Утренник

Из окна (если оттереть иней) виднелась площадка перед сельским клубом, куда согнали женщин.  

Они это называли "утренник", хотя вечерело, а зимой в наших краях темнеет рано.  

Два грузовика с тентами уже были припаркованы. Высыпавшие из кузовов солдаты построились неровно. На фонарном столбе, бывшем теперь флагштоком, подняли флаг, но ветер не трепыхал его. Ветра не было, шел снег, мелкий и колючий.  

Солдат с красными от холода щеками и белой шеей вышел из ряда и подошел к толпе женщин. Он долго искал, прогуливаясь перед толпой. Под подошвами его сапог хрустел снег, грязный от вчерашнего пепла.  

Наконец солдат нашел ту женщину, которая была ему нужна, подошел к ней близко и поднял руку. В руке был пистолет, солдат выстрелил, женщина упала. Другие женщины завыли и запричитали. Солдат опустил руку, повернулся всем корпусом и посмотрел на флаг. Пока он говорил, из его рта шел пар, тут же становясь ничем в морозном воздухе:  

– То была моя матушка, – и, сделав книксен, вернулся в строй, чтобы передать пистолет другому солдату.  

*  

– Чё там опять? – спросил дед, сидевший за столом и пивший чай из блюдечка.  

Бабка отошла от окна и вернулась к столу. Принялась возиться с самоваром, озабоченная чем-то, думавшая о чем-то другом.  

– А? – переспросил дед.  

– Да не знаю, отстань уже...  

Дед нахмурился. Он отхлебнул из блюдца и вытер шею сзади от пота. Закряхтел.  

– Безобразие, – сказал он зачем-то.  

Бабка налила себе чай в граненый стакан, из стакана перелила в блюдце, поднесла блюдце ко рту и стала дуть.  

*  

До ночи штопала при свете керосиновой лампы, сидя на лавке у окна. Дед спал на печке. Бабка и сама не заметила, как уснула за работой.  

Проснулась, вздрогнув. Огляделась. Шитье лежало на полу. Прокряхтев, бабка подобрала шитье.  

Ей приснилось, что солдат стреляет.  

*  

А в казарме, средь храпящих тел, лежа на нижней койке, тихо, в подушку, чтоб никто не услыхал, плакал солдатик.