Билет постоянного читателя

Летом 1989 года, в августе, довелось мне побывать в Соединенных Штатах. Летала на заработки. Английский знаю в совершенстве. Думала, устроюсь в какое-нибудь тихое местечко, бухгалтером или библиотекарем, и поднакоплю себе чуток денег.  

Однако ж ни бухгалтером, ни библиотекарем не вышло. А забросила меня судьба в город Провиденс, штат Род-Айленд, и стала я работать посудомойкой в тамошней забегаловке (названия говорить не буду, чтобы не делать лишней рекламы). Работала... точнее пахала с утра до ночи за сущие гроши. Снимала комнатку неподалеку, чтобы не тратиться на автобус. О развлечениях или хотя бы досуге можно было и не мечтать. Доползала до хаты, принимала душ, потом валилась в койку и продрыхивала без задних ног до следующей смены. Вот тебе и вся библиотека.  

И вот однажды такой со мной приключился случай.  

Закончила работу, переоделась в свое и выхожу через задний двор (нам полагалось выходить только так), в руке пакетище с мусором. Смотрю – драка. Или даже не драка – бьют кого-то. Четверо молодцов уронили пятого, долговязого, и пинают ногами. Я остолбенела, только и могу, что стоять и смотреть. А эти еще ругаются, то ли по-ирландски, то ли по-туркменистански, не разобрать. Матерятся и колотят бедолагу.  

Бим! Бам! Бум! Засранцы!  

А как закончили, так и вернулись обратно в забегаловку, дальше бухать. Меня не заметили.  

Они зашли, я – сразу к тому мужику, который всё подняться пытается, опирается о стену, но не может. Я подбежала, помогла, как смогла, прислонила к стене.  

– А ю райт? – спрашиваю.  

Достала платочек из сумочки, утираю кровь из-под носа, а мужик что-то мычит и от помощи отказывается. А сам поддатый.  

– Итс окей, итс окей, – говорю, а сама лицо его разглядываю.  

И очень уж мне знакомо это лицо. Вытянутое, с выпирающим подбородком. На папашу моего похож, в молодости.  

Что это? – думаю. Не может такого быть! А сама говорю:  

– Мистер... Лавкрафт?  

Он повернулся на меня и смотрит.  

– Итс ю?  

Мужик икает и хлопает глазами.  

– Бат... бат итс импасибул! Мистер Лавкрафт! Итс ю? Рили? О, май гад! Мистер Лавкрафт! Ю Лавкрафт! Год! Амби-ливи-бол! Ю а... айм ё бигест фан! Мистер Лавкрафт!  

– – Ф-фык... ф-фук... – говорит он.  

– Айм ридинг олл ю букс. Ю ар грейтест врайтер ин зе ворлд! Мистер Лавкрафт! Айм хаппи нау! Энд ай донт билив... что я вас сейчас... си бай май овн айс!  

– Ф-фык...  

– Ай лав ю букс! Энд ай часто бай найт... он зе бед... маструбэйтинг, ридинг ю бук. Энд... энд (блять! )... имаджин зе ёр монстерс, шабнигуратс энд озер... этот... юзинг зе тентаклис... дóлбинг... май ред, вет пусси. Мистер Лавкрафт! Дóлбинг энд дóлбинг! Дóлбинг энд дóлбинг! Мистер! Ю а со бьютифул! Тенкью со мач!  

– Ф-фык...  

– Йес, йес! Фак зе Клайв Баркерс! Фак зе Поппи Брайтс! Ю! Джаст онли ю из намбер ван! Фёрст! Плиз, вуд ю... гив ми сом... автограф?  

С этими словами снова лезу в сумочку и достаю оттуда книжку в мягком переплете.  

– Гив ми автограф! Автограф!  

Открываю титульный лист и делаю рукой, как будто подписываюсь. Мужик смотрит, икает, потом понимает вроде, чего я хочу, и, втянув в себя всё на свете, смачно харкает туда. Пенистый харчок, весь в сгустках гноя и крови, медленно сползает по белоснежному листу. Я – в восторге.  

– О! Мистер Лавкрафт! Тенкью! Тенкью со мач! Ай лав ю!  

И я легонько чмокаю его в щечку. Мистер Лавкрафт что-то бормочет, потом идет, шатаясь, в сторону двери, откуда несколько минут назад его выволокли те мужики; размахивает руками и начинает петь какую-то песенку. А я еще долго стою.  

Долго стояла, приходя в себя.  

Так и дошла до дома, не закрывая книжки. И дома подождала, пока харчок не высохнет.  

Эта книжка до сих пор у меня. С заветным автографом от великого мастера. И занимает, надо отметить, далеко не последнюю полку в моей книжной коллекции. А библиотекарем я работаю в родном колхозе, за 80 рэ, и очень даже довольна.