Серые плащи

СЕРЫЕ ПЛАЩИ  

Стук. Громкий и нетерпеливый стук в дверь. Кто-то явно хочет разбудить всех обитателей высокого дома на Кривой улице. Стучавшему это удалось. Загорелся свет в одном из верхних окон, а чуть позже послышались шаги, приближающиеся к двери из глубины дома.  

Этот дом практически ничем не отличался от других, стоящих по соседству. Высокая двускатная крыша, покрытая красной черепицей. Белые стены, местами увитые зеленью плюща. Деревянные окна и ставни, выкрашенные красной краской, подоконники которых украшали цветы. Всё это создавало приятный и домашний уют, где хотелось наслаждаться жизнью.  

Наконец дверь открылась на хорошо смазанных петлях, и на пороге появился высокий худой человек лет пятидесяти. Он был одет в халат и в руке держал канделябр с тремя свечами, огонь которых колыхался на образовавшемся сквозняке. Это был дворецкий в доме ира тысячника, вспомнил ранний посетитель.  

– Доброе утро! – С недовольством во взгляде подслеповатых глаз, но вежливо обратился мужчина в халате к нарушителю его сна. – Чем могу служить? – спросил он, хотя уже понимал, с чем прибыл стоящий перед ним человек.  

Канделябр осветил стоящего на крыльце воина, доспехи которого прикрывала светло-зелёного цвета туника с изображением трёхглавой башни. Дружинник. За его спиной стояли два осёдланных коня.  

– Срочное донесение иру тысячнику от дружинного воеводы ира Оттока Кариди! – громко отчеканил воин.  

– Заходите! – Шагнув назад, пропустил дворецкий. – Ждите здесь, – повернулся и не спеша поднялся по лестнице наверх.  

На втором этаже он подошёл к одной из нескольких дверей, постучался и замер в ожидании ответа. Через несколько мгновений дверь растворилась, и порог спальни перешагнул среднего роста коренастый мужчина лет тридцати пяти с коротко подстриженными русыми волосами. Он был полностью одет, как если бы и не раздевался вообще. На поясе в зелёных ножнах висел меч, длиной в два локтя. В серых глазах не было и следа сна, хотя рассвет еще не наступил. Это говорило о том, что ир Ниррал, заслышав сквозь сон барабанную дробь в дверь, понял, что пора на службу. Просто так командира дружинной тысячи города Поракта не стали бы поднимать среди ночи.  

– Посыльный внизу, Карти? – Не дав дворецкому открыть рта, обратился на ходу к нему тысячник, направляясь вниз по лестнице.  

– Да, ир, – поспешая за ним, пробормотал Карти.  

Спустившись на первый этаж в холл, тысячник увидел воина и приказал:  

– Докладывай!  

– Здравия желаю ир Ниррал! Дружинник Карал! – представился посыльный и продолжил. – Прибыл гонец из Иль-Фаррела, со срочным посланием от дружинного воеводы ира Оттока Кариди.  

Тысячник кивком дал знать, что услышал и накинул на плечи светло-зелёный плащ с таким же изображением, как на тунике посыльного, прикрыв тем самым свою серую одежду. В такую одежду ир Ниррал Киадид был одет всегда, и об этом знал каждый дружинник. Единственное, что отличало его от простых горожан, была серебряная цепь на груди. А с подчинёнными ему воинами различался серебряной же розой, вышитой на правом плече плаща. Роза, знак тысячника.  

Выйдя из дома, оба воина сели верхом на коней и галопом направились в казарму. На востоке небо начало светлеть, предвосхищая рассвет. В некоторых домах и лавочках загорались огни. Это ремесленники и торговцы начинали свой трудовой день, который заканчивался так же, в темноте, но темноте позднего вечера. Если бы не рассвет, то стук копыт по брусчатке, выложенной по улице, навевал бы мрачные мысли. Проехав пару кварталов, всадники достигли казармы, большого двухэтажного здания, где размещалась дружинная тысяча Поракта.  

Стремительно забежав в здание, Ниррал прошёл в свой кабинет, у дверей которого ожидал гонец. Дружинник при виде его, вытянулся в струнку, представился и протянул тубус для писем, запечатанный сургучом, на котором красовалась печать Фаррелской дружины – трёхглавая башня. Отдав приказ встретившему его дежурному сотнику позаботиться о гонце, тысячник вошёл в кабинет и распечатал тубус, из которого извлёк свиток с посланием.  

Внимательно прочитав его, он открыл дверь кабинета и отправил часового за дежурным сотником, который не заставил себя долго ждать.  

– Нортиг! – Обратился Ниррал к сотнику, – Сбор тысячи, срочно! К полудню мы должны выступить!  

– Как прикажете! – Развернулся и убежал сотник.  

Не прошло и нескольких мгновений, как зазвонил казарменный колокол и послышался топот посыльных, отправленных поднимать сотников и десятников. Пока тысяча собиралась, тысячник обдумал то, что было в послании.  

Дружинный воевода ир Отток приказывал как можно скорее выдвигаться к Торокто на соединение с дружиной. И пояснял, что это не учения, а боевой поход, инициированный из столицы. Город Торокто находится на юго-востоке Фаррелской области. Значит, направление похода может лежать только на юг через горы Керсакской области, потому что Торокто закрыт горами со всех сторон, кроме севера и северо-востока. Перевалы через скалы есть только на юг. Далее из Керсаки возможны два пути. Один на восток в Лиру и на юго-запад в Тогиану, расположенную на Тогианском же полуострове.  

Сам дружинный воевода с тысячей выдвинется из Иль-Фаррела, центра Фаррелской области. Ещё три тысячи подойдут с севера. Тысяча ира Ниррала находилась в Поракте, городе, расположенном в устье реки Таллы. В давние времена, эта территория, была излюбленным местом набегов морских разбойников, живших на Миере, архипелаге больших островов западнее материка. Но уже больше ста лет прошло с последнего набега, а дружинная тысяча до сих пор охраняет эти границы Тураскинского царства.  

Отбросив попытки разгадать причину похода, Ниррал отправился домой позавтракать и проститься с супругой и детьми. Позже, он направился в казарму. Отдав последние распоряжения, тысячник отметил сноровку, с которой дружинники собрались в столь короткий срок. Облачившись в доспехи, командир выехал на боевом коне из Поракта через восточные ворота.  

Солнце уже находилось в зените, значит пора. Двигаясь верхом неспешной рысью, Ниррал осмотрел поле напротив ворот города. Светло-зелёная тысяча выстроилась стройными шеренгами, поблёскивая начищенными доспехами. Каждая сотня отдельно. За последней из них стояли дружинные повозки с провиантом и запасным вооружением, управляемые и охраняемые легковооруженными стрелками.  

Недаром он гонял воинов учебными тревогами и тренировками. Собрались все быстро, чётко выполняя свои обязанности. Орлы, подумал тысячник, что вызвало на его лице улыбку, которую тут же стёрла другая мысль. Ни один из этих ребят не был в настоящем сражении.  

Единственным военным делом было несколько лет назад поимка лесных разбойников, захотевших поживиться в богатых землях Тураскинского царства. Но их было всего несколько десятков и дисциплинированным дружинникам ничего не стоило с ними справиться. А этот поход обещал что-то большее, чем горстка воров. Поэтому неспокойно было на душе у командира.  

Отбросив ненужные в данный момент мысли, Ниррал дал команду дежурному сотнику выступать. Заиграл горн. Сотня за сотней, тысяча выезжала на резвых лошадях на дорогу, строилась в походную колонну и легкой рысью направилась прочь от города. Толпа, собравшаяся вдоль дороги, разразилась криками прощания и пожеланиями удачи. Среди неё были родные и близкие дружинников. А вездесущие мальчишки бежали по обочинам, махая руками.  

Путь до Торокто занял три дня и к вечеру последнего они достигли городских стен. В пути их достигали какие-то разрозненные слухи, ибо разный люд попадался. И селяне, и торговцы. Один раз местный помещик заявил, что чума достигла земель Тураскина. Кто-то говорил, что морские разбойники захватили Лиру, кто-то, что в горах Кераски завелись демоны. Но единодушия в слухах не было. И скорее всего правды тоже.  

К югу от Торокто на огромном поле располагался лагерь. Кругом были расставлены палатки и шатры. И судя по их количеству, Ниррал понял, что здесь собрана не только их дружина. Лихо подлетевший воин сотни Карранта, двигающейся впереди тысячи, сообщил о расположении Фаррелской дружины в лагере, после чего они направились туда.  

Пока двигались через лагерь, тысячник насчитал восемь знамён дружин. Значит, здесь собралось сорок тысяч дружинников. Выходит, враг силён, раз поднялась такая сила, решил Ниррал. Но делать какие-либо выводы он не стал. Ир Отток всё разъяснит.  

Добравшись до места расположения Фаррелской дружины, тысячник дал команду на разбитие лагеря, а сам немедля отправился к дружинному воеводе. Его шатёр высился над другими палатками на небольшом возвышении. Удобно, отметил Ниррал. Чтобы следить за всем, что твориться вокруг. Но при нападении, эта заметность будет как красная тряпка для быка. Как бы то ни было, а Киадид оставил своё мнение при себе. Всё-таки Отток Кариди любил показать себя, усмехнулся он.  

Дежурный сотник встретил у входа:  

– Рад вас видеть ир Ниррал! Воевода ждёт вас! – И откинул полу шатра, пропуская тысячника внутрь.  

Войдя и оглядевшись, тысячник не удивился роскоши, с которой был обставлен походный шатёр. На земле лежали мягкие узорные ковры, на которых стояли сундуки, наполненные роскошной одеждой и серебряной посудой. Даже большой дубовый стол с резьбой воевода взял с собой. Это несколько позабавило и вызвало лёгкую улыбку. Но, несмотря на любовь к блеску и роскоши, ир Отток был хороший воин и такая слабость нисколько его не умаляла.  

– Смешно? – Прорычал голос из-за стола. – Ты конечно аскет, но я на старости лет могу же себе позволить небольшой комфорт?! – То ли спросил, то ли сказал ир Отток.  

Он поднялся с огромного кресла, и, обойдя стол, навис над тысячником. Он был на голову выше Ниррала. А в талии был просто необъятен. Седые волосы и борода, аккуратно подстриженные, и морщины на лице, говорили, что их владельцу перевалило за пятьдесят. Роскошный красный камзол на нём был весь прошит золотыми нитками, а на каждом пальце блестел перстень с камнем. Весь его вид и обстановка не выдавали в нем воина. Скорее придворного. Единственное, что напоминало о его должности, были доспехи, висящие на деревянном постаменте. Даже они были инкрустированы серебром и золотом.  

– Командир дружинной тысячи Поракта Ниррал Киадид прибыл по вашему приказу, ир воевода! – Доложил по правилу тысячник.  

Отток несколько мгновений хмуро смотрел сверху вниз на него, а потом расхохотался и обнял, чуть не переломав ему рёбра.  

– Давненько не виделись Ниррал! – Воскликнул воевода. – Как семья, дети?  

– Спасибо, хорошо! – Улыбнулся в ответ тысячник. – Как поживает ваша супруга, ир Отток?  

– Грозится не пустить меня домой, если вернусь вместе с этим столом, – и вновь расхохотался. Ниррал тоже не смог удержаться и вторил воеводе.  

Пока они разговаривали, взявшиеся неизвестно откуда слуги накрыли другой стол разной снедью, после чего дежурный сотник доложил о прибытии тысячников, которые начали появляться на входе. Кирнел Лар, Фатар Оруин, Дамитор Перенер и самый молодой, всего то двадцати годов от роду, Найрон Уикад. Оказывается, воевода каждый вечер ужинал в окружении своих командиров тысяч. А Ниррал прибыл последним и угодил сразу за стол.  

За ужином все болтали на отвлечённые темы, а Киадид не спрашивал о походе. Но наступил момент, когда Отток, посерьёзнев, спросил Ниррала:  

– Ты я вижу ещё не в курсе нашего дела?  

Но, не дождавшись ответа, начал рассказ.  

На южный берег Тогианского полуострова высадились многие тысячи неизвестных доселе воинов. Отток назвал их хвостатыми. Почему? Потому что они носили на своих шлемах хвосты животных. Они приплыли с юга из-за Изумрудного моря, а откуда, никто не знал. Их орды начали брать города Тогианы один за другим, но, не закрепляясь там, а уничтожая их полностью. Не оставалось после этих воинов ни одного целого дома, а людей… Людей сразу убивали, никого не захватывая в плен.  

– Маграт Тогианской области, – рассказывал воевода, – собрал ополчение и вместе с дружиной направился к городу Нерка, второму по величине после наместного города Тогаски. Там он ожидает прибытия подкрепления из центроземельных областей царства, т. е. нас. Но, – угрюмо продолжил он, – орда хвостатых продвигается очень быстро. Завтра утром выдвигаемся в Керсаки, где соединимся с керсакийской дружиной и дружиной из Лиры. Потом идём прямо на Тогаску.  

Он вздохнул.  

– Даже при самом быстром темпе, мы всё равно не успеем к Нерке раньше хвостатых.  

– Я могу со своей тысячей скакать день и ночь, чтобы помочь тогианцам! – Горячо воскликнул Найрон Уикад.  

– Ага! И потом готовеньким свалиться под клинки врагов. – Усмехнулся Кирнел Лар. – Сил то сопротивляться не останется.  

– Маграт Тогианы разве не отступит нам на встречу? – спросил Дамитор. Ростом он не уступал воеводе. Но был более спокоен и рассудителен.  

– Маграт то отступит с ополчением, а вот дружина… Наш воевода ир Маррад Идрид приказал Уталдо, дружинному воеводе Тогианы, не отступать и сдерживать натиск врага до нашего прибытия. – Невесело ответил Оттак. – Но, вряд ли пять тысяч воинов остановят пятьдесят тысяч клинков!  

Наступило мрачное молчание. Ир Маррад просто напросто оставлял дружинников на убой. Невесёлая перспектива, пронеслось в голове у Ниррала. И судя по лицам присутствующих, все думали так же.  

– Ладно, – поднимаясь, нарушил тишину дружинный воевода. – Всем отдыхать, рано утром выдвигаемся!  

Ниррал покинул командирский шатёр вместе со всеми и направился в расположение своей тысячи. Для него поставили обычную воинскую палатку, отличающуюся от остальных только тем, что он ночевал в ней один. Собрав перед нею своих сотников, тысячник рассказал, то, что узнал и велел готовиться выступить рано утром.  

На рассвете войско Тураскинского царства, под предводительством воеводы Маррада Идрида выступило на юг. Двигаясь через горный перевал, дружины шли стройными колоннами, мимо селений и городков. Воины через три дня достигли наместного города Кераскийской области Тары. Там ожидали местная дружина и дружина из Лиры, объединившись с которыми они продолжили движение.  

Еще через три дня дружины прибыли к Тогаске. Этот город был огромен. Стены его были сложены из огромных серых неотёсанных камней, создающих впечатление мрачности, тяжести, но вместе с тем и надёжности. Он настолько отличался от Поракта, с его узкими кривыми улочками и светлыми изящными стенами вокруг города. Поракт всем своим видом показывал уют и спокойствие, а здесь правили суровость и уверенность.  

Вокруг города лагерем стояло ополчение, насчитывая, судя по количеству палаток, не менее десяти тысяч человек. Они были вооружены копьями и щитами. Для защиты каждый был одет в кожаные куртки и шлемы. Такие доспехи могут спасти только нечаянных и скользящих ударов, но не от прямых и рубящих. Мда, слабовато, подумал Ниррал.  

Помимо лагеря ополчения, рядом было множество шалашей и палаток, в которых ютились беженцы, сбежавшие от надвигающейся беды. Их было намного больше ополченцев. По указанию маграта городской глава обеспечивал их едой и дровами для растопки костров из местной казны.  

При подъезде к стенам, навстречу колонне выехала кавалькада всадников, разодетых в богатые одежды, не уступающие в роскоши иру Оттоку. Приблизившись к кортежу воеводы, один из всадников, поклонился иру Марраду в знак приветствия и что-то произнёс. Это, скорее всего, был наместник-маграт царя в Тогианской области, так как на его груди висела золотая цепь – знак его чина.  

С того места, где остановилась его тысяча, Киадид не мог слышать о чём говорят наместник и воевода, но по гневному возгласу ира Маррада, он понял, что наместник с ополчением, как и предсказывал Отток, покинул Нерку, оставив дружину там.  

Расположившись лагерем в поле, воевода вызвал дружинных воевод на совет. Поздно вечером вернувшийся Кариди, собрал тысячников в своём шатре. Зайдя внутрь, Ниррал обнаружил, что на этот раз обстановка не так шикарна, как была до этого. Не было и огромного резного стола. Посередине стоял обычный походный стол с картой Тогианы.  

– Плохие новости, иры! – Мрачно начал Отток.  

Все присутствующие переглянулись, но хранили молчание, ожидая продолжения.  

– Дружина Тогианы приняла бой у Нерки! – Заговорил дружинный воевода. – И потерпела поражение от хвостатых! Враги взяли Нерку, а всех жителей и воинов казнили! Не пощадили никого, даже детей…  

Найрон Уикад гневно сжал кулаки и воскликнул:  

– Надо уничтожить этих тварей! Обещаю, что не буду брать пленных, а только уничтожать! Резать как овец, вот как надо с ними поступить!  

– Надо сначала разбить их! – Твёрдо сказал Фатар Оруин.  

Ровесник Ниррала, но более низкого роста и худощавого сложения. Несмотря на тщедушность, Киадид мало знал таких отличных фехтовальщиков, как Фатар.  

– Надеюсь, у воеводы есть план сражения! – Буркнул Дамитор. – Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что ир Маррад больше силён в дворцовых интригах, чем в командовании войском. Мой двоюродный брат по матери служит тысячником в столичной дружине. И я сегодня виделся с ним. Поговорили о том, о сём, ну и под конец Картор, так звать брата, рассказал про воеводу.  

– К сожалению, Картор правильно оценил ира Маррада, потому как я сам с ним лично знаком был еще до назначения его воеводой. – Проговорил ир Отток. – И, ты прав Дамитор! Он ни черта не понимает в военном деле. Но будем надеяться на лучшее, иры. Знайте, что я уверен в каждом из вас! Как бы не сложилась битва, сохраните дружину!  

Все молча кивнули. Брови каждого были нахмурены, а кулаки сжаты. Ниррал пообещал сам себе, что не подведёт командира.  

– А откуда вообще появились эти враги? – Спросил Кирнел Лар. – Я не слышал никогда о воинах с хвостами на шлемах.  

– Ну, судя по рассказам беженцев и уцелевших воинов, – отвечал командир, – они появились внезапно и ночью на многих сотнях кораблях. Береговая охрана попыталась им воспрепятствовать, но они воспользовались каким-то огнём, с помощью которого уничтожили всю Южную флотилию. Они с ходу взяли портовые города на побережье, потом начали быстро продвигаться вглубь полуострова, быстро сминая любое сопротивление. Среди них есть люди в серых плащах, и они возможно руководят войском. Но это всё догадки и выводы, основанные на слухах и данных разведки. Единственное, что точно известно, вооружение у них лёгкое. Все воины защищены кожаными доспехами и деревянными щитами. Но мечи у них стальные!  

Тысячники молча обдумывали услышанное.  

– А теперь по палаткам и спать! – Строго сказал дружинный воевода, словно не командир, а отец детям малым. – Завтра выступаем навстречу хвостатым!  

Вернувшись в свою тысячу, Киадид как обычно собрал сотников и отдал приказы на завтра. Распустив их, он отправился по лагерю своей тысячи. Многие из бойцов уже отдыхали, а некоторые сидели у костров и приводили в порядок оружие и броню. Сначала он хотел провести проверку вооружения, но отказался от этой мысли. Внутренняя уверенность в каждом бойце, которые сами знали, что неисправная и неухоженная амуниция подведёт в бою, и может привести к смерти.  

Пять лет в чине тысячника, ир Ниррал Киадид провёл в учениях для дружинной тысячи. Он постоянно требовал от подчинённых строгого исполнения своих обязанностей, а также держать вооружение в полном порядке. И именно сейчас, в момент, когда это вооружение может спасти как никогда до этого, тысячник доверился каждому воину. Он был уверен в каждом сержанте и десятнике, конечно же проверивших всё обмундирование и оружие в своих десятках. Был уверен в сотниках, командующих десятниками.  

Пройдясь вдоль палаток своей тысячи, кивая на приветствия бойцов, Ниррал вернулся к себе и заснул крепким сном, больше не думая ни о чём. Снов, по обыкновению, не было в эту ночь.  

На рассвете дружины были готовы выйти на юг. Воины строились по сотням и выстраивались в поход. Ниррал надел на свою серую одежду кольчугу с длинными рукавами, и спускающуюся до середины бедра. Застегнул кожаными ремешками набедренники, наплечники, наручи и поножи. Обул кожаные сапоги с нашитыми на них стальными пластинами для защиты ступней. Поверх кольчуги застегнул бригантину, покрытую светло-зелёной тканью. На груди и на спине вышиты белые трёхглавые башни – герб фаррелской дружины. На кольчужный капюшон был надет конусообразный шлем со стрелкой для защиты носа на козырьке. На пояс повесил свой, средних размеров меч и кинжал в тёмно-зелёных ножнах. Обычное обмундирование дружинника. Только вышитая серебряными нитками роза на правом плече отличала его от бойцов.  

Стоя верхом на коне во главе своих всадников, Киадид ожидал сигнала горна о начале движения, но его всё не было. Зато от холма, на вершине которого стояли сотни две всадников, в разные концы походной колонны галопом направились посыльные. Там находился воевода. Что-то произошло, подумал тысячник. Он заметил, как один из посыльных остановился перед иром Оттоком, кратко произнёс несколько слов и отправился дальше. А дружинный воевода направил своего огромного коня-тяжеловеса к холму с воеводой.  

Останавливать проскакавшего мимо посыльного смысла не было. Он вряд ли мог сказать что-то полезное. Его отправили собрать дружинных воевод на совет, а причину этого посыльным не сообщают.  

Сзади в сторону холма пронеслись ещё несколько дружинных командиров. После этого началось ожидание. Но ждать не пришлось долго. К своим воинам уже ехали воеводы. Не дожидаясь приказа, Ниррал и остальные тысячники выехали навстречу иру Оттоку. Он остановился перед ними и живо сказал:  

– Всем занять места и выдвигаемся! Враг уже близко! Разведчики донесли, что хвостатые быстрым маршем идут нам навстречу. – Он вздохнул. – Через две лиги, у селения Кратки, мы должны занять позицию для боя. Вперёд!  

Все галопом отправились по своим тысячам, а командир занял место во главе дружины. Выглядел он внушительно. Его дружинная бригантина была вышита золотом, а шлем и латные части доспехов инкрустированы золотом. Верхушку шлема венчал плюмаж из орлиных перьев. Когда впереди стоящая дружина двинулась, Отток поднял руку и опустил, давая команду идти следом.  

Через час войско занимало позиции на Краткинском поле. С обеих сторон поля росли леса. Селение осталось за спиной, на высоком холме. На нём же командующий поставил свою ставку. Там он опять собрал командиров дружин, держать совет. От воеводского шатра в разные стороны то и дело отправлялись посыльные к тысячникам с указанием задач.  

Войско расположилось на всю ширину поля, прикрываясь на крыльях лесом. Но такое положение не давало места для манёвра коннице, из которой и состояли дружины. В таком положении наверно лучше использовать пехоту, подумал Ниррал. А потом осмотрел поле. Воевода разделил войско на три части, центр, правое и левое крыло, в каждой из которых было по три дружины. Одну, столичную, он оставил в резерве. Кроме этого в его личной охране было две сотни доспешных всадников, вооружённые на его средства. Ополчение же встало по пять тысяч человек между центром и крыльями.  

Ниррал уже знал, что командование правым крылом доверили его командиру и поэтому, когда тот появился на позиции, сразу же обратился к нему:  

– Ир Отток, я думаю, что использовать конницу в таком узком месте, смысла нет. Тем более, что у противника только пешие воины, а они могут встать стеной, ощетинившись копьями. Мы потеряем манёвренность и соответственно шанс на победу.  

– Ты прав Ниррал! – Ответил воевода. – Я об этом сказал иру Марраду, но он только посмеялся. – Отток даже зарычал, как вепрь в гневе. – Но дал мне полномочия на этом крыле. И я решил, что две дружины будут сражаться пешими, а одна будет конной вон в том лесу скрываться. Я хочу оставить её, как резерв.  

– Я не сомневался, что вы, ир Отток, что-то подобное придумаете, – улыбнулся Киадид. – Я надеюсь, что наша дружина будет стоять пешая в поле?  

– Да, свейская дружина ира Гуттана останется в резерве. А сейчас я соберу воевод и тысячников и обсудим этот план.  

Как и думал Ниррал, все были согласны с такой постановкой. После чего отправились занимать указанные места, так как разведка донесла, что враг на подходе. Киадид со своей тысячей встал посередине всего правого крыла. Обойдя бойцов, он проверил снаряжение и остался вполне доволен. Воины были вооружены мечами и кинжалами. У каждого имелся длинный каплевидный щит остриём вниз. В глазах бойцом читалась уверенность, перемешанная со страхом. Эти чувства были понятны. Дрожь от ожидания предстоящей битвы временами заставляла звенеть доспехи на бойцах, и что скрывать, на нём самом.  

Но почти сразу с юга на поле начали выходить воины врага. Они шли спокойно и не держа строй. Просто шли толпой на всю ширину поля. Издалека ещё трудно было рассмотреть их вооружение, но сразу стало ясно, что латников в их войске нет. Даже шлемы у них были кожаные. Толпа противника спокойно растекалась по полю, и стало понятно, что она превосходит войско Тураскинского царства как минимум раза в полтора. Но на нашей стороне сталь и дисциплина, заверил себя Ниррал.  

Они остановились на расстоянии ста шагов от линии дружин. Теперь можно было рассмотреть, что на кожаных шлемах сверху прикреплены хвосты животных. Но тысячник не знал таких зверей. Сами же враги были смуглы, а лица покрыты чем-то чёрным, возможно сажей. От этого вида становилось жутковато. Но Киадид отбросил это чувство подальше, убеждая себя, что покрытые сталью дружины уничтожат захватчиков.  

Внезапно толпа хвостатых расступилась, пропустив вперёд с десяток людей в серых плащах. Эти люди встали напротив центра войска тураскинцев. Встав в круг, они затянули заунывную мелодию. В ответ им заиграл горн в ставке командующего тураскинским войском, давая сигнал к атаке. Прозвучали команды тысячников и сотников, и вся линия дружин и ополчения двинулась вперёд. В отличие от правого крыла, остальные дружины оставались конными.  

Ниррал узнал сигнал к атаке и тоже дал команду двигаться. Бойцы и он сам в первом ряду, сдвинули щиты и обнажили мечи, после чего пошли навстречу врагу. Через десять шагов конница возьмёт разгон и постепенно ускоряясь, доведёт аллюр до галопа. После чего обрушиться лавиной на захватчиков. Но…  

Внезапно в небе над центром закрутились облака, образуя воронку далеко вверху. Это смутило воинов, но они продолжали идти, а конные дружины начали ускоряться. Когда до толпы врагов оставалось несколько десятков шагов, воздух вздрогнул, и на мгновение наступила тишина. Не было слышно ни криков, ни топота коней, ни звона стальных доспехов.  

И тут… Столб, огненный столб обрушился из воздушной воронки сверху в наступающие дружины центра. В один миг сотни людей превратились в пепел, а ещё сотни закричали от боли, вызванной ожогами. В центре атака захлебнулась. Левое крыло, видя, что произошло, остановилось в ужасе. Там все, включая командиров, были поражены случившимся.  

А хвостатые, недолго думая, с криками бросились на дружинников. Они ловко сносили длинными копьями всадников с сёдел, после чего добивали на земле. Когда дружинники опомнились, было уже поздно. Враги подобрались очень быстро и конные воины не могли маневрировать и только мешали друг другу. А противник накинулся, яростно рыча и убивая.  

Первыми не выдержали ополченцы и побежали. В образовавшиеся провалы между центром и крыльями хлынули воины в кожаных доспехах. Командующий левым крылом правильно оценил ситуацию, и чтобы не попасть в окружение подал сигнал об отступлении. Следом так же поступили командующие центром и правым крылом.  

Бойцы, подчинённые иру Оттоку уже приняли бой. Они были ошарашены и напуганы не менее воинов центра и левого крыла. Но щиты сомкнуты, а мечи выборочно срезают воинов накатившей на строй толпы. В отличие от других дружины, две, спокойно отражали натиск врага, потому как были спешенными. А дружинники на других участках боя не могли оказать такое же сопротивление и гибли десятками от клинков наседавших хвостатых.  

Ниррал сразил уже троих неприятелей, но сигнал об отступлении заставил его дать команду двигаться задом до леса. С левого бока правого крыла, враги, заняв место сбежавшего ополчения, начали уничтожать дружинников и туда направился сам ир Отток. В его руках был большой двуручный меч. Пробившись в первые ряды левой стороны, он начал крушить врагов, крутя меч, как засапожный ножик. Хвостатые валились под его ударами волнами и немногие после этого вставали.  

Дружинники старались держаться его, но натиск превосходящего врага отдавил их. После этого дружинный воевода остался один. Он разил противников и вскоре стоял по пояс в трупах погибших врагов. А они всё наседали и всё-таки накрыли воеводу своими телами.  

Хвостатые продолжили натиск слева, топча тело командира. По цепочке, весть о гибели Оттока достигла Ниррала. Он понял, что может прийти конец им всем, но обещание, данное воеводе должно быть выполнено. Обещание сохранить дружину. И он сражался. И другие воины тоже сражались не покладая рук, иногда сменяясь для отдыха с теми, кто стоял в глубине строя. Только тысячник их не менялся. Какая-то злоба овладела им. Он вспомнил не только обещание, данное командиру, но и свою семью. Поракт, такой уютный и мирный. Если они погибнут или побегут здесь, то эта беда может дойти и туда.  

Когда эти мысли пролетели в его голове, ярость овладела им. Меч как-будто стал легче в разы, а доспехи не тяжелили тело.  

– Горниста ко мне! – Прокричал Ниррал, не прекращая отражать и наносить удары.  

Из глубины строя быстро появился горнист.  

– Играй атаку! – Строго взглянув в его глаза, прорычал тысячник.  

И горнист не посмел ослушаться. Мелодия горна, командующая атаковать, разнеслась над полем. Ниррал кинулся вперёд, убивая с каждым ударов хвостатого. Бойцы его тысячи, видя это, пошли за ним. А следом и все воины фаррелской дружины. Образовался клин, остриём которого был Киадид. Его ярость передавалась всем воинам, подобно волнам морским, незримым, но не менее сильным.  

Этот порыв обнял всё правое крыло и дружинники начали теснить врага, хотя на других участках поля он побеждал. Но Ниррал не останавливал своего хода и взмахов меча, с каждым из которых падал один воин в кожаных доспехах. Крикнув через плечо горнисту играть сигнал атаки для конной дружины в лесу, он продолжил свой кровавый путь. По сигналу из леса, сначала рысью, затем переходя в галоп, вырвались пять тысяч дружинников. Они, набирая разгон, обошли справа пешие тысячи и, наклонив копья, обрушились на войско неизвестных захватчиков, как молот по мягкому железу.  

Теперь враг был стеснён с двух сторон. Прямо шли пешие дружинники, окрылённые примером Ниррала. А с боку конная дружина прошла всю толпу хвостатых насквозь, как горячий нож сквозь масло. Но противник не дрогнул, а продолжал неистово сопротивляться, несмотря на большие потери.  

В гуще боя, тысячник заметил за рядами воинов в кожаных доспехах странных людей в серых плащах. Они собрались в круг, так же, как перед началом боя. Тогда появился огненный столб, унёсший жизни сотен человек и посеявший панику в сердцах выживших в войске тураскинцев. Возможно, они хотят повторить это. Ни в коем случае нельзя допустить этого, решил Киадид. Почему же командующий не даёт сигнала для атаки резерву?! Столичная дружина, обойдя поле боя, смогла бы снести серых! Но сигнала всё не было. Недолго думая, он с криком бросился на хвостатых, разделяющих его с людьми в серых плащах.  

Тем временем его дружина уничтожала врагов, которые, не понимая этого, продолжали сопротивляться. А дружина ира Гуттана неслась уже через всё поле в тылу противника в сторону левого крыла, уничтожая всех врагов, попадающих под её разбег. Это заставило хвостатых, наседающих на центр и левое крыло остановиться, терпя потери с двух сторон. Но не от испуга за свою жизнь. Страха в глазах воинов с хвостами на шлемах не было. Какая-то сила гнала их на клинки дружинников, заставляя терять своих, хоть и забирая противников на тот свет.  

А Ниррал, прорвав ряды врага, бросился к серым плащам. Не сомневаясь, что его бойцы следуют за ним, он бежал вперёд. Дыхание сбивалось, а глаза заливал пот из-под шлема. Сердце бешено колотилось, желая вырваться из груди. Но всё же он не останавливался.  

Осталось не более десятка шагов до ближайшего колдуна, когда тот поднял руку ладонью вперёд на тысячника. Вдруг, ноги налились неподъёмной тяжестью, замедляя бег. Неведомая сила заставила его перейти сначала на шаг, а потом почти остановиться на расстоянии в несколько локтей от серого. Голова сильно закружилась и, не владея своим телом, Киадид упал на колени, а невидимый груз клонил его к земле.  

Внезапно, рядом с ухом воздух со свистом разрезал небольшой нож, пролетевший откуда то сзади и вонзившийся в того, с вытянутой рукой. Он вскрикнул и упал. И тяжесть исчезла. Ниррал вскочил на ноги и через секунду ударил плашмя мечом ближайшего человека в сером плаще. А рядом уже стоял Фатар Оруин. Он бежал следом, и его тоже остановила и клонила к земле невидимая тяжесть. Однако он усилием воли смог кинуть нож в колдуна и снять заклятие.  

Люди в серых плащах, не успевая закончить обряд, кинулись бежать, но их догоняли дружинники. Некоторых убили, других ранили. Они не знали, что когда колдуны разбежались, из глаз хвостатых пропала твёрдость, а появилась паника. Они один за другим поворачивали прочь от дружинников, стараясь убежать и бросая оружие.  

Но их гнала вперёд резервная столичная дружина, которая сохранила силы, не вступая до этого в бой.  

Вскоре сражение стихло. Ниррал оглядел поле. Оно было все покрыто мёртвыми и ранеными, стоны которых разносились со всех сторон. Начали появляться дружинные лекари и выносить живых подальше от тех, у кого закончилась сегодня жизнь. Собрав свою тысячу, и выслушав доклады сотников, он понял, что потерял сотни две отличных воинов. А во всей дружине недосчитались тысячи бойцов, включая ира Оттока.  

Когда он организовывал помощь раненым, его нашли дружинные воеводы ир Гуттан и ир Яриди, командир столичной дружины.  

– Вот он, ир Ниррал Киадид, тысячник фаррелской дружины! – Представил Гуттан его столичному воеводе. – Это благодаря ему атака хвостатых захлебнулась и мы победили!  

Оба воеводы пожали руку тысячнику.  

– Рад знакомству, ир! – Сказал Яриди. – Вы сегодня покрыли себя славой и достойны командовать дружиной! Отток героически погиб, – печально продолжил он, – и место воеводы освободилось. Думаю, что меня поддержат и другие дружинные командиры в ходатайстве перед его величеством за вас, Ниррал!  

Гуттан согласно кивнул.  

– Наш командующий воевода ир Маррад уехал в Тогаску, когда побежали ополченцы. – С неприязнью молвил столичный воевода. – Он решил, что битва проиграна и никому не сообщив ускакал со своей охраной. Я долго ждал от него сигнала к атаке, но мой посыльный, которого отправил в ставку, вернувшись, сообщил о побеге. Поэтому я принял решение начать атаку.  

– Трусливый и бездарный командующий! – Сплюнул ир Гуттан. – Но у него хорошие связи при дворе его величества, так что думаю, строгого наказания для него не последует. Но вот о вас, мой друг, – улыбнулся свейский командир, – должны узнать. И награда должна быть соответствующей.  

– Я очень благодарен вам иры за хорошие слова, – ответил Ниррал, – но сейчас нам надо позаботиться о раненых и мёртвых. И ещё, там были люди в серых плащах, колдуны. Это они вызвали огненный столб и каким-то образом манипулировали врагами. Нескольких из них нам удалось взять в плен. Думаю передать их вам, ир Яриди.  

– Согласен. – Ответил воевода. – О таком в нашем царстве и других землях вряд ли кто-то слышал. Если бы я сам не видел, то не поверил бы рассказам других. Думаю, что и нас могут обвинить во лжи. Сегодня же отправлю доклад в столицу о сегодняшней битве.  

На этом и порешили. Ещё несколько дней дружины догоняли захватчиков, остатки которых, достигнув побережья, сумели сесть на свои корабли и исчезли за горизонтом Изумрудного моря. Преследовать по морю их было некому. Пока восстановят южную флотилию, пройдёт немало времени. Ладно хоть вражеских судов осталось предостаточно, из которых можно создать временную береговую охрану. А узнать, откуда пришли неведомые доселе воины и колдуны, наверное, не смогут ещё очень долго. Ни один из пленных не разговаривал на известных в царстве языках. Ну, думается, в столице найдутся люди, которые изучат язык врагов и смогут выпытать нужную информацию.  

Колдуны в серых плащах занимали его тоже. Считалось, что волшебники существовали только в легендах и сказках, которые рассказывали малым детям. А здесь сказка превратилась в быль. Значит, есть на свете непонятные для простых людей вещи, а то, что непонятно, всегда страшно. И что им было нужно в землях Тураскинского царства? И почему именно в Тогиане? Они могли высадиться на сотни лиг севернее, в Фаррелской области например. Ведь они не захватывали земли, а оставляли после себя только разрушенные города и горы трупов. Возможно, они преследовали только им ведомую цель?!  

Эти вопросы часто посещали Ниррала, даже когда он вернулся в Поракт к своей семье. А потом забылись, так как насущные проблемы заявили о себе. Ир Маррад вернувшись в столицу, доложил о том, что он полностью контролировал сражение на Краткинском поле, но невыполнение приказов дружинным воеводой Оттоком Кариди и тысячником Киадидом, заставило войско потерять много людей.  

Ниррал был вызван в столицу на суд. Только заступничество ира Яриди и других дружинных воевод позволило ему избежать острога. Но наказание всё равно последовало. Хотя это возмутило все дружины, которые участвовали в битве при Кратки. Но влияние Маррада было высоко при дворе, и справедливости Киадид не дождался. Его отправили в бессрочную ссылку в город Лару, что в Ламянской области, назначив городским главой. Это был самый восточный град в Тураскинском царстве.  

Познав славу и изгнание, он продолжал достойно выполнять свой долг, несмотря ни на что. И многие долго ещё помнили, как храбрость и отвага Ниррала смогли превратить поражение в победу.  

КОНЕЦ