Безмятежность

Мы ехали уже битый час. Не было и намёка на людей. Честно, я был бы рад даже городу-призраку.  

А всё из-за меня – я свернул перед кладбищем какого-то захудалого городка.  

«Суеверный мудак Дэн Уэйд, вот ты кто», – покачал я головой. – «Ну-ну, не захотел проезжать мимо захоронений – теперь расплачивайся».  

Впрочем, я готов был расплачиваться. В конце концов, я был не мальчиком, но юношей, способным отвечать за свои поступки и слова. Я не боялся взваливать на себя ответственность и принимать решения. Пусть и самые пустяковые и на первый взгляд далеко не судьбоносные.  

Джесса задремала после Локойи – немало этому способствовал чиллстеп, льющийся из динамиков «Чарджера». А мне не хотелось её будить – спящая она была такой… безмятежной.  

Теперь, свернув направо и проехав несколько миль лихих изгибов, я понимал, что сделал правильно, поддавшись своему хотению. Джесса, конечно, выросла в тихой заводи Орегона, но такое захолустье и ей пришлось бы не по душе, верное дело. А выслушивать её недовольство… Я не любил раздражённую и капризную мисс Джеймс, я обожал счастливую и приветливую девчушку Джесси.  

Но в конце-то концов, это же дорога. Она куда-нибудь да выведет, может и к дому, словно в песне старины Денвера. Знака тупика не было. И это вселяло надежду.  

И, поразмыслив так, я уверенно поддал газу и продолжил петляние.  

Уверенности чуть поубавилось, когда нормальный асфальт сменил просёлочный грунт.  

И Джесса, словно почувствовав перемены, лениво потянулась.  

– Эй, Дэнни, – улыбнулась она. – Где мы? – добавила она, оглядевшись.  

Я не знал, что ей сказать.  

– Дэн?  

– Не знаю, Джесс, я свернул… Не хотел делать крюк, знаешь… – я захотел виновато развести руками как бы говоря «ну, бывает, деточка», но отпускать руль не решился.  

– А мы так торопимся, да? – осведомилась Джесса и выудила смарт из кармана шорт. – О, блеск, твою мать, сеть не ловит. Чёрт, Дэн…  

Она укоризненно посмотрела на меня.  

– Твоя мама не учила тебя не заезжать в неведомые е##ня? Или она не из тех, кто учит?  

– Дураков учат, – отозвался я. Несколько сварливо.  

– Ага. Где карта? – Джесса перегнулась на заднее сиденье и начала рыться в одной из сумок.  

– Джесс, успокойся…  

– О, я спокойна, милый, – Джесса вернулась с картой. Она и впрямь была спокойна. – Но я не хочу попасть к грёбаным Детям Кукурузы, окей?  

– Значит, хорошо, что мы не в Канзасе, верно? – ухмыльнулся я.  

– То была Небраска, – мимоходом бросила Джесс, разворачивая карту. – Тебе ли не знать?  

– Точно, видимо, мне пора в «Shady Acres», – я делано рассмеялся. – Давненько не перечитывал «Ночную смену».  

– Ты хоть примерно представляешь, где мы? – Джесса просто-таки уткнулась носом в один из округов.  

– Долина Напа, вроде.  

В подтверждение моих слов лес по бокам сменился виноградными зарослями. Я облегчённо выдохнул. Если мы и заблудимся, то попадём не к Детям Кукурузы, а к Свидетелям Винограда, а с ними наверняка можно будет договориться.  

– Эй, Джесс, всё хорошо, слышишь? Посмотри. Скоро мы достигнем цивилизации. Виноградные лозы не растут стройными рядами сами по себе, – заверил я девушку.  

– Это хорошо, – напускное спокойствие Джессы сменилось ледяной яростью. Она обвиняющее ткнула в меня пальцем и повысила голос. – Ты, задница! Это же маслкар! Он не предназначен для таких дорог. Что будет с подвеской? Какого чёрта ты не посоветовался со мной?  

– Думал, тебя больше волнует, что будет с нами, – по правде, это меня задело. Что подвеска? Её можно пофиксить. А как исправить и без того непростые взаимоотношения двух людей?  

– Волнует, – Джесса, не сворачивая, забросила карту назад, добавила громкости на магнитоле и отвернулась в боковое окно. – Только это последнее время меня и волнует.  

Вот и выезд. Да не куда-нибудь, а на шоссе. Я вновь выдохнул. Да и малыш «Додж» явно был рад вернуться в привычное ему русло и, сцепившись с асфальтом мёртвой любовной хваткой, помчал куда бодрее, чем прежде.  

– Джесси, послушай меня, – я чуть сбавил обороты и слегка приглушил ломаные ритмы. – Я был неправ. Но что сделано, то сделано, время вспять не обернётся, окей? Я принял решение. Если это тебя задело – извини. Но ссоримся мы из-за надуманного пустяка… Тебя… Тебя и вправду заботит наше совместное будущее?  

Джесса повернулась ко мне. Её синие глаза были полны неизбывной печали, по щеке катилась непрошеная слеза. У меня защемило в груди.  

– Джесси! О, брось, солнышко! Это дерьмо не стоит и единой твоей слезинки! Не печалься, я прошу! Ну же, милая!  

Глаза Джессы вдруг расширились, рот округлился от искреннего изумления.  

– Боже! Быть не может!.. Дэн, останови! Останови машину!  

– Что? – растерялся я.  

– Ну, останови, пожалуйста! Быстрее! – взмолилась Джесса.  

Я отпустил акселератор и плавно остановился у обочины. Ударь я по тормозу и сцеплению – Джессу припечатало бы к торпеде.  

Девушка выскочила из машины.  

– Что? Стой!.. Эй! – я высунулся из окна. – Ты куда?  

Джесса перебежала через фривэй и припустила по полю.  

– Что не так с этой девчонкой? Не видела полей и холмов? – буркнул я.  

Её нужно было догонять. Она то грустит, то, окрылённая, уносится в сияющую даль. Как оставить такую взбалмошную одну? Я огляделся. Ни души. Вряд ли кто-то угонит авто – так что я не стал возиться с ключами и поспешил за подругой.  

– Джесса!  

В полусотне футов от меня Джесса смеялась и неистово прыгала в щенячьем восторге.  

– Это она, Дэнни! Это безмятежность!  

Я поравнялся с ней и немного отдышался.  

– Чего? Блаженство? – я огляделся. Ладно, стоило признать – местечко и впрямь было красивым и нагоняло на меня лёгкий налёт восхищения. И дежа вю. Что-то смутно знакомое. Я никак не мог уловить…  

– Безмятежность! – Джесса игриво оглянулась на меня. – Да ты что?  

Она махнула рукой в сторону холмов и снова повторила это слово.  

«Bliss».  

Мой взгляд проследовал в указанном девушкой направлении. И я понял.  

– О-о-о, – только и смог протянуть я тогда. Вот оно что. «Безмятежность».  

Культовый пейзаж из стародавнего Windows.  

Он был прямо перед нами. Залитые солнцем изумрудные луга и холм, а над ними – синева небес с причудливыми занавесками облаков. Сомнений быть не могло. Это было то самое место. Во плоти.  

– Видишь? – Джесса посмотрела на меня. Она опять плакала, но теперь, кажется, не замечала этого. Слёзы упоения и умиротворённости, катящиеся в забвение.  

– Вижу, – улыбнулся я. – Не скажу, что в диком восторге, но… На меня накатила ностальгия. Словно встретил старого друга. Понимаешь?  

Джесса понимала. И, кивнув, лихо запрыгнула на меня, крепко обвив руками и ногами. Я подхватил её.  

– Безумие, да? Думаю это один из тех моментов, ради которых и стоит жить, – нежно прошептала Джесса мне на ухо.  

– Лучше и не скажешь, – подтвердил я, зарываясь лицом в шёлк её золотых волос.  

– Я люблю тебя.  

Ух ты.  

– Какая же ты глупышка, Джесс, – ошарашено ответил я.  

– Я люблю тебя, – повторила Джесса.  

И мы слились в поцелуе – двое безмятежных влюблённых.