Света не было уже несколько месяцев. За окнами падал снег. Его высыпали сверху военные самолеты, кружащие здесь с самого начала зимы. Рассыпали неравномерно, с гулом и огнем. Город был занесен пеплом и льдом. Пустые квартиры продувало через открытые окна холодными ветрами. Улицы-одиночки были оставлены и заброшены. Метель испугано перелистывала распахнутые двери. Изредка черные длинные шинели проходили по переулкам и подворотням. Шинели прятались в домах и искали голоса.
– Почти готово. Уже кипит. Замечательно, просто замечательно. Отойди-ка от окна, я же уже повторял тебе, не подходи к нему. Вот правильно, стой здесь. Ну, ничего, ничего.
Раздался громкий вздох. Ведро кипятка вылилось в медный таз, стоявший посередине комнаты. От густого пара запотели стекла и маленький столик, что стоял в углу возле книжного шкафа. В комнате сразу стало тепло. Таз еще раз глубоко вздохнул от второго ведра с горячей водой.
Комната ожила. Небольшая люстра отозвалась еле слышным звоном. Заскрипел старый паркет. На стене зашептали фотографии. Молодожены на отдыхе в горах. Первый автомобиль и поездка за город. А вот уже и отец держит новорожденную дочь. Охота. Та фотография, что висела на самом верху, – на ней большая семья собирается за накрытым столом.
Обледенелый карниз заплакал.
– Вот и хорошо. Теперь давай подождем минуту... – Пол снова заскрипел. – Фикус наш совсем замерз и завял. Посмотри. Жалкое зрелище... Ты, наверное, не поливала его. Это плохо. Он требовал к себе не так уж много внимания. Совсем малость. Почти все листья опали, посмотри. Не виноват же ни в чем. И герань погибает... Жалко, жалко.
Дом задрожал. За окнами послышался гул самолетов и в этот момент стекла в рассохшихся рамах испугано задребезжали.
– Не бойся. Залазь, аккуратно, не упади. Садись. Вот так. Давай руку. Открой глаза, не закрывай их. Не бойся. Если мыло попадет в глаза, просто потри их руками. Вода должна всё смыть, ты же знаешь. Какая ты грязная у меня. Но ничего. Вода всё смоет. Это точно. Сейчас я с тебя всё смою, и будет легче. Только не закрывай глаза, прошу тебя. Смотри на меня.
Большая фарфоровая чашка то поднималась вверх над головой девочки, то опускалась в таз, зачерпывая воду. По маленькой спине бежали тонкие теплые струйки. Лицо окрасилось румянцем, будто акварелью. Пар растушевал впалые щеки. С ресниц падали тяжелые капли.
– Что у тебя под ногтями? Вот, возьми щетку. Нет, давай лучше я. Вот так. Весной всё закончится. Весной не будет снега. Нечего будет бояться. Ветер станет добрее. Помнишь историю, которую я тебе рассказывал? Про короля, помнишь? Как там было... Однажды один человек провозгласил себя королем и создал свое государство. Свою огромную империю, где все принадлежало ему. Великий правитель сделал свой народ счастливым. Не было в его империи ни больных, ни стариков, не было немощных и нищих. Народ поклонялся и верил, что весь мир будет принадлежать им. Даже Бог позволил ему править и вылечить мир от уродства и грязи. Но король не был врачом. Он не лечил боль, а истреблял всех тех, кто нес ее в себе. Он обманул Бога. День за днем, король неустанно трудился, а Бог смеялся над его одержимостью. По улицам продолжали ездить машины, в которых сидели счастливые люди, не видящие боли и страдания. В квартирах его страны жили счастливые красивые семьи, которые не знали других языков и не знали бедности и страха. Идеальная нация – идеальная иллюзия короля. Бог смеялся четыре года. Чем больше король пытался уничтожить страдание, тем больше его становилось. Этому счастью было суждено раствориться... Любовь горела в печах, сострадание тонуло в крови. Король был силен, но глуп. Каждый, кто жил в том королевстве постепенно стали понимать это. И что теперь... Все слишком поздно и нужно с этим что-то делать, как-то принять всё это... Справиться со всем этим. Такой долгий и ужасный сон, в котором мы оказались здоровыми и счастливыми с самого начала...
Темная от грязи вода осталась в тазу.
– Так, давай одеваться. Сейчас я тебя расчешу. Накрой голову. Я нашел тебе чистые вещи. Пояс затянем вот здесь... Вот, подержи. Так. Сейчас потуже затяну, а сверху платок. Ты хочешь есть? Сейчас что-нибудь придумаем. У нас здесь много всего оставалось.
В комнате захрустел хлеб, и запахло горчичным маслом.
Вздрогнули стрелки на часах и, сделав два шага, снова остановились. В квартире стояла тишина. Сквозь эту тишину пробивался пульс жизни. Девочка крепко спала на его руках. Он прижал ее к себе, раскачиваясь в кресле. За окном по-прежнему шел снег. Тихо-тихо, сухими губами он нашептывал ей слова.
– Весна придет, и с неба начнут падать прекрасные цветы. Но уже не из самолетов, а из облаков. Спи моя радость. Растает снег. Земля выпьет всю грязную воду, и на этой земле взойдет трава, по которой будут бегать счастливые дети. По дорогам будут ходить только здоровые и счастливые люди и будет им известен лишь один язык и не будут они знать страха и горя... Все будут счастливы, и не будут знать страдания... А с неба падают цветы, и светит солнце. Спи, спи..
Последний раз он взглянул на спокойное родное лицо. Щуплое сонное тело парило над кроватью. Невесомое и чистое. Сегодня оно опустилось почти к самой подушке. Он взял из шкафа пояс от платья жены и аккуратно привязал маленькую ножку дочери к кровати.
Стало темнеть, и он ушел, закрыв за собой на замок дверь. Два долгих оборота. Положив ключи в карман, присел и, прислонившись лицом к двери, тихо произнес:
– Боже, не оставь мою девочку. Всё, ради чего я еще живу, за этой дверью. И мне страшно, Господи. Мне так страшно сейчас. Услышь меня. Я проиграл, проиграла моя семья, моя страна, мой разум. Но ведь она ни в чем не виновата. Ты позволил ему уничтожить миллионы невинных жизней. Позволь мне уберечь одну. Господи, услышь меня.
Спускаясь вниз по лестнице. На каждый шаг громко повторял: «mein schatz, das leben, meine freude! *» То и дело горло сдавливало что-то огромное. А он шагал вниз, с силой выбивая ритм по ступенькам и улыбаясь. Мокрые глаза были открыты и были так схожи с её.
– Ты должна жить! Ты должна найти, ради чего жить! Сейчас это для тебя главная задача. Главная задача, запомни! Каждый человек должен знать, ради чего ему жить. Ты должна жить!
Пришла весна. В город вошли победители. Они вошли в тот самый дом, в ту самую квартиру. На полу сидела маленькая девочка. Она не понимала их язык, была напугана. Квартира была мертва, но на подоконнике горели цветы красной герани.
*mein schatz, das leben, meine freude – с нем. «моё сокровище, жить, моя радость»
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.