девчонок, которые теребили меня, что-то спрашивали, а я им что-то отвечал. Что именно я им отвечал сейчас я не помню – а она стояла в сторонке, смотрела на нас и, кажется, хотела, но почему-то не решалась к нам подойти. Я подумал, что тогда сам подойду к ней, когда они от меня, наконец, отстанут. Однако коридорному продолжению семинара не видно было конца, а при студентах я не решался к ней обратиться потому, что мне казалось, что они все заметили, как во время семинара я смотрел на неё.  

В тот день я так и не подошел к ней и даже не узнал её имени.  

Через несколько дней она пришла на занятия с макбуком подмышкой. Через плечо у неё висела сумка, в которую этот макбук свободно бы мог уместиться, но она его всё равно держала в руках, скорее всего для того, чтобы мы все видели, какой у неё чудный гаджет, и как хорошо она экипирована к занятиям. Я подозвал её к себе и спросил её имя.  

– Наташа, – отвечала она так робко, что на секунду мне показалось, что она чуть ли не стесняется своего имени: дескать «Макбук у меня такой крутой –американский, а имя такое простецкое – русское».  

– Очень приятно, Наташенька, – сказал я ей и добавил: – очень красивое у тебя имя.  

Я не понимаю, зачем я ей это сказал, а она повела плечиком свободным от макбука и лишь пробормотала:  

– Да чё там… обычное имя, – и скромно потупила взор.  

«Боже! До чего же она хороша! » – подумал я, стараясь, чтобы моё восхищение ею осталось никем не замеченным.  

– Я смотрю – ты во всеоружии, – сказал я, – поэтому позволь мне сразу же дать тебе задание, которое ты должна будешь выполнить на твоём классном «Маке». Тебе надо сделать презентацию на тему: «Квадрат Гринберга в морфологии». Она должна быть ёмкой, наглядной и занимать не менее двенадцати страниц, однако при этом, не более двадцати одной. Двадцать две – это, как в картах, будет уже перебор.  

Она смотрела мне прямо в глаза широко распахнув свои серо-зелёные очи, обрамлённые от природы густыми, как опахала, ресницами, чуть приоткрывши свой ротик и терпеливо ждала, что я скажу дальше?  

«Боже! До чего же она хороша! » – снова подумал я и вознегодовал на себя: «Господи, о чём я сейчас думаю? »  

– У тебя установлены нужные для этого приложения? – спросил я.  

– Да, установлены, – кивнула она и тут же спросила: – а какие именно приложения будут нужны?  

Я хмыкнул невольно: дескать, «зачем говоришь «установлено», если не знаешь, что нужно? ».  

– Давай, я посмотрю, что у там в твоём макбуке стоит?  

Она протянула мне свой макбук и пробормотала смущённо:  

– Только папочку SELFIE не открывайте, – щёки её зарделись, и она добавила жалостливо: – пожалуйста,  

– Да ничего я не буду у тебя открывать, – сказал я, – только посмотрю, какие приложения тут уже есть. Кстати, могу научить тебя ставить пароли на папки, чтобы никто посторонний их не открыл.  

Наташа промолчала и ничего не ответила, только мне показалось, что щёки её сделались ещё ярче, и румянец разлился у неё по всему лицу. Я посмотрел папку «Приложения», добавил туда то чего ей там не хватало, и вернул ей макбук. Я не знал, чтобы ещё такое придумать, чтобы продлить с ней общение, но она сказала сама:  

– Давид Леонидович, может быть, Вы покажете мне, как начать презентацию? – она помялась секунду и пояснила: – А то я никогда ещё…  

Что говорить, – я с превеликой радостью согласился. Я уселся за стол, раскрыл её макбук, а она встала сзади и чуть справа меня, нависла над моею спиной и внимательно следила за моими действиями. Я открыл PowerPoint, создал новую презентацию, наименовал её и начал делать её основу, попутно объясняя Наташе все мои действия. Я слышал её тёплое сопение возле самого моего уха и чувствовал, как её маленькие нежные титечки упираются мне в плечо. Я просто млел от удовольствия и хотел, чтобы эта «презентация» никогда не кончалась. Однако вскоре Наташа сказала:  

– Давид Леонидович, да я смотрю, Вы уже за меня всю презентацию сделали… Давдцать страниц!  

– Ничего подобного, Наташенька, – ответил я ей, – тебе ещё предстоит долго и упорно её исправлять, шлифовать и оттачивать. Сейчас она сделана на «трояк», но если хочешь получить заслуженную пятёрку, то будь добра отредактировать её, как я тебе сейчас расскажу. Садись и записывай!  

Я усадил её на своё место, и теперь уже сам навис над нею. Я диктовал ей свои замечания и пожелания, она записывала их в электронный блокнот, а я вдыхал аромат её волос, как вдыхают пьянящий, одурманивающий, околдовывающий запах цветов. К несчастью, время всё вышло и нам пришлось снова расстаться. Я назначил ей следующую встречу, конечно же, прямо на следующий день.  

– Я не успею, Давид Леонидович, – жалобно пропищала она.  

– Сколько успеешь, столько и принесёшь, ты не торопись, – коварно ответил я ей, – я должен следить за процессом. Легче заранее определить ошибочный путь, чем потом всё переделывать.  

Итак, мы договорились с нею на завтра, а я, взглянув на часы, вдруг вспомнил, что опаздываю на свои занятия по айкидо. Дело в том, что при моём росте больше, чем метр восемьдесят, мне надо держать себя в форме и следить за весом, и занятия в секции дисциплинируют и очень в этом мне помогают. Обычно я не пропускаю занятий без уважительной причины, тем более мой сэнсей требует безукоризненной дисциплины и собранности. А тут, то, что я задержался в универе с юной студенткой, в его глазах выглядело бы непростительным разгильдяйством. Я схватил свои вещи и пулей полетел домой и на занятия, вызвав для этого такси. Мне повезло, пробок не было, и я успел точно к началу тренировки. Подробно останавливаться на своих тренировках я не буду потому, что они имеют только косвенное отношение к описываемым событиям.  

Вернувшись с тренировки домой, я один, в своей холостяцкой квартире, предался сладким размышлениям о Наташе. Какие сны мне в эту ночь снились я тоже описывать не буду потому, что не хочу, чтобы какой-либо мерзкий новоявленный «доктор Фрёйд» со своими грязными теориями вдруг полез в холостяцкий альков моего мозга.  

На следующий день, после занятий в университете, я провёл ещё пару сладких часов в обществе Наташи и её макбука. Потом мы занимались с нею довольно часто, если и не каждый день, то через день-два – это точно. Когда же презентация была успешно Наташей завершена, и она получила свою «добытую большим трудом, потом и кровью» твёрдую «пятёрку», я тут же выдал ей новое задание, чтобы не прерывать успешно протекающий учебный процесс. Причём редкие дни «без Наташи» казались мне неделями, а то и месяцами, и только интенсивными тренировками на татами я тогда и спасался. Мне мой сэнсей даже сказал: «В последние дни, Давид сан, Вы делаете удивительные успехи! Я рад за Вас».  

Время летит, и вот семестр стал подходить к концу. Приближались зачёты, сдачи «хвостов» и конечно же желанные новогодние каникулы. Я вдруг заметил, что Наташа сделалась какая-то хмурая, неулыбчивая, словно больная. Я поинтересовался её здоровьем, спросил не случилось ли чего в её семье, но она отвечала, что всё в порядке, и мне ни о чём не следует беспокоиться.  

Как-то, когда уже все задания ею были выполнены на «пятёрки» и зачёт по «компьютерной лингвистике» с успехом был сдан, она куда-то на несколько дней исчезла из моего поля зрения. Я не мог начать расспросы, не рискуя выказать окружающим своего неравнодушного отношения к ней, поэтому я просто ждал и надеялся лишь на удачу. И удача мне подвернулась. Я шел по коридору университета, свернул в рекреацию и вдруг, чуть ли не нос к носу, столкнулся с Наташей. Она была в какой-то кургузой пушистой кофточке, не прикрывавшей пупок, в коротенькой юбке и в тяжелых военных берцах на её стройных ножках.  

– Наташенька! – вскричал я вне себя от радости, – Куда Вы подевалась? Где Вы всё пропадали?  

– Нигде, – ответила она мне как-то сухо: – я тут была, в универе… я в библиотеке сидела.  

Я испугался, не просекла ли она моего, как бы это помягче выразиться: слишком чувственного отношения к ней?  

– «В библиотеке»? – удивился я и прибавил: – Занятия же уже кончились! Теперь до самого «Старого» Нового года – каникулы!  

– Мне надо было кое-что там найти, сказала она, – а в учебное время времени не было.  

– А что же Вы такая хмурая? Что с Вами? – спросил я участливо, – Вы не заболели?  

– Нет, спасибо, я в порядке, – отвечала она.  

– Вы какая-то бледная! – сказал я и, решив, что это какой-то не очень учтивый комплимент, спросил вдруг у неё:  

– Вы завтра идёте на Новогодний бал?  

Она замялась и переспросила:  

– А Вы пойдёте?  

– Вообще-то я собирался идти, – ответил я и, чтобы хоть как-то её приободрить, добавил: – но без Вас там будет невыносимо скучно!  

Она усмехнулась какой-то перекошенною улыбкой.  

– Скучно, без меня? Я Вам что, веселуха какая? Я скучная, унылая зануда, со мной никому не может быть весело.  

Я схватил её за руку и проговорил быстро:  

– Да что с Вами, Наташенька?! Приходите! Правда! Потанцуем, повеселимся… говорят, будет концерт… караоке!  

И тут глаза её вспыхнули каким-то инфернальным блеском и она вдруг спросила:  

– Давид Леонидыч, а Вы один придёте или с женой?  

Такого вопроса я никак не ожидал!  

– Что!? С какою женой? – удивлённо воскликнул я, – У меня нет никакой жены! И никогда не было. Да кто Вам такое сказал?  

Лицо её вдруг изменилось, она вся ожила и щёки её зарумянились даже.  

– Девчонки, – сказала она, и глаза её засветились, словно от радости.  

– «Девчонки»? – не понял я, – Какие девчонки?  

– Да наши, девчонки, из группы.  

– «Из группы», – повторил я недоуменно, – интересно, зачем им понадобилось так врать?  

– Я не знаю, – сказала она и, вроде бы как в их защиту прибавила: – может, он не знали? Может, они просто думали, что вы женаты? Ведь такой… – она сбилась, стушевалась, потом закончила: – мужчина, как Вы, не может быть не женат.  

– Глупости! – сказал я нахмурясь, – твои девчонки – глупые куры! Тысячи причин могут быть по которым мужчина вовремя не женился.  

– А правда, Давид Леонидыч, – вдруг спросила она с хитрым прищуром, – отчего Вы до сих пор не женаты?  

– Отчего не женат? – переспросил и задумался, а потом вдруг сказал, прищурившись, как и она: – Я потому до сих пор не женат, что до сих пор не встретил такую девушку, как Вы.  

Я увидел, как она от этих слов засмущалась и, чтоб перевести разговор на другое, я снова спросил:  

– Так Вы завтра пойдёте на Новогодний бал?  

– Конечно! Конечно пойду! – воскликнула Наташа и осеклась, потом нахмурилась вдруг и сказала: – Если, конечно, будет настроение идти…  

Я уже привык к частой смене её настроений и говорю ей с улыбкой:  

– Новый же Год, Наташа! Конечно же настроение должно быть новогодним!  

– Ладно, я приду, – смиренно сказала она, и на этом мы распрощались до завтра.