Последний экзамен

Последний экзамен  

Вот и пролетели 5 лет обучения в Ереванском Политехническом Институте (ЕрПИ) им. К. Маркса. Остался последний экзамен, и я без пяти минут «Инженер-строитель»!  

Казалось ещё вчера, я сдавал вступительные экзамены в этот ВУЗ, куда меня привели мои родители. Хотя я собирался с моим другом и одноклассником Сашей Далалоян поехать поступать куда-то в Россию, по-моему, в Саратов, в какой-нибудь институт, но меня родители, конечно, не отпустили и отправили к тёте в Кировакан, поближе к дому.  

Но всё же с Сашей мы как-то вырвались за пределы родного очага.  

В то время мы жили в какой-то эйфории, безмятежности, в нас бурлил дух любознательности, путешественника, не было никакого страха, ну и конечно рассудительности.  

Когда Саша мне предложил прогуляться до Тбилиси, я тут же с готовностью его поддержал. Всё это мы держали в секрете. Поднакопив немного денег, за счёт коржиков и пирожков, мы двинулись в путь. Это было в ноябре 1974 года, мы были в 9 классе. Утром, вместо того, чтобы пойти в школу, мы пошли на автовокзал и купили 2 билета до Тбилиси. По прибытии в Тбилиси, на железнодорожный вокзал, я узнал, что у Саши, далеко идущие планы, он как, оказалось, познакомился с какой-то девушкой из Москвы и намеревался к ней поехать! Я, конечно, тоже был нерассудительным, но не настолько же!.. Посчитав наши скромные финансы, выяснилось, что на обратный путь из Москвы нам может не хватить денег. На что Саша ответил:  

– Ничего, страна большая, привезут за казённый счёт.  

– Ты что рехнулся? – возмутился я.  

После непродолжительного спора, и видя, что его невозможно переубедить, я сказал ему:  

– Вот тебе деньги, покупай билеты куда хочешь, но чтобы это не было сделано моими руками.  

Я встал в стороне от кассы. А в голове крутились мысли: «Как же мы поедем, что с нами будет? », и вдруг, круглолицая кассирша отвечает:  

– Билетов на Москву – нет.  

С меня, как будто свалился огромный груз.  

– Ну что будем делать? Куда поедем? – спросил я.  

А теперь уже он возмущённо:  

– Куда хочешь. Мне всё равно.  

– Может в Сочи, заодно увидим море – предложил я.  

– Как хочешь – безразлично ответил он.  

Прибыв в Сочи, мы первым делом наняли таксиста и попросили показать город. Меня поражало всё: тёплый, бархатный климат, природа, какие-то экзотические большие растения, кустарники, пальмы, одним словом – рай! После экскурсии Сашу потянуло в магазин «Мелодия». Он был ещё тот меломан. После просмотра грампластинок, мы двинулись на поиски жилья. И тут нас остановили двое мужчин:  

– Кто такие? Откуда?  

Хотя они и были в штатском, но даже мы поняли по их выправке, что это сотрудники каких-то органов. В итоге нас привели в детскую комнату милиции. Нас допросили. Мы во всём честно признались, сообщили наши адреса, телефоны и нас поместили в камеру (обезьянник). Дальше нас стали допрашивать по одному. Первым повели на допрос меня.  

В кабинете меня посадили на стул и толстый, жирный лейтенант, близко наклонившись ко мне, прорычал:  

– К нам поступила информация, что вы у себя в посёлке ограбили магазин.  

Вот тебе поворот!  

– Какой магазин? – недоуменно спросил я.  

– Продовольственный ларёк – продолжал он рычать.  

– Никакого магазина мы не грабили.  

– А откуда у вас деньги?  

– Мы накопили – а сам подумал: «тоже мне сумма».  

И тут он берёт меня за волосы, наклоняет вперёд и большим, мягким кулаком бьёт мне по спине.  

– Вы можете меня хоть убить, но мы ничего не грабили! – возмущённо огрызался я.  

Ничего не добившись, меня отвели в камеру, и повели на допрос Сашу. Видимо, Саша огрызался более яростно. Когда его привели, у него из носа текла кровь. Через не-сколько часов нас опять отвели к этому жирному лейтенанту, и он сказал, что они связались с нашими родителями, всё выяснили, и нас отпускают с условием, что мы прямиком поедем домой. Мы пообещали, что конечно – домой.  

На вокзале мы взяли билеты, до отправления ещё было время, и мы решили, все-таки, сходить к морю. Купальный сезон уже закончился, мы побродили по берегу моря, купили какие-то сувениры из ракушек, вернулись на вокзал и поехали домой.  

По прибытии домой я не знал, как показаться на глаза отцу. Но как говориться: «Любишь кататься – люби и саночки возить». Собравшись с духом, с опущенной головой я зашёл в комнату к отцу. Он, молча, сидел и смотрел куда-то в сторону. Через какое-то время я пролепетал, что-то вроде:  

– Извини.  

Пауза продолжалась. Я решил, что получил безмолвное, сдержанное прощение и потихонечку вышел из комнаты. Мне представлялась более бурная сцена наказания, но эта безмолвная сцена запомнилась на всю жизнь.  

Что-то подобное, видимо, произошло и у Саши дома. Мы созвонились и вышли на улицу погулять. Встретились с одноклассниками, поделились впечатлениями и тут один из них язвительно выпалил:  

– Ну что, Черное море действительно чёрное?  

Этого субъекта многие недолюбливали и, наверное, не зря между собой мы его называли «пятикантропом». Нам было не до него и в этот раз мы промолчали. Неприязнь к этому однокласснику накапливалась, и спустя годы я его очень сильно избил, так, что могло закончиться всё печально…  

В школьные годы я бал «живым», добродушным, отчасти наивным ребёнком. И вся эта «живость» отражалась на оценках. Учителя часто выставляя оценки обращая внимание на поведение ученика. Точные предметы мне давались легко, и мне было интересно. Помнится, в начальных классах я решал какую-то задачку по математике и никак не мог решить. Увидев, что я засиделся, подошла ко мне моя мама и попыталась мне помочь.  

– Нет, не надо, я сам – к тому же я был ещё и упрямый.  

Но задачка никак не сдавалась. Спустя какое-то время, моя мама, проявив сердобольность, всё же подсказала, как решить задачку. И тут я расплакался. Мне было обидно, что мне не позволили победить эту задачку, ведь я старался быть всегда и во всём первым, победителем, а здесь украли мою победу…  

За оценками в школе я особо не гонялся. Приходя в школу, я зачастую отдавал свою тетрадь с домашним заданием по математике или физике одноклассникам, и те которые не успели или не смогли решить задачки, у меня переписывали. В итоге, они получали 4 и 5, а я 3 или 4. Но вот однажды я немного опоздал в школу и как результат не ус-пел отдать свою тетрадь для переписывания. Первый урок был по физике, и как обычно Татьяна Ивановна спросила:  

– Кто выполнил домашнее задание?  

И как обычно поднимался лес рук, среди которых была и моя «веточка». Но в этот раз, подняв руку, я с удивлением обнаружил, что моя «веточка» одинока. Я никогда не был выскочкой и попытался спрятать руку.  

– Мурадян! Ты, что решил задачу? – недоверчиво спросила Татьяна Ивановна.  

– Да – виновато ответил я.  

– А ну иди к доске и покажи, как ты решил – всё ещё сомневалась она.  

Я неуверенно вышел к доске, мне было неудобно выделяться, и стал расписывать задачу. По мере написания на доску у Татьяны Ивановны всё больше и больше округлялись глаза. Она глазам своим не верила. После этого случая и по физике и по математике и по химии, у меня были пятёрки. Видимо она поделилась своими впечатлениями с коллегами и те стали по-другому оценивать меня. «Благодаря» этому случаю я, к сожалению, стал меньше уделять внимания учёбе, потому что заметил, что мне ставят завышенные оценки. Так зачем напрягаться? Моя расхолаженность и наглость дошла до того, что к выпускным экзаменам по физике я вообще не готовился.  

На экзамене по физике сидела Татьяна Ивановна и члены комиссии: учитель по географии и истории. Первый вопрос.  

– Не знаю – самоуверенно и нагло отвечаю я.  

Татьяна Ивановна покраснела, перед ней сидел любимчик и так её подводил.  

– Как не знаешь, это же … – и она мне дала что-то вроде палочки-выручалочки, намекнув из какой области вопрос.  

– А-а-а – протянул я, и, ухватившись за эту палочку-выручалочку, ответил на вопрос.  

Аналогичная ситуация произошла со вторым и третьим вопросом. В итоге годовая оценка 5, а за экзамен, всё-таки 4.  

В институт я тоже поступал относительно легко. Помниться после первого экзамена по математике я пришёл домой (к тёте) и сказал самоуверенно, что будет пятёрка. Но ещё раз, проверив задания, я заметил, что допустил небольшую ошибку в теореме Виета.  

– Нет, всё-таки будет четвёрка. У меня там одна ошибка – признался я.  

Через, примерно, два часа мы подошли к институту, где уже вывесили списки сдавших экзамен. Так оно и оказалось.  

В то время, в Кировакане было два ВУЗа: политехнический и педагогический. Считалось, что поступить, а тем более учится в политехническом, со своим сопроматом, начертательной геометрией и другими предметами сложнее. Институт находился в центре города, на площади им. Кирова, построен в стиле архитектурного классицизма с колоннами. Кировакан считался одним из красивых городов Армении.  

Впервые войдя в просторное фойе института, бросались в глаза, аккуратно развешенные доски почёта, грамот и отличников. Помнится тогда у меня промелькнула мысль: «как же можно учится в таком институте на отлично? ». Тем более, когда я увидел одного из «повешенных» в живую, мне показалось, что он не от мира сего, весь такой правильный, застёгнутый до последней пуговицы.  

После лекций, приходя домой, я садился за уроки, по аналогии со школой, пологая, что на следующий день будут спрашивать. Но спустя неделю, вторую, третью, никто ни-чего не спрашивает. Тогда я подумал: «а чего готовиться, раз не спрашивают», и всё это дело забросил. А спустя полгода (семестр), оказалось, что все эти предметы необходимо сдавать на зачётах и экзаменах. Первый семестр я прошёл с большим трудом, даже с пересдачами. Но затем, вникнув в эту, для меня, новую систему, я стал выправлять положение, и потихоньку пошёл вверх. Сначала в ударники, а затем и в отличники.  

На выходные приезжая домой, зачётную книжку я предъявлял отцу. Мне запомнилась сцена, когда у нас дома были гости и родственники, отец, ссылаясь на плохое зрение, передавал мою зачётную книжку кому-то из них со словами:  

– Посмотри, что там написано, я плохо вижу – это была небольшая хитрость моего папы.  

И это была та небольшая благодарность, которую я мог выразить своему отцу.  

Отца я уважал и любил безмерно, на столько, что на одном из многочисленных застолий, подняв тост за родителей, я брякнул:  

– Пап, я настолько тебя люблю, что не смогу перенести твою смерть, поэтому я го-тов умереть раньше тебя.  

– Ты что? Сума сошёл? Родители должны уходить раньше детей! – я его не на шут-ку рассердил.  

За время обучения я сблизился с несколькими ребятами, и у нас завязалась дружба. Мы вместе проводили свободное время, у нас были общие интересы, помогали друг другу в учёбе, в домашних делах, ремонту квартир, вместе проводили время на природе. Среди них бал Давид, наш «Сундук», часами мог петь весь репертуар Высоцкого на гитаре, Гагик – наш поэт и художник, у него в квартире висела большая картина Айвазовского «9-й вал», которую он написал сам, Саша – спортсмен, играл за волейбольную сборную Армении, Рафик из Узбекистана, Айк и ещё один Саша из ближайшей деревни.  

В 1978 году студенческим отрядом нас оправили в Тюменскую область на строительство газопровода Уренгой-Памара-Ужгород. Из наших ребят в отряде были Саша-спортсмен и Айк. На вертолёте нас забросили на площадку «Самсоновская», недалеко от Нижневартовска. Разместили в двухэтажном, деревянном общежитии. Местное население, в основном бывшие зэки, жили в балоках – что-то вроде круглых вагончиков. Вокруг – тайга, и несметное количество огромных комаров! Нас разделили по бригадам. Я оказался с Сашей в одной бригаде из 15 человек. Мы должны были разгрузить огромный склад с цементом. Саша был бригадиром, а я его заместителем.  

Однажды на площадке случилось ЧП. Одного из наших студентов порезал какой-то зэк. Оказалось, тот пытался ухаживать за какой-то замужней девушкой, муж вернулся с тайги, узнав про это, побил и немного порезал нашего студента. Тем не менее, возмущённые студенты, а нас было около 100 человек, вооружившись лопатами и палками, двинулись к балокам, где проживал этот зэк. Пошумев немного, вдруг мы увидели, что из окна появилась двустволка и выстрелила нам под ноги. Пыл студентов поубавился, и мы вернулись к нашему общежитию. Большинство студентов начало выдвигать требования, что-бы нас защитили, но защищать было некому, и они решили самовольно покинуть площадку. Мнения разделились, часть считала, что никакой опасности нет, а большая часть считала, что наша жизнь под угрозой. Не придя к общему мнения, эта большая часть, порядка 80 человек, в том числе наш Айк, собрали вещи и по тайге двинулись в сторону железной дороги, которая проходила на расстоянии 5 километров от нашей площадки. Никакой станции там не было, просто махали рукой машинисту и тот, притормаживая состав, позволял запрыгивать в вагоны.  

Мы, оставшиеся на площадке, спокойно дорабатывали свои работы. К концу срока наших «беглецов» из Нефтеюганска привезли обратно. И вот настал день получения зара-ботной платы. Нашей бригаде зарплату выдавал Саша. После получения денег (2000 руб-лей! ) я заметил, что какие-то ребята, с другой бригады устраивают разборки с Сашей. Я подбежал к нему, чтобы его защитить, но ребята меня остановили:  

– Норик, не вмешивайся, это наши дела.  

– Какие дела, что вы на него наезжаете? – не успокаивался я.  

И тут они мне рассказали, что Саша их приписал к нашей бригаде (мёртвые души) и по окончании работ пообещал что-то им выплатить, а теперь не хочет платить. Всего этого я не знал и молча, ушёл в сторону.  

Да, много чего произошло за эти 5 лет, но вернёмся к последнему экзамену.  

Как обычно, все предыдущие экзамены я сдал на отлично, ну и хотелось, чтобы и этот экзамен не был исключением. Экзамен был по строительной экономике и принимал его зав. кафедрой Акопян. У бывших старшекурсников мы узнали, что он очень строгий, но любит когда много пишут. Экзамен был письменный. Получив билет из трёх вопросов, я увидел, что объёма не получиться. Тогда я стал, помимо ответа на вопрос, расписывать сопутствующие и смежные темы. Тем самым расписал все 12 листов тетради. По окончанию экзамена мы сдали свои тетради на проверку, и он ушёл. Спустя два томительных часа, приходит Акопян и первый его вопрос:  

– Кто староста?  

– Я – поднялся с места Самвел.  

– Сколько человек в группе?  

– 22.  

– 22 барана! – язвительно выпалили Акопян. «Ну, всё! » – подумал я, не видать мне пятёрки.  

И тут началось представление – театр одного актёра. Каждого из студентов Акопян поднимал с места и самодовольно издевался над незнанием или неправильными ответами студентов. Вызвав к доске очередную жертву, одну из двух девушек нашей группы – Гоар, закончив преамбулу в виде очередной порции издевательств, вдруг задаёт вопрос:  

– А ты знаешь, кто за тебя просил?  

Гоар покраснела, уткнулась взглядом в пол и молчит. В итоге он ей поставил тройку.  

Наконец очередь дошла и до меня.  

– Мурадян, это ты написал? – удивлённо он обратился ко мне.  

– Да – спокойно ответил я.  

– Если это ты написал, то я поставлю тебе 6, если нет – 4.  

А я подумал: «Если не я, почему 4, а не 2? ». Он плохо владел русским языком и вряд ли мог так диктовать свои лекции, которые я якобы переписал. При всех своих недостатках это, хотя бы, он понимал, и я получил свою последнюю пятёрку, единственную в группе.  

Закончив, так называемый приём экзаменов, оказалось, что шестерым студентам он намеревался выставить двойки, но в экзаменационную ведомость пока не внес. Среди них был и наш друг Гагик. Он обратился к этой шестёрке с предложением:  

– Если кто-нибудь из вас выиграет меня в шахматы, то я всем вам поставлю тройки. Согласны?  

Деваться было некуда, двойка уже есть, а здесь какой никакой шанс. Наш Гагик неплохо играл в шахматы и уселся напротив Акопяна. Мы окружили их, по ходу партии как могли, подсказывали Гагику, и, о чудо! Гагик выиграл! Акопян побагровел, так опростоволосится перед студентами, и молча, стал выстраивать фигуры для второй партии. Гагик молча, смотрит на меня, спрашивая взглядом: «что делать? », я пожал плечами, чёрт его знает, что он выкинет в следующий раз. В итоге он проиграл. И тут развязался язык у Акопяна:  

– Ну что? Вы хотели у меня выиграть? – как будто не было первой партии.  

И всё-таки он своего слова не сдержал. Правда, Гагику поставил тройку, но всем остальным влепил двойки.  

Получив диплом, я в последний раз выходил из института, и тут мой взгляд остановился на доске с отличниками. Там красовалась моя фотография …