НАТАША и ДАВИД (версия Наташи)

Я познакомилась с Давидом так: я шла на семинар, вошла в лифт, а он завалился следом за мною в кабину, занял там почти всё пространство и оттеснил меня к стенке. Он был большой, но забавный. Я даже совсем не испугалась.  

– Вам на какой? – спросила я его, а он, прежде, чем ответить, широко мне улыбнулся.  

Улыбка у него оказалась потрясающая, ещё более забавная, чем он сам, такая, что я невольно улыбнулась ему в ответ.  

– На пятый, – ответил он и спросил в свою очередь, – а Вам?  

– А на каком семинар по компьютерной лингвистике? – спросила его я.  

– На пятом, – ответил он.  

– Тогда мне тоже на пятый, – сказала я.  

Мы вышли из лифта, он пошел вперёд, и время от времени на меня оглядывался. Я крикнула ему вслед:  

– Скажите, а в какой аудитории этот семинар, Вы знаете?  

– Идите за мной, – сказал он, – я тоже туда.  

Я пошла следом за ним и, помню, ещё подумала: «Какой взрослый студент! ». Мы подошли к аудитории, он пропустил меня вперёд, при этом тихо проговорив:  

– Идите вперёд, а то опоздаете, – и, улыбнувшись, добавил: – все, зашедшие после преподавателя, считаются опоздавшими.  

Я вошла, все, кто был в аудитории, как мне показалось, при моём приходе, встали, и только через несколько секунд до меня дошло, что приведший меня сюда, про которого я подумала: «взрослый студент», оказался и есть наш преподаватель компьютерной лингвистики. Я сперва прошла и заняла пустующее место в первом ряду, прямо напротив стола преподавателя, но потом смутилась: «Как бы он чего не подумал! », и пересела на самый задний ряд в угол аудитории.  

Он представился:  

– Здравствуйте, я Каплер, Давид Леонидович. Я буду преподавать вам «Основы компьютерной лингвистики и машинного перевода».  

«Ого! Он оказывается еврей! – подумала я, – А ведь он совсем не похож на еврея.  

– Я буду снисходителен к тупицам и лентяям, – продолжил он, – так, что свою жалкую «тройку» вы всё равно получите, а к толковым и трудолюбивым студентам я буду относиться очень взыскательно так, что ваша «четвёрка», а в особенности «пятёрка», будут добыты трудом, потом и кровью, и будут вполне заслужены.  

Давид Леонидович с порога начал вводить нас в «Основы компьютерной лингвистики» всё время поглядывал на меня, будто намеревался спросить: «Ты кто, лентяйка или тупица? Ты меня слушаешь? », а мне хотелось встать и крикнуть ему: «Да слушаю я Вас! Чего Вы пристали? ». Надо отдать должное, что рассказывал он всё просто, ясно, и при этом правильно, интересно и очень толково так, что я скоро поняла, что в современной лингвистике без компьютеров – никуда! Он общался с аудиторией, задавал вопросы, выслушивал разные мнения так, что это была не лекция, а настоящий семинар. Единственное только то, что меня смущало и озадачивало, что он ни разу не обратился ко мне. Меня, надо признаться это задело и даже обидело. «Он что, считает меня тупицей и не хочет, чтобы я опозорилась перед всей группой? », – даже подумала я.  

После семинара три или четыре девчонки подпорхнули к Давид Леонидычу и начали что-то ему щебетать, а он отвечал им сдержанно, неторопливо, сияя своей обаятельной улыбкой. Мне тоже захотелось подойти к нему и о чём-то спросить, но что я могла спросить у него: «Вы что, считаете меня тупицей или лентяйкой, что ни разу не обратились ко мне? ». Поэтому я в этот раз так к нему и не подошла.  

Придя домой, я попросила у папы купить мне собственный компьютер и ноутбук потому, что мне нужно учиться и часто пользоваться компьютером не только дома, но и в университете.  

– Ты, по-моему, доча, поступила на филфак, а не в институт компьютерных технологий, – сказал мне отец, а я начала втолковывать ему, словами Давид Леонидыча, что в современной лингвистике без компьютеров – никуда!  

Кончилось тем, что через три дня у меня на постели лежал новый беленький лэптоп с яблочком на крышке, а через два месяца, на мой день рождения, у меня на столе красовался макинтошевский моноблок с большущим экраном.  

– У тебя девайсы круче, чем у меня, сказал мне при этом с укором отец, а я повисла на нём и расцеловала его так, что ему пришлось от меня отбиваться.  

На следующий день, придя к Давдлинычу (так его сразу же стали назвать студенты) на семинар с Эппэловским ноутбуком, я думала произвести на него впечатление, но оказалось что у него самого, да ещё у пары-тройки студентов девайсы ничем не хуже. К тому же он сразу же дал мне задание сделать на нём презентацию на тему: «Квадрат Гринберга в морфологии». Я в первый раз слышала о таком квадрате и потом мне долго пришлось доделывать, исправлять переделывать эту несчастную презентацию, так, что я на очередном собеседовании сказала Давдлинычу:  

– Я, Давид Леонидыч, наверное полная идиотка, раз я так долго не могу доделать эту презентацию!  

– Что Вы, Наташенька, – возразил он мне с улыбкой, – если бы Вы были идиоткой, то я просто давно бы вкатил Вам трояк и отправил бы Вас отдыхать, но я вижу, что Вы умная девушка и в состоянии понять, что от Вас требуется, потрудиться и сделать презентацию на пятёрку.  

– Умными называют обычно уродин, – улыбнувшись заметила я.  

Давид засмеялся и сказал мне:  

– Наташенька, не надо кокетничать и набиваться на комплимент, ведь Вы же иногда смотритесь в зеркало и знаете, что Вы самая красивая девушка в группе, а то и на всём вашем курсе.  

Я чуть не расквасилась от этих слов и подумала: «А тогда чего это он мне всё «Выкает», ведь со многими другими девчонкам он уже давно перешел на «ты»? ».  

Вообще Давид называл меня на Вы до самого новогоднего вечера, а при людях даже до самого выпускного бала, но я не буду забегать вперёд, а расскажу по порядку. В конце концов он всё-таки «вкатил» мне добытую с таким трудом, пропитанную потом и едва ли не кровью «пятёрку», но тут же дал следующее задание. Надо отдать должное, что его уроки по «компьютерной лингвистике» дали мне много не только в компьютерной грамотности, но и в самой лингвистике, потому, что они были всегда прикладными и непосредственно связанными с наукой о слове.  

И вот, получив ещё несколько таких вот выстраданных пятёрок, и благодаря настойчивости Давдлиныча, я успешно закончила семестр и даже заработала себе повышенную стипендию. Только вот мои однокурсницы меня возмутили до глубины души. Эти глупые куры имели наглость нести и распространять про нас с Давдлинычем всякую чушь! Одни говорили, что он ставит мне сплошные пятёрки потому, то я своим смазливым личиком, сексапильной фигуркой и своими откровенными эротичными прикидами якобы соблазняю его, и он в тайне в меня влюблён. Другие, наоборот, уверяли, что это я до безумия втрескалась в этого честного и благородного педагога и из кожи вон лезу, лишь бы к нему подлизнуться и всячески ему угодить. Внутри себя я, конечно, на все эти инсинуации негодудела, как охотничий рог, но наружу старалась не выказывать своих эмоций и просто игнорить все эти глупые сплетни.  

Между тем приближался Новый Год, и в универе у нас назревал Новогодний бал. У меня встал почти гамлетовский вопрос: идти или не идти на него. Я вообще не очень люблю общественные тусовки – предпочитаю посидеть над книжкой или сходить куда-нибудь, в музей, например. Но на этот бал может прийти Давдлиныч и если меня там не будет, то вся бабцовская половина нашей группы, которая по уши влюблена в него (кроме меня, разумеется) будет виснуть на нём, а меня там не будет, а если я туда заявлюсь, а Давдлиныча там не окажется, то я ведь просто сдохну от скуки. Поэтому, я решила сперва выяснить наверняка, пойдёт ли на бал наш Давдлиныч, и для этого имела глупость, спросить об этом у наших девчат, может, кто из них знает?  

– Девчонки, – спросила я, подойдя к их стайке, – Кто из вас знает, пойдёт ли наш Давдлиныч на Новогодний бал?  

От этого вопроса все на минуту притихли и перестали даже щебетать. Потом Маринка прищурилась и с гадкой улыбкой сказала:  

– Всё от тебя зависит! Если ты пойдёшь, то пойдёт и он, а если ты не пойдёшь, то и ему там нечего будет делать!  

Меня словно по щекам отхлестали, и я вся зарделась. Но тут, как мне сперва показалось, в мою защиту выступила Танюха Ларина:  

– Ты чё болтаешь, Маринэль!? – Всё это не так! Всё наоборот! Если Натаха завалится на бал, то Давдлинычу придётся оттуда срочно бежать иначе она при всех повиснет на нём.  

Такой оплеухи от Танюхи я не ожидала. Я едва сдержалась, чтобы не врезать ей в морду, но тут вступилась Светлана:  

– Ты чё, Ларина? Ты чё несёшь!? Девочка просто хочет узнать, пойдёт ли её возлюбленный на бал? – сказала она и спросила: – А почему бы тебе самой не спросить у него: «Вы поедете на бал? ». Чё ты у нас-то спрашиваешь?  

– Да она просто боится, – встряла Тамара, – что если она его пригласит, то жена Давдлиныча узнает и вцепится ей в морду.  

– Вы гадкие! Гадкие и злые! – вскричала я, повернулась и, громко цокая каблуками, быстро пошла прочь.  

За своею спиною услышала я истеричный и мерзостный хохот. «Никакого бала! – подумала я, – об этом не может быть и речи! Пусть оне сами идут и веселятся там со своим Давдлинычем! ». Я сделала ещё несколько быстрых шагов, и вдруг жёсткий стальной голос проговорил внутри меня: «И ты позволишь, чтобы эти стервозы пошли и прикасались к твоему Давдлинычу? ». От неожиданности я даже остановилась и встала, как вкопанная. «Позволь, он не мой! – возразила я мысленно стальному голосу, – с чего это ты взяла, что он мой? » От этой своей дерзости, сказанной самой себе, мне сделалось дурно, голова пошла кругом, и я чуть не упала. «Что? А разве он не твой? » – робко сказал стальной голос, но уже тихо и словно бы неуверенно. «У него есть жена! », – ответила я ему жалобно. «Ага, ты боишься, что она вцепится тебе в морду? » – спросил меня этот же голос, но он был уже не стальной, а какой-то мягкий, словно свинцовый. «Нет, не боюсь! – ответила я гордо, – Мне пофиг его жена! Просто я принципиально сторонюсь женатых мужчин! ».  

Несколько дней я сторонилась Давдлиныча, благо, что уже собеседования, семинары и консультации закончились и больше не было нужды с ним встречаться. Это были три дня самые пустые, самые отвратительные самые страшные в моей жизни. Я шла по коридору универа и думала, что мне сделать: повеситься или выброситься из окна. И вдруг, в коридоре, я неожиданно столкнулась с Давдлинычем прямо нос к носу.  

– Наташенька! – вскричал он мне весело, – куда Вы подевалась? Где Вы всё пропадали?  

– Нигде, – ответила я хмуро, и, хотя внутренняя радость и колыхалась во мне, я её сдерживала и не давала выплеснуться наружу, только лишь пояснила: – я тут была, в универе… я в библиотеке сидела.  

– «В библиотеке»? – воскликнул он удивлённо, – Занятия же уже кончились! Теперь до «Старого» Нового года – каникулы!  

Мне надо было кое-что там найти, – в учебное время времени не было.  

– А Вы что такая хмурая? Что с Вами, – спросил он вдруг участливо, – Вы не заболели?  

– Нет, спасибо, я в порядке ответила я.  

– Вы какая-то бледная! – проговорил он, а я подумала: «Неужели это заметно? ». А он вдруг спросил:  

– Вы завтра идёте на Новогодний бал?  

Я не знала что и ответить, поэтому переспросила:  

– А Вы пойдёте?  

Хотя по большому счёту мне было всё равно, пойдёт он или не пойдёт – я не собиралась идти туда в любом случае.  

– Вообще-то я собирался идти, – сказал он, – но без Вас там будет невыносимо скучно!  

Я усмехнулась криво.  

– Скучно, без меня? Я Вам что, веселуха какая? Я скучная, унылая зануда, со мной никому не может быть весело.  

Давдлиныч взял меня за руку и проговорил быстро:  

– Да что с Вами, Наташенька?! Приходите! Правда! Потанцуем, повеселимся… говорят, будет концерт… караоке!  

И тут я взяла и спросила:  

– Давид Леонидыч, а Вы один придёте или с женой?  

– Что!? С какою женой? – удивлённо округлил глаза, а потом нахмурился он, – У меня нет никакой жены! И никогда не было.  

Я едва сдержала себя, чтоб не запрыгать от радости, а он снова спросил:  

– Кто Вам это сказал такое?  

– Девчонки, – ответила я, давя губами глупую улыбку, которая предательски всё наползала мне на лицо.  

– «Девчонки»! Какие девчонки?  

– Да наши, из группы!  

– «Из группы», – повторил он, как эхо, – интересно, зачем им понадобилось так врать?  

– Я не знаю, – ответила я и попыталась заступиться за них: – может, он не знали? Может, они думали, что вы женаты? Ведь такой… – я замялась подбирая определение к слову «такой», но все прилагательные, которые приходили мне в голову были одно гаже другого, поэтому я просто закончила: – мужчина не может быть не женат.  

– Глупости! – воскликнул Давдлиныч, – твои девчёнки – глупые куры! Тысячи причин могут быть по которым мужчина вовремя не женился.  

– А правда, Давид Леонидыч, – вдруг ляпнула я, – отчего Вы до сих пор не женаты?  

– Отчего не женат? – переспросил он, выдержал паузу, осмотрел меня с головы и до ног и вдруг ответил: – Я потому до сих пор не женат, что до сих пор не встретил такую девушку, как Вы.  

Я чуть с ног не свалилась от этих слов, а он вдруг спросил ещё раз:  

– Так Вы завтра пойдёте на Новогодний бал?  

– Конечно! Конечно пойду! – воскликнула я и осеклась!  

«О! Боже! Какая я дура! Так оппэндриться! Так проколоться! – кляла я себя, – Мяться сомневаться колебаться, когда я думала, что он женат, а когда узнала что он свободен, тут же: «Конечно! Конечно пойду! ». Что он подумает? Идиотка! ». Поэтому я взяла и добавила:  

– Если, конечно, будет настроение идти… – снова сморозила я невпопад, спасибо, он проговорил:  

– Новый же Год! Конечно же настроение должно быть новогодним!  

– Ладно, я приду, – ответила я и хотела добавить: «Уговорили», но хвала небесам, промолчала.  

На этом мы распрощались до завтра.