Несколько дней из жизни контрабаса

Несколько дней из жизни контрабаса  

Жара стояла нестерпимая и, Леший, взяв на вооружение опыт местных аборигенов, заварил себе зеленого чаю. Черт возьми, восемь утра, а жара уже за 300! Долбаная Таджикия! – подумал Леший и, уже наверно, раз в десятый, подумал о скорейшем завершении контракта. Леший – это Алексей Велесов, двадцати четырех лет отроду, обычный уральский парень с необычно обостренным чувством справедливости. Отслужив, как и положено уважающему себя парню, срочную службу с 1988 по 1990 год в 83-ей отдельной воздушно-десантной бригаде. Но, спустя 3 года, решил связать свою жизнь с армией и, заключил контракт. Хотел служить и дальше, в ВДВ, но на приемной комиссии, грузный полковник, поинтересовался: – Где желаете служить? Леший тут же ответил: – там, где теплее и в ВДВ! Полковник усмехнулся, посмотрел на сидящих рядом коллег, спросил: – Какие предложения будут? Подполковник с шевронами пограничника сказал: – Нам нужны подготовленные! Полковник тут же подытожил: – Будете служить в КСАПО (Краснознаменный Среднеазиатский пограничный округ) Леший пытался возразить, мол, хотелось бы в ВДВ и я не знаю специфики службы на границе… Но, подполковник строго перебил: – я тоже когда-то не знал и тоже хотел служить, где хочется! Так что, сержант, 18 часов на прощания и сборы и ты снова здесь, готовый к отправке! Вперед!  

Таким образом, Леший оказался в дружеском Таджикистане, в городе кишлачного типа, как он его называл, под названием Шурабад. В нем находилась, собственно, база, наскоро сформированного по причине все растущего наркотрафика из афгана, 112-го отдельного сводного горно-штурмового отряда особого назначения. Не смотря на столь громкий статус подразделения, это была обычная десантно-штурмовая маневренная группа, с расширенными возможностями, укомплектованная только контрактниками, ранее служивших штурмовых подразделениях, работающая непосредственно с разведкой. Тем не мене, бойцы гордились сим названием и шевроном, созданный специально для данного формирования.  

Прошло полгода службы, с того дня, как он прибыл в данное подразделение. И, уже, как неделю, осваивал новое назначение – командир взвода, по причине убытия предшественника в родные края по завершению контракта. В наследство досталась прокуренная комнатка с окном, тремя стульями, столом и шкафом. На стене висела карта близлежащих территорий и герб СССР. Леший допил чай и, собрался, было, пойти заняться с личным составом но, в комнату ввалился вспотевший и тощий боец, приложив руку к виску, отрапортовал: – Товарищ старший сержант! Младший сержант Большаков для дальнейшего прохождения службы прибыл! И оскалился в белоснежной улыбке! Вольно! Скомандовал Леший и поинтересовался: – Кто направил?  

– Командир отряда майор Буянов!  

– Ясно. Присядь. Где служил?  

– 242 учебный центр ВДВ!  

– Всю срочку там отслужил что-ль?  

– В смысле?  

– В прямом!  

– Так точно! Шесть месяцев подготовки и к вам!  

– Ты что, срочник что-ль? Почему к нам?! Сколько тебе лет?  

– Нам в центр разнарядка пришла, не менее 30% выпуска в зону боевых действий направить! Я сам напросился.  

– Боец, ты понимаешь, куда напросился? У нас ОсНаз, а не какая-то затрапезная часть! Оййй, дурааак! У нас только контрабасы, срочников нет! Мы на караваны ходим и караваны эти гоняют закоренелые головорезы, они с детства по горам с калашами бегают и убить русского, неверного, для них великая радость и подвиг, за который они попадут в свой душманский рай с пышногрудыми телками! Они смерти не боятся! И после почти каждых боевых у нас трехсотые бывают и двухсотые тоже не исключение! Ты понимаешь это? – Так точно, товарищ старший сержант! Я все понимаю и решения не изменю! Меня и в учебке отговаривали и ваш командир и родители. – Ты погляди, каков нахал! Упертый значит? Ладно. Посмотрим на тебя после боевых. А командир то куда смотрел?! Не мог в хоз. взвод тебя определить?! Лешего распирало возмущение данной ситуацией и абсолютной несправедливостью. Его в боевую группу только через месяц зачислили а пацана в первый день! – Приказы с «верха» не обсуждаются, а исполняются! – парировал боец. – Нет, ну точно нахал! – искренне возмутился Леший, – Пшел вон, к старшине отряда, потом к заму по боевой!  

Прошли еще две недели, данных по караванам не было, отряд занимался различными тренажами и патрулированием пригранички. Так-же подразделение готовилось к празднованию Дня ВДВ – благо выходцев из этого славного рода войск было почти половина личного состава. 30 июля 1994 года, буквально перед вечерней поверкой, раздался телефонный звонок и серьезный голос командира отряда приказал всем командирам и младшему ком. составу срочно явиться к нему. Внутри возникло предчувствие чего-то недоброго…  

Товарищи офицеры, командир был предельно собран и серьезен, прапорщики и сержанты! Предстоит серьезное дело. Только что поступили данные из управления разведки: духи планируют предпринять попытку перегона из Афганистана крупного каравана с наркотой, так же будут караваны со стрелковым оружием для местной оппозиции. Сами видите, какая тут обстановка. Караванов будет несколько, какие-то из них будут пустышками. Разведка постаралась на славу, известно все, вплоть до маршрутов и времени прохода. В операции будет задействован весь отряд, но каждой группе будут даны свои задания – будете работать независимо друг от друга. До начала огневого контакта – режим радиотишины, далее начинаем координирование, чтоб друг друга не накрыть. Переходим к конкретным задачам…  

Группе Лешего была определена задача занять позицию заблаговременно до прохождения каравана и блокирования дальнейшего его продвижения, при отказе духов от добровольной сдачи, караван необходимо уничтожить но, нужно было провести все эти манипуляции со вторым караваном. Первый приказано было пропустить, по причине того, что в нем будут выходить «из-за речки» двое наших разведчиков. Все эти задачи сейчас «обсасывались до косточек» в той самой прокуренной комнатке с окном со всеми командирами отделений и замом командира по боевой, старшим лейтенантом Коноплевым Толей, который вошел в состав первой группы и, как старший по званию, командовал группой теперь он. Леший лишь облегченно вздохнул – не ему теперь получать люлей в случае потерь или, не дай бог, провала задачи. Пока обсуждались и ставились задачи, личный состав уже по полной боевой погрузился на вертушки. Ну, ни пуха! – К черту!  

Прибыли, садимся! – прокричал Коноплев. Открылась задняя рампа вертолета и группа быстро выгрузилась на маленькую площадку где-то в горах и вертушка тут же поспешила убраться восвояси. Летчик высадил их в строго заданной точке, в семи километрах от границы с афганом, в высокогорном районе, где, по сути, границы то и не было. Погранцам заставы, в чью зону ответственности входил данный участок границы, было приказано «проявить халатность» и не заметить желающих нарушить границу, но, закрыть ее намертво после того, когда выше упомянутые «желающие», благополучно ее минуют.  

– Становись! Приготовиться к маршу! Группа мгновенно выстроилась в колонну по-одному. Попрыгали! Не гремит? Не звенит? За мной, марш! Скомандовал Леший и, легким бегом побежал по узкой горной тропе. Замыкал колонну Толя Коноплев. До позиции было около трех километров и их нужно было преодолеть за час. Марш-бросок на высоте более 2300 метров, даже в три километра – это пытка. Бежишь, вдыхаешь полной грудью, а толку ноль. Кислорода мало. На высоту более 2500 метров без дополнительного дыхательного оборудования уже нельзя – «горянка» обеспечена. Приходилось делать короткие остановки, сверяться с картой и восстанавливать дыхание.  

Леший вскинул правую руку, сжатую в кулак. Колонна немедленно остановилась Подавать громкие команды нельзя, точка возможного контакта уже не так далеко и головные дозорные духов могут услышать. Тогда все, вся операция накрылась женским детородным органом. Подошел Толя – Давай сверимся по карте, – Так, осталось метров 400, идем тихо, смотрим под ноги. Двинули! Остановились за 50 метров, Леший с первым комодом – так называли командиров отделений, пошли разведку. Подойдя осторожно почти вплотную к тропе, Леший стал осматривать окружающую местность в оптический ночной прицел, комод стал в охранение. Местность представляла собой небольшую извилистую ложбину между двух массивных возвышений. Местами валялись громадные валуны, которые, вероятно, откололись от массива гор. Похоже, в межсезонье здесь течет ручей, т. к. тропа натоптана животными. Чисто. Ни души. Отлично! Отправив комода за группой, Леший остался на месте. 4 часа утра. Ночью в горах довольно прохладно. Подошел Толя со взводом: – Как обстановка? – Да все тихо. Девственный ландшафт и, похоже, здесь никого не было. Духи уверены, что мы не знаем про эту тропу. –Это хорошо. Занимаем позиции. Командиры отделений ко мне! Первое отделение. Занимаете вон тот «балкон» по правому флангу. Вы первыми их увидите. Второе отделение –прикрываете работу первого. Расчет АГС…..  

Толя остался с третьим отделением, контролирующим центральный сектор но, пока оставили его, т. к. первый караван должен пройти нетронутым и чтоб они ничего не заподозрили. Леший, нанеся на лицо бурую раскраску, протянул банку с камуфляжными красками тому самому Большакову Кириллу, которого взял с собой, нагрузив его РПГ – 7, парой выстрелов к нему и цинком с патронами. Сам взял ПКМ с двумя лентами, перекинул автомат за спину и пошли занимать позицию поодаль от остальных, за уступом, на склоне возвышенности. Если караван втянется в ложбину, то они окажутся в хвосте колонны, тем самым отрезав им пути отхода и возможности перегруппировки.  

За несколько минут организовали там уютное гнездо, сделав бруствер из камней. Прикрыли и фланги. Единственный минус позиции – если шарахнут с гранатомета поверх голов, то им конец. Но, на войне – как на войне – погибнуть можно и в бетонном бункере.  

– Заряди «граник» на всякий случай. – сказал Леший. – Жгут на приклад намотай, перевязочные пакеты в боковые карманы штанов засунь. Курить нельзя. Холодно. Светает. Заканчивался первый час после занятия позиций.  

Послышался шорох, чуть позже шуршание камней и обрывки человеческой речи. Идут. Первый караван. Леший посмотрел на Большакова – парень смотрел на тропу широко раскрытыми глазами, дышал глубоко, через рот. Страшно бойцу- подумал Леший. Ну и ладно, мне ведь тоже страшно. Страх пройдет в бою. Будет только ярость, ненависть, мозг работает как компьютер, реакция мгновенная, от адреналина не чувствуешь ни холода, ни жары, ни боли. Твое тело – гибкая, послушная стальная пружина, которой управляет твой мозг-компьютер. Убить-выжить! Выжить-убить! Иных мыслей в бою нет.  

Караван полностью втянулся в ложбину, парень, проводив их взглядом, посмотрел на Лешего. – Все нормально, прошептал Леший. – Так надо по плану. Следующий наш. Как настрой? – Все отлично, товарищ старший сержант. – Отставить официоз! Не на плацу расшаркиваешься. Леший. Просто Леший. Тебе позывной определили, если не ошибаюсь, «Нахал»? – Так точно! – снова сбившись на официоз, ответил боец и, тут же поправился – Да! А почему «Нахал»? – Да потому что молодой и прешь, не ведая брода! – Да, вроде, нет… – А тебе не все равно? Будешь «Нахалом» и все тут! – Ясно. Леший, а почему ты – «Леший»? Из-за созвучности имени? – И из-за этого тоже. А по сути, у меня с одиннадцати лет такое погоняло. Когда малым еще был совсем, мы жили в деревне, на Урале. Дом наш стоял почти на окраине деревни, у дороги, ведущей в лес. Мимо нас всегда рано утром проезжали на мотоциклах, машинах, тракторах охотники с ружьями. Мама всегда им вслед говорила: "Чтоб вам пусто было! " Но, порой, они вечером возвращались из леса с полными мешками и рюкзаками, из которых сочилась кровь. Мама плакала после увиденного. Она и отец всегда мне прививали отношение к животным, как к равным. Я люблю лес и скотину всякую. С детства в лесу с утра до ночи бегали с друзьями. Как то, ушел я один в лес, за ягодами. Пришел поздно очень, но с ягодами, только с другой стороны деревни вышел. Дома у всех переполох, заблудился, звери задрали и все в таком духе. А я довольный, я просто гулял по лесу. Только голодный, чумазый, одежка вся изодрана и покусанный весь пришел. Так ко мне и прилипло мое второе имя – Леший, потому как в лесу ориентируюсь лучше, чем в своем доме! Позже, на службе уже, у меня позывной стал "Леший". Да и фамилия моя Велесов, Бог Велес – покровитель всей живности и лесов на Руси. Так что, Леший может быть только Велесовым, он его батька! Вот такая, брат, история! – Здорово! Интересно у тебя все сложилось! А можно мне позывной тоже поменять на какой-нибудь древне-славянский? – Вряд-ли. Посмотрим, приживется – нет этот, дальше видно будет.  

Рассвет. Вершины гор порозовели от утреннего солнца. Становилось теплее.  

– Тихо! сказал Леший, – пригнись! И сам медленно сполз за прикрывающие их позицию камни. Слышалась человеческая речь и шорох шагов. – Второй караван идет? Спросил шепотом Нахал. Леший кивнул и приложил палец к губам. У них была четкая инструкция: Не допустить отката каравана назад и максимально поддержать огнем с тыла основную группу. Леший, слегка высунувшись из укрытия, начал считать духов. – … 30, 31, 32, 33... Вдруг, где-то вдалеке, там, куда предположительно ушел первый караван, раздалась еле слышная автоматная трескотня. Головной ведущий каравана резко вздернул руку вверх и отдал какую-то команду. Караван резко стал и мгновенно перестроился в боевой порядок, ощетинившись всеми стволами. – Черт, как не вовремя! – прошипел Леший. Эта перестрелка – ни что иное, как вступил в бой с третьей группой, ранее прошедший караван. По плану это должно было случиться на минут десять позже. Ну, как говорится, пернул – выхлоп не поймаешь, назад не отмотаешь. – К бою! – скомандовал Леший и вскинул ПКМ на бруствер. Краем глаза уловил удивленный взгляд Нахала – Огонь, сука! – и нажал на спуск. Пулемет изрыгнул свинец по духам, которые рванули врассыпную, лишь бы укрыться от огня, кто-то упал, как подкошенный, кто-то полетел как кегля. Ишаки с тюками беспорядочно забегали, оглашая ущелье своими испуганными воплями. Больше всего Лешему было жаль именно их, ни за что гибнет скотина невинная. С трех позиций тоже обрушили шквал огня и остальные отделения. Духи, хоть и не ожидали такого теплого приема, но на удивление быстро сориентировались и начали свирепо огрызаться. Леший мельком взглянул на Нахала, тот, вроде исправно, бил из автомата по духам. – Не высовывайся и патроны за зря не жги! – гаркнул Леший. Тем временем духи заметили, откуда их бьют и сосредоточили свой огонь по позициям, заняв укрытия за валунами и уступами. Пули били по камням, вокруг Лешего и Нахала, с громкими щелчками, высекая искры и осколки, со «взвизгиваниями и мяуканьями» рикошетировали от камня. В метрах трех грохнула граната, аж в ушах зазвенело! – Забей! – Леший кинул пустую ленту Нахалу, схватив и пристегнув другую коробку с лентой – огонь прекращать нельзя, утратишь контроль над сектором, все, считай погиб! Короткими очередями Леший не давал духам стрелять прицельно из своих укрытий, которые высунув автомат, вслепую били по их позиции. – Готово! – крикнул Нахал и, схватив автомат, высунулся больше допустимого из-за камня. Леший отреагировал мгновенно, дернул его за броник вниз, в тот же момент на месте его головы, пули ударили в бруствер. Высеченные осколки камня полетели в лицо Лешему, который рухнул на дно укрытия. Осколок камня полоснул его по левой надбровной дуге и кровь теперь заливала глаз. Нахал бросился к Лешему, доставая перевязочный пакет. – Отставить! – проревел Леший, – Сектор! Держи сектор!!! Нахал схватил пулемет Лешего и стал поливать огнем духов, не особо заботясь о сбережении патронов. Правильно! Подумал Леший, создал плотность огня, пока я голову заматываю. Ухнули еще три гранаты из подствольника, камни градом сыпались сверху, барабаня по каске и больно ударяя по незащищенным участкам тела. – Да сколько можно это терпеть??? – сказал Леший и, взяв три РГД-5, выдернув кольца, одну за другой швырнул в сторону духов. Тут-же, не теряя драгоценных секунд, пока гремели взрывы гранат, схватил «граник» и уже прицельно выстрелил по укрытию духов. Фугасный выстрел рванул там, где надо и трое духов, с предсмертными воплями, полетели в разные стороны. – Отставить огонь! – скомандовал Леший. Нахал перестал стрелять и посмотрел на Лешего. Впереди, по ходу каравана, слышалась затихающая стрельба. – Забирай остатки боезапаса и за мной – скомандовал Леший и, перепрыгнув через бруствер, заскользил по склону. – Прикрывай меня! Пригнувшись, побежал в тыл последней группке духов и сходу, упав на левый бок, пригвоздил четверых врагов к земле, выпустив в них весь магазин из автомата.  

Только сейчас Леший услышал истошные крики раненых людей и несчастных ишаков, которые лежали раненые на земле, дрыгая ногами, не в силах подняться. Повсюду лежали трупы духов, какие-то еще шевелились. – Аккуратней! Смотри на раненых! – крикнул Леший подбегающему Нахалу – могут и в спину выстрелить. Тот сбавил ход и сразу начал впиваться глазами в лежащих на земле раненных и убитых духов, водя во все стороны стволом пулемета. Подбежал Толя Коноплев: – Что с тобой? Ранен? – Нет, осколками камня посекло. Как у вас? – Хреново. Четверо трехсотых, один тяжелый. Только бы вертушки успели, я уже вызвал их. – Мдааа… Но, все равно, как-то слишком гладко все прошло, урон минимальный, а раздолбали весь караван. Сверли дырку в кителе и погонах, старлей! Группа! Внимание! – крикнул Леший. – Досмотреть караван, духов, раненым оказать помощь! Ишаков добейте… – Это твоя группа, Леший. – сказал Толя. Если бы не твоя атака с тыла, все было бы намного хуже. Я подам представление на тебя. Как там молодой у тебя? – Молодец пацан. Держался достойно. А вот и он! Нахал! Ко мне! – Есть, командир! – крикнул он и подбежал. Толя усмехнулся: – освоился уже боец! С боевым крещением тебя, солдат! – и пожал ему руку. Подошли и остальные бойцы, все его поздравляли, а он улыбался, дорожки слез появились на чумазом от пыли и пороховой гари, молодом лице.  

Вдалеке четко прослушивался стрекот вертушек. Домой, на базу!