Мы Похоронили Солнечный Свет

Хлопки.  

Райан слышал только их, сидя за кулисами в обществе ещё двух участников, прошедших кастинг. Трое мужчин сидели в одинаковых позах, сгорбившись и глядя в пол, стараясь наконец услышать классическое приветствие ведущего. Но пока что публика только хлопала, а они ждали, думая, когда же наконец всё это закончится.  

– Как думаете, сколько они нам заплатят? – спросил Райан. Его спертый голос резанул тишину, но слышать его всё равно было намного приятнее хлопков.  

– Всё зависит от того, какое шоу ты им закатишь, – отозвался Нейл.  

– Он прав, – со вздохом вступил Доб. – Сумму нашу определяют рейтинги. Им не интересно, понравится ли публике твоя история. Главное то, как много зрителей ты сможешь удержать у экранов в течение отведённого времени. Чем больше цифры, тем больше ты получишь на выходе.  

– В идеале необходимо умереть, – добавил Нейл. Мужчины разговаривали не поднимая голов. – Откинуть копыта прямо там, перед десятками телекамер. Этого они хотят, продюсеры взвоют от радости, если в новом сезоне будет хотя бы одна такая смерть. Поэтому они специально отбирали тех, у кого есть проблемы с сердцем, чтобы уж наверняка. Я слышал, что какой-то парень действительно умер в прямом эфире. Зал тогда чуть не разорвало от смеха.  

– Значит, чтобы заработать как можно больше, – после паузы сказал Райан, – их нужно развеселить. Но как этого добиться, если не прибегать к смерти?  

Нейл и Доб пожали плечами.  

– Побольше слёз, они это любят, – сказал Нейл. – Лично я собираюсь встать на колени, прежде чем начать рассказ.  

– Нужно выставить себя полным ничтожеством, – задумчиво проговорил Доб. – Придя на шоу, ты уже как бы признал свою слабость, раз не можешь жить молча. Так чего терять? Пусть тебя считают ещё большим ничтожеством, здесь уже нечего бояться. Дай волю своим чувствам, пусть полюбуются и посмеются всласть. Доведи их своими слезами до слёз, тогда рейтинги точно взлетят, и никто тебя уже не забудет. Главное не сдерживаться и полностью оголить своё нутро перед этими стервятниками.  

Хлопки. Райан хотел спросить ещё что-то, но голос ведущего опередил его:  

– Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания, ведь мы готовы начать шоу. Специально для вас о своих проблемах пожалуются трое новых участников. Вы готовы?  

Хоровое "да" в ответ.  

– Вы действительно готовы?  

Хоровое "чёрт, да" в ответ.  

– Тогда встречайте нашего первого участника – Нейла Ходжеса!  

Занавес медленно раздвинулся, и темноту за кулисами рассеял яркий свет софитов. Нейл встал со своего места и, поправив костюм, вышел прямо к публике под громкие хлопки. Занавес тут же закрылся за ним, вновь погрузив закулисье во тьму.  

– Нужно было пожелать парню удачи, – с грустью заметил Доб, когда до них донеслись первые гоготанья стоглавой публики.  

– Верно, – Райан поджал ноги, вслушиваясь и стараясь понять, что сейчас происходит по ту сторону занавеса. Но слышал он лишь тишину, чередующуюся со смехом. – Нужно было.  

Так продолжалось минут десять. Тишина, а затем смех. Иногда Райану удавалось расслышать голос Нейла, но лучше б он не слышал его вовсе. Самое страшное, что они были не актёры, как считали многие противники шоу. Они были реальными людьми с реальными историями, а потому насмешки над исповедью Нейла особенно сильно злили его. По обрывкам слов он понимал, что бедняга рассказывает о том, как потерял сначала жену в автомобильной аварии, а после дочь от болезни, оставшись с сыном, страдающим от диабета. Публика смеялась после слов "авария", "болезнь" и "диабет". Чем страшнее были слова Нейла для Райана, тем громче смеялась публика.  

Спустя десять минут снова раздались оглушительные хлопки, а следом бодрый голос ведущего:  

– Что ж, это действительно было уморительно, не так ли?  

Хлопки и довольные выкрики. Зрителям понравилось шоу. Райан гадал, встал ли Нейл на колени, как он обещал?  

– Если вам понравилась эта история, то, возможно, вы будете в не меньшем восторге от нашего следующего участника – Доба Бутмана!  

– Удачи, – сказал Райан и попытался ободряюще улыбнуться, но, заметив слёзы в глазах мужчины, смутился.  

– Угу, – ответил Доб и вышел за кулисы. С его уходом вновь пришла темнота. Музыка стихла, зал приготовился слушать очередную исповедь. Не прошло и минуты, как раздались первые смешки.  

Доб обладал басистым голосом, из-за чего Райан смог услышать его историю почти целиком. Доб, как оказалось, работает санитаром в одной из больниц. Месяц назад он влюбился в пациентку, имеющей подозрением на рак. Доб не верил этому, продолжая часто навещать её, иногда пронося скромные подарки. Ему казалось, что она ценит его и, возможно, испытывает схожие чувства. Через месяц ухаживаний врачи окончательно поставили диагноз: никакой опухоли выявить не удалось. Девушку собрались выписывать, с чем её пришел поздравить Доб. Он долго стоял перед её больничной койкой, мямля радостные признания в любви. А девушка долго смотрела на него с умилением, прежде чем признаться, что у неё есть жених и что она не любит Доба так, как он любит её...  

На этом моменте публика разразилась громоподобным смехом. Зрители смеялись и аплодировали, выкрикивая слова "дурак" и "наивный недотёпа". Слыша это, Райан перестал дышать и вцепился руками в собственное тело. Только сейчас до него дошло, что его ждёт тоже самое. Он идёт веселить публику, а не изливать душу. В ответ на его мольбы о помощи он услышит только вот такой хохот. Позволить смеяться над собой за деньги... Вот и вся суть шоу. Люди смотрят его уже много лет, а до него только сейчас дошло, на что именно он подписался!  

И вновь хлопки.  

– Видимо, непредсказуемые истории о любви способны довести до истерики, – послышался голос ведущего. – Весьма изобретательно, я скажу. Ну что же, а у нас на подходе последний участник. Послушаем, что для нас приготовил он. Встречайте – Райан Гарднер!  

Хлопки, бьющие в глаза софиты. На ватных ногах Райан наконец вышел из-за кулис и оказался в просторной студии. Он бегло огляделся, но всюду увидел лишь самодовольные улыбки сотен зрителей и объективы телекамер. Его снимали, за ним наблюдали. Сейчас его испуганное лицо показывают по телевидению на одном из главных каналов страны. И все эти люди вокруг ждут, когда же наконец он встанет на колени подобно Нейлу, чтобы в прямом эфире осмелиться рассказать нечто невероятно личное, чтобы над ним посмеялись от души, сунули в рот пачку купюр и выталкали за дверь.  

Из оцепенения его вывел голос ведущего:  

– Итак, мистер Гарднер, мы готовы вас слушать.  

Райан проглотил сгусток слюны.  

– Я... – сказал он и замолчал. Он хотел рассказать им что-то, но всё забыл. Пропало желание унижаться перед ними за деньги. – Я... Я лишь хотел сказать – пошли вы к дьяволу, ясно?  

Самодовольные улыбки в момент сползли с лиц людей, сидящих вокруг него. В студии воцарилась тишина. Воспользовавшись их замешательством, Райан продолжил:  

– Какого чёрта мы должны унижаться перед вами, бесчувственные скотины? Кто вам разрешил делать шоу из чужой боли, комедию из чужих проблем? Вы сидите здесь, смотрите, а ваши толстые щёки лопаются от хохота, пока мы ползаем на коленях, глотая сопли и слёзы! Для всего мира мы лишь слабаки, не способные молча глотать боль утраты и терпеть душевные муки. Вас развлекает то, как мы страдаем, как сквозь слёзы доверяем вам свои самые сокровенные чувства и кошмары. Но вам смешно, вместо поддержки вы предпочитаете насмехаться. Вы не способны понять, потому что вы этого даже не хотите! Что вы, любители потреблять и ржать целыми днями, сделали с этим миром? Во что вы превратили человечность? Вы создали шоу на костях, вынуждая сломленных горем людей плясать перед камерами и пачкаться слезами вам на потеху. Иногда человеку нужна всего лишь поддержка и понимание, но вместо этого вы подкупаете боль и смеётесь, требуя устраивать всё новые и новые драмы, лишь бы потешить собственное самолюбие. Ведь это так приятно – наблюдать, как одни ревут, моля лишь о понимании, и из-за этого выглядят в ваших глазах ничтожествами, пока другие унижают их и стоят в одних рядах с вами, смеясь громче всех. Вы же и способствуете этим драмам, даже не думая, что однажды тоже можете оказаться на нашем месте, и тогда уже вы будете не смеяться, а рыдать, стараясь понять, почему же в ответ на ваши молитвы о помощи в вас кидают камнями! А ведь в результате вы сидите здесь, гребаные бессердечные судьи, не способные заглянуть дальше собственных носов и увидеть суть вещей, и смеётесь не надо мной, не над нашей слабостью, как вы это позиционируете, а над самой жизнью, в том числе и над собственной, потому что рано или поздно каждый человек даёт слабину. И тогда он приходит сюда, оказывается на нашем месте в положении ничтожества и слабака, поскольку в этом жестоком мире все должны страдать в тишине, держать всё в себе, никому не открывать свою боль, иначе их просто сожрут со смехом. Вы забыли, что мы не машины, у нас есть что-то тёплое под кожей! Иногда всё, что нам нужно, это любовь и поддержка. Чтобы когда ты упал в грязь, над тобой не насмехались, а помогли встать. Эта поддержка и была тем солнечным светом, который вы так успешно похоронили, придумав, как из чужого горя можно извлечь побольше выгода для вечно голодного общества! Только это вы и умеете, ходячие манекены – ржать, срать и жрать... Вы ни на что больше не способны, поэтому и сидите здесь в ожидании очередного трагического шоу. Ржать! Срать! И жрать! Вот ваш слоган! И каждый, кто смеет не согласиться с вами и построить своё мнение, признается слабым и ведётся сюда, словно на плаху! Ржать! Ржать! Вы так хотите РЖАТЬ! Ржать всегда и над всем...  

Тяжело дыша, Райан упал на колени и, закрыв глаза, заплакал.  

– Ржать, – повторял он сквозь слёзы, ненавидя себя за то, что дал им увидеть себя в таком состоянии. – Вы ничего не умеете, только ржать. Вы не люди. Вы не люди. ВЫ НЕ ЛЮДИ!  

Он плакал, стоя на коленях, пока со всех сторон его снимали камеры, стараясь не упустить ни одной слезинки.  

И сквозь собственные всхлипывания Райан вдруг услышал – хлопки. Они аплодировали ему. Он поднял голову и в ужасе увидел, что люди вокруг него снова улыбаются и смеются. Они смеялись после всего, что он высказал им в лицо. Они смеялись над ним.  

– Дамы и господа, – раздался восторженный голос ведущего, – память мне подсказывает, что ничего подобного не было за всю историю шоу. Что скажете?  

В ответ зал разразился одобрительным хохотом, пока Райан продолжал стоять на коленях и глотать слёзы, глядя на сверкающие зубы и широкие улыбки со всех сторон.