Ископаемое

Мне пятьдесят, и некоторые парни которым двадцать, считают меня ископаемым.. Насекомым, задержавшимся на этом свете. Они пока голодны, у них есть уверенность, и знание, что надо делать.. Ну, все эти разговоры в такси. Обо всём на свете, за пятнадцать-двадцать минут. Я их не начинаю, и не возражаю..Молчу, когда уж совсем глупости. В таких случаях, я как шлюха, плати деньги, и можешь говорить про любовь, или рассказывать о жене.. Можно даже пиво, если аккуратно с ним, и со мной.  

Другие постарше, тридцать- сорок, более дружелюбны. Острых углов уже меньше. Их стрелки на часах, ближе к моим. Мы обмениваемся телефонами. И тут, я не как шлюха. Тут выбираю я. Кому попало не даю. Подвожу их, когда просят, и разговоры продолжаются.. Точки зрения, не так уж важны. Я вполне дружелюбен, но у меня своя территория. Дружба, — это сигарета, прицепленный трос, выпитое пиво, и своевременный уход из гостей..  

Недавно, у меня появилось чувство, что эти разговоры, мне что-то напоминают. Я вдруг вспомнил себя в детстве, когда старшие пацаны, накормили меня таблетками слабительного, ради смеха. Сказав, что эти таблетки волшебные, и я быстро стану взрослым как они. Они были старше на десять, мне было четыре-пять. Помнится, я не со всем, успел добежать до сортира, и потом задержался там надолго.  

Теперь я, показываю по дружбе другим, эти заветные места. Куда бежать. Где был. Если конечно спрашивают.. Иногда бегаю сам. Слабительным, или тем, что создаёт неудержимые позывы, теперь обычно кормит что нибудь другое. Это может быть что угодно. Телевидение, женщины, развод, алкоголь, любовь, религия, политика. Я просто показываю места, которые знаю, и куда это можно отнести. Где они могут справить нужду. Я не знаю про все, лишь некоторые. Я ведь не такое уж, полезное ископаемое. Думаю сам, полон лишнего содержимого, и заблуждений. Уж этого то, полно вокруг. Я и живу, в таком спальном райончике. Переехать от туда возможно только под плинтус, или уж совсем на улицу.. Город умирает. Муравьи на моём кухонном столе ещё живут. Не смотря на отраву, которую жена подложила им. Я их уже не убиваю. Я им сочувствую. Я вдруг стал за них. Мои домашние животные. Они реагируют на звук, когда я ставлю чашку для кофе на стол, а они выбегают из за хлебницы по пять, восемь "человек". Жена не знает, что я за них. Что перспективы у нас одни. Двадцатилетние, тоже не знают. Но за то, знают что делать. Впрочем как я, в своё время.