Веда Кифирова

Когда прабабушке исполнилось сто четыре года, то день рождения справлять не стали, а сразу привезли к нам домой, доживать век.  

Баушка моя была детская поэтесса, сказочница и делегатша XX съезда КПСС Веда Кифирова. Автор нашумевшей монографии "К трансгендерной сущности Кощея Бессмертного". Тот самый человек, кем был написан сто один сценарий для студии DEFA; чьи книги были переведены на двадцать восемь языков, и кому товарищ Лев Троцкий в свое время сказал: "Прыгай, дура! "  

А? Что говорите?  

Ну да, с Агнией Барто баушка была на короткой ноге, что верно, то верно.  

Что?  

Да, и с Астрид Линдгрен она вела активную переписку.  

И Рабиндраната Тагора видела. И Ганс Христиан Андерсен клялся ей в любви, стоя на колене. И у Рины Зеленой она ремонт делала. Все это было, было...  

А теперь она у нас живет, наша баушка Веда.  

Бывало, когда мне четыре годика, заберусь ей на голову и говорю прям в ухо, потому она глухая, плохо слышно:  

– Баушка! А расскажи стишок про слово "хорошо".  

Баушка сидит в кресле-качалке, лицом в угол; покряхтит, покряхтит, да и начнет потихоньку:  

– Хорошо! Хорошо! Мы купили порошок! Порошок-то непростой – белый, сладкий и густой...  

Я в ладоши хлопаю и смеюся заливисто и прошу еще:  

– Баушка! А расскажи стишок про слово "плохо".  

– Плохо! Плохо! Развели мы лоха. Лох одел мои трусы и наелся колбасы...  

Я снова прыгаю на баушкиной голове, в ладоши хлопаю, смеюся и прошу:  

– Баушка! А расскажи стишок про слово...  

Тут чья-то рука хватает меня за ухо (точнее не чья-то, а очень даже мамина) и стряхивает на пол.  

– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не беспокоила бабушку, дрянь такая!  

Пока мама готовит мухобойку, или ремень, или метелку, я убегаю на улицу с криком:  

– Плохо! Плохо! Развели мы лоха. У лоха моя блоха! Трюнь-тютюшки! Ха-ха-ха...  

– А ну стой и вернись! – кричит мама из коридора.  

Мама не понимает, что ей не убить во мне поэта, которая хочет, чтобы Ганс Христиан Андерсен, когда она вырастет, тоже клялся ей в любви.