Ювеналий Крупеников ---- На другой день после Прощёного воскресенья

Ювеналий Крупеников  

На другой день  

после Прощёного воскресенья…  

Конечно, не всё здесь является вымыслом, и, тем не менее, любые совпадения – случайны. ….  

– Так, мы простили всех, кого могли! – подвела итог Диана вечером Прощёного воскресенья. – До свиданья, масленица! И завтра нам – в поликлинику, сдавать анализы, ты не забыл, Егор?  

– Нет, я даже помню, что мы так и не купили те проклятые пробирки, которые теперь надо приносить с собой, чтобы сдать анализ крови. Просто зла нехватает на эту „. херивныцу” [1] МинЗдоха которая в Незалэжной насаждает свои американские порядки! [2].  

– Не к ночи, прости господи, поминать ту, которую даже в Верховной Раде уже давно прозвали Доктор Смерть! – возмутилась Диана.  

– А что поделаешь? – пожал плечами Егор. – Все СМИ вокруг возмущаются… Кстати, мне в сети попался про неё такой анекдот:  

После оглашения победителя конкурса „Привидение года” над подиумом с криками „Кто такая, эта пани Ульяна? И откуда она взялась, на нашу голову? ” на метле взвилась и принялась скандалить Баба-Яга, занявшая второе место.  

– А со сдачей анализов крови, – продолжил Егор, – раньше никогда никаких проблем не было! А сейчас я нигде не мог найти эти проклятые пробирки, хотя обошёл все аптеки в окрестности. А ведь их сейчас – навалом! Ей Богу, если бы Ильф и Петров писали свой знаменитый роман сегодня, то они бы точно начали его так:  

„В столичном городе N было так много аптек, парикмахерских, банков, адвокатских, нотариальных и похоронных контор, что казалось, что жители города рождаются лишь затем, чтобы сбегать в аптеку за валерьянкой, привести в порядок остатки своих волос, снять с текущего счёта в банке очередную тысячу для платы за отопление, подать в суд на соседа за тявканье его собачонки не только днём, но и ночью, обновить у нотариуса завещание в связи с новыми семейными обстоятельствами и сразу же умереть …” ну, и далее – по тексту…  

– Ну, ты, как всегда, фантазируешь и преувеличиваешь! – заметила Диана.  

– Вовсе нет! Ведь внизу на проспекте только в одном квартале возле районного универмага расположились аж 3 аптеки. Правда, первая из них, спустя 4 года, превратилась в пивной магазин, но уже через месяц, по соседству, в здании бывшего „немецкого гастронома”, вместо цветочной лавки возникла очередная новая аптека с названием „Витамин”. Так что их теперь – „таки опять три”, как сказали бы в Одессе. И на пути к станции метро „Васильковская” – тоже две аптеки, одна из них называется „Аптека оригинальных препаратов”. А в чём их оригинальность, узнать не удалось...  

– Пойми, эти пробирки продают в аптечных киосках, которые теперь расплодились по всем больницам, – пояснила Диана. – Мы их завтра утром купим на третьем этаже нашей академической больницы.  

– Как мы поедем? – спросил Егор. – На такси или обычным транспортом?  

– Я думаю, что утром в понедельник, после трёх выходных дней, вместо такси мы поимеем только СМС: „Извините, но сейчас свободных машин нет! ” Так что поедем на метро…  

– Ладно, нам нужно быть в поликлинике к 8 утра, так как анализы берут с 8:15 до 9:30. Значит, выходим в 7 часов, а встаём в 6 утра. Иду ставить будильник на это время…  

Утром, прибыв в поликлинику ровно в 8 часов, они на первом этаже заняли очередь в 7-й кабинет, где делали забор крови.  

В поликлинике продолжал бушевать ремонт, начатый ещё полгода назад, и прямо возле окна регистратуры были сложены несколько кип белых и голубоватых квадратных листов, то ли фанерных, то ли гипсовых, валялись длинные алюминиевые рейки разных размеров и профилей, штабелями высились металлопластиковые двери, оконные рамы и облицовочные блоки, пылились этажерки и стеллажи, торчали ножками вверх сломанные чёрные стулья, рядом с которыми сгрудились ведёрки с белой и серой краской. Сидеть в очереди, глядя на весь этот строительный гармидер, было как-то неуютно, тоскливо и зябко.  

Аптечный киоск на этом этаже ещё был закрыт, хотя его рабочее время уже началось. Выяснилось, что баночки с драгоценной мочой, еле отмытые от майонезных наклеек, Егор должен отнести на 3-й этаж поликлиники, куда в свои прежние комнаты после ремонта уже постепенно возвращалась лаборатория, занимающаяся анализами.  

С этого же этажа поликлиники был крытый переход в высотное здание больницы, в её административный блок на 3-м этаже. С улицы сюда можно было попасть и по длинному пандусу, тянувшемуся почти от начала спуска к Днепру. В вестибюле располагались пост охраны, недавно открытое кафе и основной аптечный киоск лечебного комплекса. Тут Егор много раз по длинному списку покупал необходимее лекарства и те же пробирки, когда в хирургическом отделении Диана возилась со своим безымянным пальчиком, а потом неделю пролежала в отделении терапии [3].  

Но сейчас этот киоск, обвешанный плакатами „Знижка – 15%”, был закрыт, хотя часы показывали уже 8 часов 15 минут. Сбоку от киоска уже застыли на стульях две девицы, поглядывая то на Егора, то на входную дверь, непрерывно открываемую сотрудниками, спешащими на работу.  

– Вы тоже в киоск? – на всякий случай спросил Егор, и после утвердительного кивка одной из девиц сказал:  

– Тогда я буду за вами. Сейчас только на пару минут отойду в другой кабинет…  

Он перешёл в поликлинику, новым современным лифтом спустился на первый этаж, подошёл к 7-му кабинету, у дверей которого никого, кроме Дианы, уже не было, и сказал, что киоск на 3-м этаже ещё закрыт, и он будет ждать там.  

– Жаль, что ты не захватила с собой свой мобильник, – отметил он, – ведь иди-знай, какой из этих киосков откроется раньше. Придётся теперь бегать, как заяц, из одного здания в другое.  

На 3-м этаже больницы киоск по-прежнему был закрыт, а в очереди к нему нетерпеливо переминались с ноги на ногу около десятка человек, которые с надеждой поглядывали на каждую молодку, появляющуюся на пороге входных дверей. Вскоре сюда пришла Диана, которая сказала, что она уже немного продрогла на первом этаже поликлиники среди кучи строительных материалов.  

Стрелка часов приближалась к 9 часам, через полчаса лаборатория уже запросто могла закончить забор анализов, и Егора с Дианой вовсе не радовала перспектива – снова тащиться сюда завтра с утра пораньше. Да и записали их на анализы только на сегодня. В очереди, где томилось уже около двадцати человек разного возраста и не самого весёлого вида, уже начинался глухой ропот:  

– Ну, это же просто нахальство, так опаздывать на работу!  

– Да эта барышня, наверно, так „накирялась” в Прощёное воскресенье, что в лучшем случае, появится здесь после обеда!  

– Вот зараза! Она, что, не может позвонить охраннику, чтобы мы не торчали тут понапрасну, как идиоты?  

– Ей Богу, мне всё больше и больше хочется разнести этот ларёк вдребезги!  

Немного подождав, Диана с Егором отправились опять к 7-му кабинету и попытались объяснить ситуацию. Но сухопарая пожилая лаборантка отшила их сразу:  

– Нічим допомогти вам не можу. У нас цих пробірок немає! Але ми будемо працювати до 10:30, так що чекайте, коли відкриється кіоск [4].  

Егор с Дианой потащились назад в больницу. Там на 3-м этаже прямо у выхода из перехода собралась большая толпа в белых халатах: это в условиях продолжающегося ремонта главврач проводил затянувшуюся пятиминутку. До Дианы с Егором донеслись слова главного медика о повышении качества обслуживания больных в условиях разразившей эпидемии кори. Киоск по-прежнему оставался закрытым.  

– Так, я подойду в аптеку бывшего лечсанупра, которая сейчас обслуживает „чернобыльцев”, – принял волевое решение Егор [5]. – У них-то уж эти проклятые пробирки просто обязаны быть.  

– Ну, вот ещё! – возразила Диана. – Ты будешь бегать, а в это время киоск откроется!  

– А ты мне сообщи!  

– Как? Ведь мой мобильник остался дома!  

– Попроси кого-нибудь, тут в очереди почти все – со смартфонами. Заплатишь 3 гривня…  

– Я не помню твоего номера, – упорствовала Диана.  

– Сейчас я его тебе напишу, – продолжал гнуть свою линию Егор, и, покопавшись в своей сумке, достал крошечный блокнотик и шариковую ручку, написал номер и вручил листик бумаги жене.  

Диана пожала плечами и ничего не сказала, а Егор натянул свою куртку и направился к выходу. На улице было ветрено, начинался дождь, прохожие разворачивали зонтики, а Егору пришлось на кепку напялить капюшон и ускорить шаг, вглядываясь во все встречные женские фигуры – не это ли спешит, наконец, наглая девица из киоска?  

– Добрый день, выручайте! На вас вся надежда, – обратился он, запыхавшись, к провизорше аптеки в поликлинике для „чернобыльцев”. – Нам с женой нужно сдать анализ крови в соседней поликлинике, а там аптечный киоск почему-то закрыт. Вот у меня тут записано, какие нам нужны пробирки: красная, фиолетовая и какая-то система.  

Провизорша отошла к стеллажам с медикаментами, пошарила там и сказала:  

– Пробирки есть, но систем у нас нет!  

„Какие же это, чёрт возьми, ещё и системы на нашу голову? ” – подумал про себя Егор. – „В больнице всегда медсестра забор крови делала обычным шприцем. Опять какие-то американские штучки-дрючки начинаются! ”  

А провизорше он сказал:  

– Спасибо за хлопоты! Придётся у ваших соседей на углу посмотреть.  

И он помчался в 9-ю аптеку на углу. Там его ждало очередное огорчение: пробирок тут не было, но зато были системы, правда, какие-то маленькие, невзрачные, совсем не похожие на те, которые он привык видеть, когда лежал под капельницей. Егор, конечно, их купил и бегом пустился в аптеку для „чернобыльцев”. На обратном пути ему попалась женщина из очереди, которая тоже торопилась в угловую аптеку. К счастью, за время его пробежки до угла и обратно, пробирки в аптеке чернобыльцев” никуда не исчезли. Теперь надо было спешить, до конца работы 7-го кабинета оставалось только 45 минут. Мобильник молчал, значит, киоск на 3-м этаже всё ещё не работал…  

У дверей в 7-й кабинет сидели два мужика, но запыхавшиеся Диана и Егор полностью их проигнорировали и, не снимая верхней одежды, влетели в кабинет. Пришлось с минуту подождать, а когда Егор выложил на стол лаборантки свою добычу, та сказала:  

– А системи – не ті! [6]  

И Егору показалось, что он слышит слова подпоручика из кинофильма „Белое солнце пустыни”, которого из окна с треском выбросил таможенник Верещагин в исполнении Павла Луспекаева: „Да гранаты у него не той системы”. Но с ними всё обошлось, и лаборантка милостиво промолвила:  

– Ну, гаразд, верхній одяг повісьте он там! [7]  

После чего кровь в драгоценные пробирки она набрала простыми шприцами на 20 мл. Когда они вышли из кабинета, Диана сказала:  

– Что-то от всех этих треволнений и беготни по этажам меня мотает из стороны в сторону…Давай пойдём выпьем кофе!  

На 3-м этаже аптечный киоск оставался закрытым, а прежняя очередь, из 20 человек, уже разбежалась. В кафе Диана со стаканчиком „американо” и Егор – с „капучино”, отдыхали от волнений и хлопот, возникших на пустом месте. Доев пирожок с картошкой и выбросив стаканчики в урну, Егор подошёл к бармену и, поблагодарив за неплохое кофе, сказал ему:  

– Будьте любезны, молодой человек, передайте, пожалуйста, вашей соседке из аптечного киоска, когда она, наконец, заявится, что она – жлобиха! И так считаю не только я, но и вся очередь, которая утром после Прощёного воскресенья в течение 2-х часов не раз поминала её „незлым тихим словом” [8]…  

Примечания  

[1] Руководительница (искаж. укр. )  

[2] Так шутники стали называть Минздрав, когда его руководителем после Майдана-  

2014 года стала Ульяна Супрун, американская миллионерша с украинскими  

корнями, при которой в стране разразилась эпидемия кори.  

[3] См. рассказ автора „Безымянный пальчик”.  

[4] Ничем помочь вам не могу. У нас этих пробирок нет! Но мы будем работать до  

10:30, так что ждите, когда откроется киоск (укр. ). ]  

[5] Участники ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции,  

случившейся 24 апреля 1986 года.  

[6] – А системы – не те! (укр. )  

[7] – Ну, ладно, верхнюю одежду повесьте вон там (укр. )  

[8] Строчка из стихотворения Тараса Шевченко „Завещание”/  

Январь 2019 г.