Всё началось так; я поехал на пикник с поэтами и художниками. Меня пригласили две знакомые девчонки, никакой любви, просто у меня были шампура, желание выпить, и свободное время. Ну знаете всё это; костёр шашлык, девочки мальчики, — драм кружок, опенэйр, теплая компания, тёплые выходные, этюды кисти краски береты мольберты вино, флирт среди берёзок, речушка травка солнышко. Философия палатки, алхимия душ, треньканье гитары, котелок дымок, и обязательное декламирование великих с утёса.
И надо сказать, что некоторые и были великими, просто не знали, а другие только учились на них, и были не опубликованными не изданными, не признанны другими, и жизнь без сертификата и членства, была как будто не совсем подлинной, так, разминкой черновиком, который они переписывали снова и снова, редактировали оттачивая слог и мазок позируя друг другу, считая что у них есть время на это. И стирали кисти и клавиатуру, но по крайней мере у всех была смерть в запасе, чтоб увековечится, и возможно сотни страниц в бабушкином комоде, поэтому настроение у всех было отличное.
Одних правда уже издавали в местных журналах, но эти гуру пера, как будто презирали роскошь и удобства глядя на эти мелочи несколько свысока, озирая раскосым затуманенным взглядом окрестности, больше восхищаясь природой и богом, и вселенной и звёздами, и величием человеческого духа, и безграничной душой и свободой, а другие рукоплескали им на полянке. И солнце светило этому безобразию, и было так мило, просто божественно мило под голубым небом, и некоторые были пьяны от этой благодати, некоторые были под мухой от простого вина. И кто-то поднимал витиеватые тосты, и жизнь текла рядом извиваясь рекой, и костерок потрескивал, и все друг друга любили вот уже второй день. И кто-то всё терзал гитару, кто -то уже перебрал и спал, а кто-то ещё блевал в цветы.
И тут небо, вдруг некстати разгневалось, потемнело до лиловой черноты, и начался ливень, настоящий, как в их стихах, правда без метафор, и изысков, натуральные ведра воды на головы. Стихия обрушила небоскрёбы дождя, весь гнев и возмущение. Небо ссало на наш балаган в перьях, раскатываясь хохотом в округе, смотря сверху и кололо молниями, затопив весь луг истиной, смыв в реку смыслы и цитаты с блевотой. Всю местную поэзию.
И восторженность утонула в канавах, без всякой канвы и драмы, джипы увязли, с картин слезла краска, мольберты упали, тушь потекла, у кого-то некстати начались месячные, палатки рухнули, надежды рухнули бог умер, рок-роллы и бородатые барды тоже, о ужас!, маникюр слез!! Ногти поломаны, по колено в грязи, джинсы испорчены, жизнь испорчена, причёски испорчены, выходные испорчены, чернозём под ногами, туфли разлезлись, колготки порвались. Рукописи и картины улетели птицами. И ещё тысячи неудобств принесли тысячи капель дождя.
И поэты, вдруг снова стали обычными людьми, матерящимися и живыми, не монументальными не гипсовыми, а хрупкими и смертельными, картонными и ранимыми созданиями, и мне было приятно их видеть такими, без шерсти и когтей, плащей и мечей и черепов в руке, и крыльев за спинами, без прелести и головокружения, с внутренним миром в кишечнике, припрятанным под загоревшей кожей, и с глупыми тату на ней, и серьгами в ушах и пупке. Мне стало приятно, что я не одинок в этой компании, и я внутренне улыбался этому.
Все захотели обычного тепла, тёплых покрывал и удобных кроватей, и крышу и стен и всего остального, что презирали полчаса назад. Ну вы знаете,.. эти обычные, совершенно не романтичные вещи далёкие от лирики; поесть поспать, потрахаться, посидеть на унитазе, полежать в ванне с коньяком посмотреть видео на диване, послушать сплетни, упереться в монитор, бутылку кока колы, стакан пива, сандвич, котлету с яичницей, поджаренный бекон с картошкой или горячий кофе, или накатить ещё.. под огурчик. Все стали теми, о ком никогда не писали.
Мы бросили музу, забыв её на утёсе и улепётывали оттуда, вспомнив об уютных домашних тапочках, некормленой кошке, и сухих полотенцах, и только мечтали, – быстрей бы домой добраться. И я тоже хотел, правда, очень хотел, я всегда считал, что на еловые шишки, и дождь удобней смотреть по телевизору и писать за столом, и нет смысла куда-то ехать за трудностями, чтоб потом на другой день идти на работу.
И мы стояли на мокрой трассе всем драм –кружком, безнадёжно вздымая руки, обдуваемые водяной пылью ловили фары машин, и кое как добрались до города.
И вот.. -«поэтов нет, они уехали на пикник и не вернулись» — так я думал первые три дня. И что в связи с их скоропостижной кончиной от ливня, настоящей поэзии теперь должно стать немного больше.. Но я ошибся, дураков нет, все выжили и перебрались в театр, в подсобки, в редакции, в светоосветителей, в институт искусств, в издательства, в типографии и в другие тёплые местечки, может и под абажур, как я например..
Поэтому я теперь особо не надеюсь, кроме как на; массовую возвышенную коммерческую прозу из супермаркета, и умопомрачительную поэзию с оглядкой. Стихи о лугах и берёзках, и щемящей тоске в сельской местности разодетой в метафоричные пушистые шубы и изношенные туфли стоптанной рифмы. Конечно, там обязательно будет про то, как они недавно победили стихию, про ангелов и архангелов, которые им помогли, и божественный свет который указал путь, и наверно про вечность. Они напишут про это в своих собственных вселенных, – тёплых комнатках с ламинатом.
Тем не менее, всем поэтам и художникам с которыми я был, и себе, и особенно тем девчонкам, желаю успехов. И.. с позволения всех конечно, порекомендовал бы им не забывать о грязи, которая под ногами, водителя микроавтобуса который нас привёз, и бездне над головой.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.