Смерть в Семье

Поздно ночью Ребекка никак не могла уснуть, прислушиваясь к голосам, доносившемся откуда-то из темноты. Подушка насквозь уже пропиталась потом страха. Сев на край кровати, Ребекка прислушалась, чувствуя, как тревожно бьётся её сердце. Айден должен был вернуться уже совсем скоро, но пока что она была в доме одна. Заглядывающая в окно молочно-белая луна освящала половину спальни, оставляя дверной проход во тьме.  

Голос не смолкал. Он доносился из коридора, а если быть точнее, то прямо из комнаты Клайва. Да ведь это и был голос Клайва, почему она сразу не поняла этого?  

Ребекка вздохнула с облегчением. Да, это действительно голос Клайва. Мальчик говорил шепотом, именно поэтому она сначала не узнала его. Но беспокойство не оставляло её. С чего бы Клайву просыпаться так поздно и... говорить. Он именно говорил, причём не сам с собой, а с кем-то. По коже Ребекки пробежали мурашки.  

Клайв был в комнате не один и говорил с кем-то.  

Она поднялась с кровати, умоляя бога, чтобы Айден вернулся как можно быстрее. Ноги будто были набиты ватой и принадлежали вовсе не ей.  

На пути сквозь тьму к комнате Клайва Ребекка вспоминала, что иногда люди могут разговаривать во сне. Она старалась убедить себя, что именно это сейчас и происходит с Клайвом, но чем ближе она подходила к двери его комнаты и отчётливее слышала спокойный, тихий голос мальчика, тем меньше верила самой себе, позволяя страху овладевать хрупким телом.  

Они прижала ухо к двери и внимательно вслушалась. Клайв говорил без тени страха в голосе. Как будто он хорошо знал того, кто был с ним в комнате. Может, это кто-то из его друзей? Забрался в окно и теперь сидит, болтает о чём-то с Клайвом... Да, это вполне было похоже на правду, нет повода для беспокойства, сказала себе Ребекка, прежде чем аккуратно открыть дверь.  

Ещё до того, как дверь полностью открылась, она успела с ужасом вспомнить, что они живут на пятом этаже – забраться в окно просто невозможно. А кроме того, почему она слышала только голос Клайва? Если это был диалог, то почему всё это время она не слышала голос второго собеседника?  

В лунном свете Ребекка увидела знакомую комнату сына. Здесь всё была как-то уж слишком чисто, всё прибрано, кровать заправлена, вещи покоятся на своих местах так, будто их уже давно никто не трогает. Это было похоже на комнату взрослого, любящего порядок человека, а не на комнату мальчишки восьми лет от роду, который и пяти минут не может усидеть на месте. Столики были заставлены фотографиями. Ребекка и так знала, что на них запечатлен Клайв в разном возрасте, начиная с самого рождения.  

Не придав особого значения чистоте и порядку, царившем в комнате, Ребекка вгляделась во тьму и увидела сына. Клайв сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел на неё.  

Кроме него в комнате не было ни души.  

– Привет, мам, – сказал Клайв. – Почему ты не спишь?  

Ребекка похлопала глазами, оглядела ещё раз всю комнату и лишь после этого ответила:  

– Ты с кем-то говорил, сынок?  

Язык не подчинялся ей. Он напоминал сороконожку, заползшую ей в рот.  

– Я разговаривал с Люциусом, – спокойно ответил Клайв. – Он уже ушёл. Ты его напугала. Он не любит живых.  

Ребекка подошла к сыну, села рядом и нежно провела рукой по его бледному лицу, которое будто светилось в лунном свете. Такое милое детское личико с голубыми глазами, всегда наполненными любопытством и добротой.  

Ребекка вздохнула и дотронулась рукой до головы. Наверное, ей показалось.  

– Кто такой Люциус, сынок? – спросила она, прикрыв глаза. Ей хотелось спать. Страх уже оставил её, потому что с Клайвом было всё хорошо, он был цел и, наверное, просто играл.  

– Это мой друг, – ответил мальчик и указал в темный угол комнаты. – Он пришёл оттуда пока я спал.  

– И о чём же вы с ним говорила?  

В какой-то книжке Ребекка читала, что нужно поддерживать фантазию ребенка, не разрушать его иллюзии. Видеть то, чего нет, ведь только это и было для ребенка самым реальным. Дети очень обижаются, если взрослые не играют по их правилам и считают их лгунами. Нет ничего плохого в том, чтобы подыграть Клайву.  

– О разном, – Клайв задумался. – Говорил в основном Люциус, а я молчал и слушал.  

– Вот оно как. Что ж, а Люциус тебе не сказал, что ночью нужно спать?  

– Сказал. Он только об этом и говорил, – Клайв потёр заспанные глаза. На секунду Ребекке показалось, что глаза её сына полностью черные. – Мам, я хочу спать...  

– Это хорошо, – она взяла сына на руки и уложила в кровать. Затем поцеловала в холодный лоб. – Спи крепко, пусть Люциус подождёт до утра, а после приходит играть с тобой. Скоро вернётся папа...  

Клайв вздрогнул всем телом и прижался к её рукам.  

– Я не хочу, чтобы он приходил, – прошептал он.  

– Что за глупости? Ты, наверное, уже ничего из-за сонливости не соображаешь. Давай ка спать, ладно?  

– Угу.  

Ребекка ещё раз поцеловала его, а затем неспеша вышла из комнаты. На пороге она задержалась и вновь окинула взглядом комнату. Всё было тихо, ни единого звука. Она вгляделась с подозрением в тот угол, куда указывал Клайв, но там тоже никого не было, никакого Люциуса.  

Ребекка покачала головой и вышла, мягко прикрыв за собой дверь. Ну конечно же это было лишь бурное воображение Клайва, как она могла не понять этого! Люциус! Ну нужно ведь было додуматься только выдумать такое странное имя для друга!  

Стоило ей проделать десяток шагов в сторону своей комнаты, как позади неё раздался звук открываемой с щелчком двери. Ребекка резко обернулась и направилась в прихожую, где уже послышались тяжёлые шаги мужа.  

Айден был пьян. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять это. Кроме того, от него пахло: виски, смешанные со странным запахом сырой земли. Верхние три пуговицы его клетчатой рубашки были расстёгнуты, из-за чего была видна волосатая грудь. Надетое поверх пальто была грязное и порвано в нескольких местах.  

– Дело сделано, – довольно сказал Айден, раскачиваясь из стороны в сторону. Он еле стоял на ногах и едва ли соображал, что говорит. – Теперь нам ничего не грозит.  

Он с трудом разулся, швырнул куда-то ботинки, к подошве которых прилипла земля, и подошёл к жене. Запах виски стал невыносимым, но его перебивал ещё более сильный запах земли.  

– Говори тише, дорогой, – попросила его Ребекка. – Ты разбудишь Клайва...  

Глаза Айдена расширились так сильно, что лопнуло несколько сосудов. Он схватил жену за плечи, сильно встряхнул и, приблизившись лицом вплотную, прошипел:  

– Ты что несёшь, дура? Шутить вздумала?  

– Но он правда спит! – взвизгнула Ребекка, ничего не понимая и стараясь вырваться, но Айден крепко держал её за плечи.  

– Заткнись! Сейчас же заткнись! – заорал Айден и ударил жену по щеке.  

– Айден... – в шоке пролепетала Ребекка, прижимая руку к горящей щеке.  

Муж толкнул её, и Ребекка упала на пол.  

– Я сказал заткнись! – взревел Айден.  

Он помог жене подняться лишь после того как увидел её первые слёзы, брызнувшие из глаз.  

– Ну что? Теперь никаких проблем, верно? – спросил он ласково.  

Ребекка кивнула, всё ещё шмыгая носом и прижимая руку к покрасневшей щеке.  

– Отлично, – кивнул Айден и поцеловал её в губы. Ребекка и не думала сопротивляться, поскольку была слишком напугана. Она ощутила его язык у себя во рту – две сороконожки слились в одну огромную тварь.  

– Если ты и впредь будешь молчать, то всё у нас будет хорошо, ясно? – спросил Айден, когда поцелуй ему надоел. – Об этом знаем только мы с тобой. Я уж точно буду молчать, а вот за тебя я не ручаюсь...  

– Я буду молчать, – выдавила из себя Ребекка.  

Айден долго смотрел на неё, тяжело дыша, а затем улыбнулся и сказал:  

– Хорошо. Я поверю тебе, но только если ты дашь мне то, чего я хочу.  

Ребекка ещё не успела ответить, как почувствовала холодные руки мужа на своей груди. Айден притянул её к себе и вновь поцеловал.  

– Отлично, я уже почти поверил, – промурлыкал он ей на ухо, разрывая ночную рубашку. Ребекка закрыла глаза и молчала, позволяя мужу делать всё, чего он хотел. Единственное, о чём она молилась про себя, это чтобы Клайв не проснулся и не решил выйти сюда. Она знала характер мужа. Она знала, что Айден озвереет, если сын помешает ему.  

– Пойдем в спальню, – прошептала Ребекка, когда муж принялся целовать её шею.  

Айден без лишних слов схватил её за руки и поволок за собой сквозь черноту. Ребекка шла с закрытыми глазами, чувствуя только холод и никакого возбуждения. Господи, пусть Клайв не проснется, пусть он и дальше сидит в своей комнате и не выходит до утра...  

Она даже не почувствовала, как Айден швырнул её на кровать и быстро сделал свои дела. Она уснула от страха даже раньше него ещё в процессе полового акта, думая только о сыне, оставшемся в комнате наедине со своим воображаемым другом, сидящим где-то в углу его идеально прибранной комнатки.  

За несколько минут до рассвета её разбудил шёпот. Ребекка с трудом открыла глаза и окинула взглядом своё нагое, частично закутанное в вонючие простыни тело. Слева от неё лежал и громко храпел Айден. Из его рта время от времени вырывались липкие пузыри с остатками алкоголя.  

Голос, он звал её, теперь Ребекка отчётливо услышала его и поёжилась, согнав остатки сна. Она вспомнила события прошлой ночи. Голос справа от неё продолжал настойчиво звать её. Мягкий, но не терпящий отказа детский голосок любимого сына.  

Ребекка медленно повернула голову и увидела Клайва, стоящего в проходе. Сын молча смотрел на неё, понуря голову. Из-за причудливой игры теней Ребекке снова показалось, что глазницы сына пусты – лишь две черные дыры на бледном лице. Клайв молча продолжал смотреть на мать, будто ожидая чего-то.  

– Сынок, – позвала его Ребекка несвоим голосом. Сороконожка во рту никуда не исчезла.  

– Мама, – неожиданно заговорил Клайв. Она не узнала его голос. Но что ещё хуже, она увидела, что его губы не шевелятся, когда он произносит слова. – Он закопал меня на заднем дворе, рядом с оградой. Земля ещё сыра, ты сразу же найдёшь это место.  

– Клайв, что ты такое говоришь? – обеспокоенно спросила Ребекка. Она приподнялась на локте, не особо заботясь о том, чтобы прикрыть наготу. Перед ней стоял смертельно бледный сын, губы которого не шевелились в момент разговора.  

– Он закопал меня там, мама, – повторил Клайв, не двигаясь с места. – Найди меня. Найди меня, мама.  

Это должно быть сон, подумала Ребекка и закрыла глаза. А когда открыла, то вскрикнула от испуга, потому что Клайв стоял уже в нескольких футах от неё и протягивал нож.  

– Люциус сказал, что ты должна отомстить ему, – не двигая губами сказал Клайв ледяным голосом. – Убей его за то, что он убил меня, а потом выйди во двор...  

– Нет...  

– Выйди во двор и найди меня, мама.  

– Этого не может быть... Мне это лишь снится...  

– Он убил меня, – повторял Клайв, протягивая ей нож. – Отомсти и найди меня.  

– Тебя здесь нет...  

Ребекка повторяла это в бреду даже когда её пальцы коснулись против воли холодной рукоятки ножа.  

– Это всего лишь сон, – убеждала она себя, глядя на спящего рядом мужа. В ушах у неё звучал только голос Клайва. Он продолжал просить её отомстить и найти его, найти на заднем дворе...  

Ребекка погрузилась в состояние некоего транса. Руки двигались без её воли. Голос сына, отдающий команды, заполнил собой весь её разум. На какое-то мгновение она даже потеряла возможность видеть, а когда зрение сново вернулось к ней, то она в ужасе увидела собственные руки, залитые кровью мужа и тело, лежащее в окровавленных простынях. Из разрезанного горла Айдена фонтаном била алая кровь, заливая собой всё вокруг.  

Ребекка выронила нож и отползла назад, пока не упала на пол.  

– Этого не может быть, – шептала она в бреду, не в силах оторвать взгляд от тела мужа.  

Голос сына звал её.  

Ребекка накинула на голое тело халат и нетвердой походкой направилась к выходу. Её била дрожь, выпачканные кровью руки тряслись. Она шла, не до конца понимая, что с ней происходит, ведомая голосом Клайва.  

Она вышла на улицу, где ночная тьма уже стала разрезаться первыми лучами восходящего солнца.  

– Сюда, он закопал меня здесь, – шептал ей на ухо сын. Ребекка чувствовала, что Клайв идёт с ней рядом, он не даст её в обиду, с ним ей нечего бояться.  

Она открыла калитку и попала на заросший сорняком задний двор. Еле переставляя ноги, Ребекка добралась до самой изгороди, обвитой в некоторых местах плющом, и заметила небольшой участок явно недавно раскопанной земли.  

Она опустилась на колени и принялась копать голыми руками, пачкаясь в грязи всё сильнее. Чем больше она копала, тем отчётливее слышала голос сына. Он звал её, исходил прямо из-под земли. Ребекка раскидывала мокрые комья земли, уходя всё глубже под землю, стремясь к этому голосу.  

Наконец её руки коснулись чего-то. Она начала откапывать предмет со всех сторон и делала это до тех пор, пока не увидела грязное лицо Клайва. Ребекка звала мертвого сына и копала, раскидывая землю в разные стороны. Вскоре она с трудом извлекла его тело из ямы и прижала к себе. Она сидела в обнимку с телом мертвого сына и плакала, плакала, плакала...