Прикосновения ветра

Солнечная погода вновь закрывалась тучами. Они кидали кривые тени на волны, дороги, идущих людей. И эти люди молчали, некоторые говорили, некоторые даже ссорились. Со стороны на миг создавалось впечатление, что это небо действовало на них всех так.  

Мы не будет останавливаться на тех, кто ругался по пустякам и, к примеру, никак не мог выбрать себе мороженое. Люди, что делали так, явно не имели настоящих проблем, как и представления о настоящем счастье. Некоторые держались за руки, некоторые бегали и смеялись. А позади них всех шёл задумчивый парень и такая же серьёзная девушка. Они практически не смотрели друг на друга, не шли след в след, даже не разговаривали. Только когда-никогда нагоняли друг друга и перекидывались парой-тройкой коротких слов.  

На них не обращали внимания те, что были веселы от любви. Им хватало друг друга, а весь остальной мир как будто отходил на второй план. И, действительно, отходил. Весь мир растворялся в мареве! Они жили, дышали и думали только своими парами. Во всяком случае, так говорили…  

А те про такое – ни слова. Возможно, лишь думали, но, кажется, снова нет.  

***  

Через несколько шагов девушку нагнал её спутник. Вздохнул, не говоря ничего, посмотрел в сторону пенного моря и занесённого облаками потолка-неба. Она машинально уловила движением мыслей и тоже взглянула туда. Руки на какой-то момент встретились. Холодная и тёплая кожа обменялась мгновеньем прикосновения.  

– Почему-то я подумала, что мы должны побывать именно здесь.  

Он кивнул.  

Девушка остановилась и села. Её длинные волосы развивались на лёгком ветру, но, на редкость, совсем не мешали. А, может, мешали, она просто не замечала этого, была погружена в себя, в свои мысли, и от того была счастлива.  

Что думала она – также большой секрет, о Нём или любом простом деле, что ждало её после прогулки? О какой-то домашней мелочи или мысли, направленной далеко в будущее?  

– Нам следует бывать здесь почаще.  

Парень, не отличающийся особенной красотой, перевёл взгляд со скамейки на море. Он сел вполоборота, чтобы смотреть на чаек и провожать их полёт глазами. О том, что он был некрасив, мы, кажется, поторопились. Два стройных силуэта – его и её – отражались внизу в синей пучине. Они просто не были красивы в том смысле, в каком это было сейчас принято. Ни он, ни она не любили моду и не следовали ей, интересовались больше духовностью и внутренним миром обоих. Иногда это доходило почти до абсурда – так и он, и она угадывали мысли друг друга.  

Ветер усиливался и касался волос юноши, бросал их с одного плеча на другое, а после, наигравшись, вновь за спину. Они были желты, как солнце, но в свете своего светила, переливались, как жидкое золото. Синие, как сапфиры, глаза, вытянутое худое лицо. Словом, такой, как все. Любимые все красивы.  

И этот самый обычный парень, красавец или нет, не столь важно; сидел на той же самой скамье, что она, под той же тенью инжира. Огромное дерево росло почти у самого берега, чуть нависало над дорогой и почти всегда приносило плоды-подарки.  

Руки более не касались, и даже волосы не спутывал между собой ветер. Каждый думал что-то своё и даже молчал о разном. Это продолжалось какое-то неопределённое время. Лишённые часов и срочных дел, эти двое всё ещё были у моря, поднимались вверх по крымским горам, собирали цветы и травы.  

Немного странные. Немного отчаянные. Немного грустные. Они были такими весь день и всю жизнь, сколько помнили в прошлом друг друга.  

…А вечер тем не менее близился. Он подкрадывался незаметно и медленно, выглядывал из-за асфоделей, короткими перебежками скрывался за небольшими холмами, можжевельниками и разрушенными домами-башнями. Эти самые, названные уже цветы, раскинувшиеся небольшими полянами, делали гору частично жёлтой и навевали странную атмосферу. Они точно дышали чем-то вчерашним, вечностью и молча, и одиноко передавали другим цветам свою песнь. Солнечные лепестки рассказывали друг другу легенду, из которой на устах у всех осталось лишь одно слово. И это же слово, бессмертие, звучало в тихих мыслях влюблённых. Бессмертием пахла любовь.  

Гора меняла уклон. Они были вынуждены держаться за руки, чтобы не упасть вниз. Изредка смеялись от этого. Смех получался лучистым, закат делал лица красивее, а учитывая и одно, и другое, делал их также счастливыми, хотя бы, как говорится, на вид.  

– Необычный сегодня букет!  

– Да, ещё никогда… Не знала, что можно и так. Это впервые.  

Короткие и простые фразы идеально вписывались в этот пейзаж. Не хотелось говорить лишнего, да, кажется, они его и не умели. Им хотелось молчать. Чтобы слушать тишину своего товарища и внимать ей, пытаться ответить мыслями.  

Они ходили также внутри горы – смотрели на штольни и удивлялись сильной акустике. Как будто приобщённые к удивительной тайне, не оставляли без внимания ни один уголок огромной «пещеры», пытались отыскать её суть.  

И им хватало того, что они просто были вместе. Сидели на лавочке, шли в гору или возвращались с набережной. Дышали одним и тем же воздухом. Отдыхали под одним и тем же инжиром, да, что считать, даже на остановке вдыхают один аромат растущей прямо над головой белой розы! Стояли так же вместе под ней. Кажется, в первый раз, пейзаж выдал наружу их чувства. Хватало звуков и запахов и как будто бы не хватало слов.  

Хватало прикосновений – тех редких, но нежных и трепетных, когда одна ладонь сжимала другую во время недолгой езды в автобусе; когда его спина была откинута к сидению или широкому могучему стволу дуба, уставшая голова опущена, а плеч касалась её голова, и когда ему было слышно её дыхание, а ей громкие удары его сердца, такие привычные и незаметные, удивительные для кого-то другого и почти что даже обожествлённые; когда они просто стояли в очереди и касались друг друга глазами – в солнечную погоду, туманную, снег и холодный дождь. Они улыбались чему-то невидимому, не в силах сказать, чему.  

«Потому что меня гладит ветер, тот самый ветер, что прежде касался тебя!.. » – думала она и, конечно, была права. Юноша, в свою очередь, чувствовал её духи и музыку, вылетающую из наушников, потому что музыка всегда была очень громкой, даже если звучала в толпе и другие звуки, казалось бы, должны были её заглушать.  

Ноты рассказывали удивительную историю и вещали всем о любви, жизни, спокойствии и событиях, царящих в доме этих влюблённых. О том, что чувствам не нужно высоких слов. Не нужно букв, даже звуков. Не нужно порой ничего, кроме мысли и самой жизни, их жизней и всего лишь этого факта. Любовь любит отдыхать от любви почти так же, как мы, о ней говорить. Осознание, жаль, приходит не сразу.  

…В голове девушки невольно крутилась одна картинка – она видела себя и своего любимого, но в рамках того, какими были все остальные. Ненастоящие, вычурные, вульгарные. Её тут же бросало в дрожь, а замет появлялось другое чувство – страх, не за себя, не за то, что подумают люди, а за него, за крылья. Тихими летними вечерами, влюблённой чудилось, что они есть в самом деле. И она не понимала, зачем садиться на эти хрупкие пёрышки? Способные поднять себя в воздух и вознестись над обыденностью, они вряд ли смогут поднять также лишние 50-100 килограмм.  

Да, любовь точно не любила публичных заштампованных проявлений. Возможно, именно из-за этого многие и теряли крылья? Они просто не могли лететь дальше – и не только вдвоём, в первую очередь, сами. Ожидали, когда их поднимут другие, куда более мощные крылья, привыкли к земле, лишались дара небес, привыкали и к этому – ко всему, да только не к тому, чему надо…  

Севастополь, 28 мая 2019, 364  

Фото из архива О. К.