Песня.

В детстве Ане всегда казалось, что пение это естественная потребность человека как еда или сон, потому что именно будучи ребёнком она его слышала в семье чаще всего. Когда девочка подросла то услышала историю из жизни своей семьи. Петь у них в семье любили все. Вечерами, когда оканчивались дела, у них часто собирались соседи. Если вечер был пасмурный или холодный то собирались в доме, если ясный и тёплый на улице, около дома. Старшая сестра, Любаша, брала гитару, её подружка- Татьянка прибегала с мандолиной, а отец подсаживался к ним с балалайкой. Но даже если в этом трио кто то отсутствовал- пели всё равно. К большому Аниному сожалению не случилось ей попеть с сестрёнкой Любаней и запомнила она её только по фотографиям хранящимся в семейном альбоме. Анюте шёл тогда только второй год, а Любе двадцать второй, когда в семью пришло большое горе. Жизнерадостная певунья Любочка заболела. И пробыла она в больнице совсем недолго, после обследования её выписали домой провести последние дни с родными (шёл пятый послевоенный год и тогда ещё очень многие болезни сердца были не излечимы) Дома, полусидя в постели, девушка пыталась ободрить родных и даже потихоньку пела. Когда силы уже совсем оставили её просила сестру сидящую рядом:  

–Пой, Шура, не плачь- пой:-" дивлюсь я на небо тай думку гадаю"  

И пятнадцатилетняя Шура, размазывая по щекам слёзы пела:  

–чому я не сокил, чому не летаю"-это была последняя Любанина песня.  

Провожать Любу пришли много друзей, сослуживцев, знакомых и все плакали, только мать за всё время прощания с доченькой не проронила ни слезинки (дочь просила не плакать), да их просто и не было, а возвратившись домой, свалилась на постель и... встала с неё только через несколько месяцев (нервный срыв и паралич). Так забота о годовалом ребёнке и о маме почти полностью перешла на хрупкие плечи девочек. Отцу нужно было работать. От государства у мамы было только три медали и никакой помощи. Помогали только близкие родственники ( мамина сестра) да соседи. Но и в это тяжёлое время песня не была забыта. Обычно она тихо звучала вечерами и под неё засыпал ребёнок и забывалась мать.  

Шли годы. Мать смогла (с помощью семьи) побороть болезнь. Боль потери притупилась и песни снова зазвучали чаще и веселее. Их пели во время готовки, во время уборки или просто присев отдохнуть. А праздники тем более не обходились без песен.  

Весенний сад, под раскидистым цветущим деревом накрытый стол. И мягкий бархатистый голос выводит  

–А чии то волы – тут же подхватывает более высокий  

–по лугам ходиили-- к ним присоединяются ещё голоса  

–а где ж тот каазаааачек щё троя любииили. Расцветили её подголосками. И зазвучала песня будто широкая вольная река с впадающими в неё речками и ручейками. Вот закончилась одна и зазвучала другая:  

–Не для меня журчаат ручьи, бегут алмазными струяаами- сразу выделила голос отца. А ещё Анечке нравилось когда он, взмахнув чубатой головой, прищурив глаз и дёрнув усом начинал петь: "ах ты чубчик, чубчик кучерявый"  

Время бежало. Сёстры создали свои семьи и разъехались и теперь уже она одна занимаясь по дому обязательно что то напевала. А потом появилась своя семья и дети и начала петь для них и с ними. А потом и они выросли, да и петь стало "не модно" разве что в караоке. Но это уже не то, какая то ненатуральная песня (не то что под баян или гитару) И немного жаль людей, которые не понимают удовольствия – петь.  

Лет тридцать назад (в санатории) познакомилась Анна с женщиной. Была та моложе лет на семь, но почему то старалась чаще быть рядом с нею(наверно плохо отношения с окружающими складывались так как была она довольно высокомерна). Однажды в разговоре упомянула о своей соседке по дому с чувством превосходства и пренебрежения:" ходит по квартире и как дура песни поёт". Анна спросила:  

–Она Вам мешает?  

–Да нет, просто смешно, включила бы как все музыку и слушала, а она, как ненормальная, чем бы не занималась сама поёт.  

Кажется она ждала одобрения своих слов, но услышала в ответ,  

– А Вы знаете, я ведь тоже из этих самых, ну из дур ненормальных. Обожаю просто петь.  

Вот и по сию пору не отвыкла. Встанешь вот так после бессонной ночи и как то само собой начинается:  

–Думы мои, думы мои лихо мени з вамы. -.. Думы потихоньку приводят к роднику где " можно поплакать, спокойно поплакать- не разберёшь где вода где слеза. " И так тихонько напевая плетёшься на кухню и вдруг солнце в окно брызгами, солнечный зайчик слепит глаза и сразу меняется песня: "как у нас в садочке солнышко греет", а раз уж про садочек начала то как же не спеть про то, что "мама долго ждала не дождалася, а я с хлопцем во садочку целовалася" Вот уже и настроение хорошее и мысли приятные. Как же это всё таки хорошо, что есть песни и их ещё поём!