~Герой~

Вы замечали, как красива весна в первые недели? Отрывались ли вы от своих газет, раздумий и работы, чтобы просто полюбоваться цветением вишни или сирени? Видели ли вы, как почки лопаются, распуская свои прекрасные цветы, которые потом превращаются во вкусные плоды или распускаются еще больше и начинают благоухать на весь парк, или чей то маленький дачный участок? Видели ли вы, как на слабом и прохладном ветерке, в утреннюю рань колыхаются двурогие ветки сирени, источая свой аромат, на многие метры, который вмиг поднимает настроение и заставляет мышцы сокращаться в ослепительную улыбку? Конечно нет! Ведь за каждодневной рутиной вы становитесь слепыми, как кроты и не замечаете, что творится вокруг. А вокруг творится жизнь, в которой вы принимаете участие: становитесь старше, убиваете животных ради своего удовольствия, уничтожаете многие километры лесов, чтобы можно было принести никому не нужный отчет своему начальнику, травите все, лишь бы не стравили вас. Оглянитесь, вокруг вас идет жизнь, но вы эту жизнь нещадно губите, отравляя воздух множественными заводами, загрязняете лес, убивая всех. И, конечно убиваете себя.  

А попробуйте хоть раз, хоть на миг оторваться от всего, сбросить оковы этой рутины и оглядеться вокруг, посмотреть, что там происходит. А там цветут цветы, распуская свои прекрасные бутоны и давая новую жизнь другим цветам, полям и лесу. Поют соловьи и канарейки, восхваляя прекрасность этого мира, они поют и им не больно, они хотят, чтобы все знали, насколько может быть красива жизнь и природа…  

На площади главного парка раздался истошный крик. Крик мало похожий на человеческий. Крик, который нес в себе жуткую боль и невозможные страдания. Крик, который казалось, издавал огромный морской Левиафан, но крик этот был человека. Человека, который устал терпеть обещания, устал ждать хорошей жизнь, которую Инквизитор так яростно обещает, устал ждать пока его отведут на эшафот за то, что он не правильно подумал или посмотрел не красиво. Он ждал, и он дождался, два жандарма скрутили его и увели в неизвестном направлении  

–“На пытки или на казнь, только не публичную, а закрытую чтобы не нарушать мнимый авторитет этого города” – с глубокой ненавистью думал глядя на все это Валериан. – «Так же нельзя! Почему нас лишают свободы? Почему мы не можем просто жить и выражаться так, как мы хотим, к чему все эти подчиненья и послушания перед Инквизитором, почему мы должны терпеть весь этот ужас! Почему!?”  

–“Нет с этим надо, что то делать, надо менять правила, надо вершить революцию и главное, надо помогать людям, надо стать для них героем. Да! Я стану для них героем! ” – С сухой улыбкой на лице подумал Валериан, и лицо его порозовело и налилось кровью, улыбка стала еще шире, но не лучше, а пугающе. – “Чтобы быть героем надо помогать людям, надо быть для них опорой и спасать изо всех бед, но с кого бы начать? ”  

Валериан долго просидел на лавке любуясь фиолетовыми цветками, веточками могучей сирени, которая так легко и так жалко поддаётся, какому то слабенькому ветерку и отдает свои стотысячи крылые ветви на растерзание безжалостному ветру, который неистово колышет в разные стороны не только двурогие ветви ароматной сирени, но и кусты расположенных рядом алых, словно кровь роз. Ветер без жалости трепет из стороны в стороны алые бутоны, раскидывая во все стороны невидимую, но очень реальную пыльцу, которая служит не только основой меда, но и всего живого. Вот так вот, казалось бы, такая маленькая и незначительная деталь, но убери ее и вся жизнь на планеты остановится и прекратит свое существование.  

В парке Валериану думалось плохо, мешало зрелище, что он сегодня лицезрел. Мысли путались в огромный клубок, а из головы не выходило то лицо, которое точно знало, что сегодня ночью он умрет, умрет не за провинности или кражу, а за то, что думает и одевается ни так как мы.  

Секунда. Минута. Час и Валериан уже на берегу еще холодного, но не менее красивого голубого моря. Море. Вода, жидкость. Море, пена и место жизни рыб. Море. Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Море живое и всем своим голубым естеством показывает, что может быть нежнее, чем любое живое существо. Море волнуется, море злится… почему? Потому что море убивают, сбрасывая в него весь мусор, всю гниль и весь гной. Море губят. Море протыкают острой иглой, на конце которой маленькая, даже незаметная капелька самого опасного яда. Море волнуется. Один, два, три. Море плещется и направляет свои волны на верную смерть на скалы, на отвесные скалы, о которые бьются корабли без маяков, волны тоже бьются, рассыпаясь на молекулы, но быстро собираясь обратно в пучине темной глубины и вновь на скалы, на берег. Берег, прям к людям. Зачем? Этого мы никогда не узнаем, а может и знать то нам этого и ненужно?  

Валериан уже не думал, он просто любовался закатом и смотрел на то, как багровый расплывающийся, словно мираж, шар, какой то бесстрастный наблюдатель тянет за ниточки обратно к себе, в пустоту, будто это его декоративный фонарь, что только и нужен, чтобы освещать рукописи или страницы старой книги, а люд зря возводят вокруг него культ и покланяются ему, будто он живой. Будто он слышит их молитвы и легким, даже слабым движением пальца, может превратить их беды в пепел и прах. Но почему же люди так не любят тех, кто смог хоть на миг, но прикоснутся к этому фонарю, прикоснулся, но сгорел, потеряв красоту своего лица, но от этого не перестав быть человеком и такой же личностью, как и все мы, он также, чей то сын, чей то брат или друг. Почему людей пугают те, кто не похож на них? Может потому что они их боятся, может в один день они просто станут лучше чем они и, может потому что их пугает неизвестность и страх видеть в самом обычном, что то новое. Люди не привыкли видеть чужое, люди везде хотят видеть себя.  

Шум, легкий и непринуждённый шум, который казался таким далеком и таким одновременно близким, будто он доносился прямо со спины. Шум, а потом плачь, тихий, словно плачь не хотел, чтобы его слышал кто – то, кроме самого плача. Слезы, стоны, всхлипы это все было буквально в двадцать метрах от Валериана, там, за причалом.  

–“Вот оно, это то, что мне сейчас жизненно необходимо. Это шанс стать Героем! ” – с радостью подумал Валериан, и лицо его расплылось, в какой то непонятной и зловещей улыбке, будто он только и хотел, чтобы кто то плакал, чтобы кто то страдал. Глаза его засияли синим огнем, и он со скоростью рыси сорвался с каменистой земли навстречу этому таинственному плачу.  

Перепрыгнув несколько препятствий и перейдя каменный причал Валериан, оказался на другой стороне каменистого, вперемешку с редким песком, берега и увидел, что этот берег абсолютно чист и безлюден. Не было ни одной живой души, ни слышалось, ни завываний, ни громких криков, ни мусора, ни окурков сигарет, ни единого осколка битого стекла. А только она. В белом сарафане с маленькими, казалось уже давно выцветшими, голубоватыми горошинками и с черным, огромных для ее нежных, женственных рук, пистолетом.  

Ее волосы аккуратно убраны в маленький хвостик, было видно что, хвостик было собрать сложно, потому что волосы были очень коротко обрезаны и резинки ели – ели хватало, что бы зафиксировать их в неподвижный, конский, но не менее красивый хвост. С глаз, по щекам тонкими, струйками стекали слезы и черная тушь. Макияж был весь стерт бесконечными потираниями глаз от слез, но в некоторых местах еще остались частички туши и румянца. Без макияжа она была ослепительна красива: розовость щек, будто горела на ее, до удивления бледном и холодном лице, алые, словно лепестки весенних роз, губы издавали сдавленные крики и стоны, будто что то сильное, будто тиски сжимает и сжирает ее тело изнутри.  

Валериан хоть и немного трусил, но все же подошел к ней почти вплотную и легонько положил руку на горячее, но в то же время холодное и костлявое плечо.  

–Не надо, опусти его и не совершай глупостей, жизнь прекрасна, – с ослепительной улыбкой говорил Валериан незнакомке пытаясь, заговорить ее, как самый искусный фокусник, – посмотри, как прекрасен этот закат, посмотри – море, будто горит, источая, свою красоту и тепло на багряные от этого жара лица.  

–Мир красив и жизнь стоит, чтобы ее сохранить для таких красот, но я сильно больна…  

–Тише, вся твоя боль придумана лишь тобой для тебя. Она не материальна и не может причинить тебе боль, боль может длится лишь десять секунд, а все остальное это только внушение и выдумка твоего мозга, чтобы просто помучить тебя и привлечь внимание.  

–но…  

–Тише, чем больше ты будешь про это говорить, тем больше твои демоны будут кружить в медленном огненном танце, переплетаясь в страшные муки придуманные тобой же. Тебе надо просто взять и смирится, свыкнутся со всем эти пропускать мимо все, что летит в тебя на огромной скорости. Будь, как сито для воды. Будь, ты сможешь, главное верить  

Как только Валериан закончил, он тут же растаял в ослепительной улыбке, его примеру последовала и незнакомка и тоже сладко улыбнулась все больше и больше, разжимая пальцы на руке с пистолетом. Еще секунда и он упал, а девушка уже полностью забыла про свои переживания и просто улыбалась, забыв про все. Слезы высохли и с ними ушли и страдания. Валериан успел подхватить пистолет и быстрым движением выкинуть его в воду. Девушка даже не моргнула, она уже всем видом показывала ему, что ей все равно.  

–Спасибо…, – сказала она и быстро соскочила с камня, на котором сидела и быстро направилась в сторону города.  

Валериан еще немного постоял и полюбовался морем, а потом ушел, ушел в неизвестность в тишину…