Мария

Мария лежала в своём номере. Её нежила алая простынь, утопающая в мягком матрасе. Завершался распад личности. Чтобы не сойти с ума преждевременно Мария приняла решение вести с собой беседу. – Как необычно, неужели я умираю? – она попыталась повернуть голову в сторону окна, но мутные зрачки не могли разглядеть реальность. – Что я должна чувствовать при этом? – Мария пребывала в иррациональной эйфории. Казалось, будто девушка потеряла всякие инстинкты. – Моя паршивая жизнь скоро кончится? – Мария окончательно потерялась в пространстве. Её мозг стал принимать фантазии за реальный мир. Воспоминания также переживались девушкой, как происходящие в данный момент события. Мария пролежала, метаясь от мысли к мысли, целый час. Она перестала говорить с собой, тяжело дышала и лишь вновь с удивительной ясностью переживала разные моменты своей жизни. Сначала ей вспомнилось детство.  

Когда-то Мария жила в доме, полном света. В выходной день ранним утром она просыпалась и окно, находившееся напротив её кровати, купало маленькую девочку в лучах солнечного света, передавая хорошее настроение и наполняя счастьем малышку. По вечерам люстры с амурами освещали каждый сантиметр гостиной. В комнатах царила атмосфера семейного уюта. И, когда поздно ночью все ложились спать, а случайные гости расходились, свет отключался. Девочка проваливалась в беззаботный блаженный сон. Тогда, в детстве свет символизировал открытость к миру. В детстве было хорошо. – Помогите, – крикнула девушка, но поняла, что эта мольба была лишь в её голове. – Как больно, – плакала душой Мария. – Джимми! – тщетные попытки воплотить столь желаемый крик о помощи в реальности доставляли девушке физическую боль. Ситуация, в которую Мария вогнала себя сама, но не по своей вине, заставила её собраться с мыслями и понять, что необходимо как-то выбираться. – Если Джимми ушёл утром в свой номер, а я, почти уверенна в этом, не вставала ещё с кровати, то дверь не заперта, – Мария искренне обрадовалась. – Остаётся только ждать, когда он зайдёт за мной, – она практически поверила, что всё будет хорошо, но опыт подсказывал совершенно другой исход.  

Ей вспомнилось первое знакомство с большой компанией сверстников. Мария с болью прокручивала в голове те моменты, когда она беззаботно и без каких-либо сомнений соглашалась принять сначала лёгкие наркотики, а со временем и тяжёлые. Когда Мария переходила из младшей школы в старшую, то надеялась найти там друзей, ведь до этого она было в одиночестве. Пожертвовав наставлениями дяди ради признания сверстников девочка потакала всем их желаниям. Интересно, что Мария искренне любила только своего дядю. Её отец практически всё время был в разъездах, зарабатывая деньги для хорошей жизни, а мать умерла, когда девочке было восемь лет. Именно тогда детство кончилось. Любой девочке нужна мать, на которою можно было бы равняться. А когда Мария потеряла маму, заимствовать модель поведения и просить совета было не у кого. Девочка обросла неуверенностью. И, может быть, Мария могла бы подражать маме, той маме которая была, той, что осталась в памяти, но бедняжка не могла найти поддержку даже у воспоминаний. Ведь мать холодно относилась к дочери, постоянно конфликтовала и не признавала её идеи. Она заставляла Марию отказываться от своих мыслей и волочиться за ней. Теплота и любовь совсем не исходили от безразличной женщины, но девочка не хотела потерять и такую маму, поэтому без малейшего сопротивления выполняла её требования, хотя очень часто испытывала убивающие нутро противоречивые чувства. Мать была холодна, отец в это время был в командировках, частые переезды послужили отсутствию друзей у Марии, и лишь любимый дядя Генри, иногда гостивший у девочки, разбавлял радостью безнадёжную серость.  

Мария почувствовала лёгкость.  

Бизнес отца и в правду приносил большие деньги, с помощью которых дочь приобретала одежду от любимых брендов и наркотики. Но это были пустые развлечения. – У меня ведь никогда не было друзей, настоящих друзей. Я даже не знаю, что такое настоящие друзья, – огорчённо рассуждала девушка. Она долго летала по тёмным уголкам своей сущности. – Джимми! – Мария резко обрадовалась, но через секунду снова впала в неизбежное засасывающее отчаяние. – Джимми стал моим другом, я чувствую себя собой рядом с ним. Но я абсолютно не знаю, что значит "быть собой". Я только чувствую сама себя, чувствую, что с ним я именно та, настоящая, но по инерции я продолжаю исполнять роль, – девушка пребывала в непреодолимом для неё упадке. – Как меня заебал этот образ весёлой чудачки, которая цепляет своей экстравагантностью. Как же меня всё это заебало! Я не могу быть собой, когда почти всем нужна именно такая наигранная панкуха, – Мария выплёскивала это и не могла остановиться. Вдруг, она услышала шаги. Дверь открылась. – Джимми! – воскликнула девушка и тут же удивилась. – Я уже умерла? – Её переполняли смешанные эмоции. Досада и радость стояли бок о бок. – Как же я довольна своей смертью! Как же хорошо, что мои страдания кончились! Но как же отвратительно, что я умерла после того, как прожила не свою жизнь. Жизнь полную страха и боли, – её одолело разочарование. – Я так хотела быть счастливой! Я искала счастье всю жизнь и нашла только сейчас, но наркотики меня убили, – её пожирала тоска. – Теперь я лежу на руках у любимого человека. Мёртвая. Моё тело тонет в его слезах, а мне остаётся лишь осознавать непоправимый ужас, – Мария провалилась в бездну.