Режим Бога

Когда ржавая пружина тянет дверь, раздается скрип. Сперва натужный и тихий, а потом визгливый, резкий, обрываемый хлопающим звуком.  

Когда память пытается достать что-то из дальнего закоулка, раздается такой же скрип. Потом ностальгическая жалость бьет с размаху в самое больное и мягкое, это щемящее чувство пустоты в солнечном сплетении, когда ты теряешь чувство опоры под ногами.  

Самые болезненные укусы наносит человеку именно память. Старая обида, на все лады отпетая бессонными ночами, способна жить десятилетиями.  

Разрастаясь, словно раковая опухоль, до невиданных размеров, иногда она занимает центральное место в жизни человека. Достаточно вспомнить Грозовой перевал, где отвергнутый поклонник на долгие годы делает своей основной целью месть, превратив жизнь другого и прежде любимого человека в ад, коварно нанося ему удары через близких, ломая судьбы его детей и внуков. Это месть, растянутая на три поколения.... Бесцветные глаза не выражают эмоций, но иногда в них вспыхивает огонь ненависти. Неурядицы личного характера ничего не значат в сравнении с проблемами воспитания подрастающего поколения.  

Из школы позвонили, и молодая учительница сразу же после стандартно-натянуто-дежурного приветствия, имени-отчества и стандартной фразы "ваш сын... " изложила историю про то, как Мелкий с одноклассниками, купив у барыги коробо́к марихуаны, употребили ее по назначению и сорвали урок биологии.  

Минутный шок и страх за будущее сменяются закипающей ненавистью. Откуда-то из глубин подсознания пришла четкая инструкция, как действовать.  

Разговор с сыном. Основные мысли: "Я больше не буду", " бес попутал, решили попробовать", обрывки информации, косвенными вопросами выяснил, что барыгу зовут Славик.  

Бес попутал... в седьмом классе, ага.  

"Пап, только не надо милиции"... конечно не надо. У папы за плечами командировка в места не столь отдаленные на некоторое количество лет, ему в милицию обращаться не с руки. Проблема решится с точностью до наоборот.  

Поэтому план другой.  

Начало следующего дня прошло в дежурстве на автостоянке возле школы. Тонированная "восьмерка", полевой бинокль, отгул.  

Группу тусующихся подростков вычислил сразу, нашел сына. Немного помониторил. Курит на каждой перемене. Один парень рослый и явно старше. Внезапно все сорвались по направлению к школе. Ясно, звонок на урок. Остались двое. Тот, что выше остальных и плотный коренастый кавказец с бородой. Высокий быстро передал ему деньги, зажатые между двумя пальцами, и они направились к автостоянке.  

Бинокль под сиденье, спинку разложить.  

Рястянулся. Накрыл лицо кепкой. Из-под козырька и прищуренных глаз внимательно изучил лица этих двоих.  

Они остановились возле припаркованного рядом видавшего виды немецкого бусика, в оживенной беседе несколько раз прозвучала фраза "Не ссы, Славян, все под контролем" в различных вариациях.  

Затем из салона авто был передан сверток, который исчез в кармане спортивной куртки Славяна. Вообще страх потеряли.  

– Давай, Ахмет!  

– Всем не давай, Славян!  

Приобнялись и расстались. Бородатый сел в бусик, Славян вернулся на точку дожидаться следующей перемены.  

Ситуация застопорилась, пришлось сделать вид, что проснулся. Вышел, потянулся, обошел автомобиль. Попинал колеса, протер рукавом куртки зеркала. Попутно запомнил номер бусика и вскользь глянул на водителя. Он сосредоточенно пересчитывал деньги и не заметил взгляда.  

Можно ехать. В плане появились новые детали.  

Кавказец явно отчитывается, ежедневно сдавая выручку, если он не выйдет на связь к концу дня, его начнут искать. Славика искать с таким рвением не будут, просто если он внезапно исчезнет, Ахмет тоже ляжет в тину.  

А потом вынырнет и будет искать себе другого Славика.  

Если сперва ликвидировать Ахмета, то на Славика останется максимум десять часов, скорее всего их встречи носят ежедневный характер.  

Поехал домой, в гараже имеется в промасленной тряпке обрез, хорошо ложится под сиденье. Средних размеров нож и бельевая веревка, джентельменский набор, ничего лишнего.  

Завтрашнее утро встречал на площадке возле школы. Знакомый микроавтобус подъехал к девяти часам, бородатый с небольшой сумкой отправился за угол школы, где Славик уже ждал его в компании малолетних долбоёбов /пардон, лоботрясов.  

Толково придумано.  

Расстояние приличное, не па́лит машину случайным очевидцам, но в то же время при желании можно быстро добежать и уехать.  

Ахмед бодро ушел, не оглядываясь, солнышко светит, птички поют. День как день.  

Иди, иди...  

Пользуясь своей машиной, как прикрытием, вышел, не захлопывая дверь, вывернул у него два золотника из колес, спустив их. Спустил себе одно колесо в качестве конспирации, бросил золотники в пепельницу и сделал вид, что сон продолжается.  

Пятнадцать минут в тишине, требовательный стук в окно.  

– У(в)ажяэмий, насосом пабрацки нэ виручишь, пажалюста? – характерный акцент и неожиданно приятный баритон.  

Изобразил, как смог, реакцию проснувшегося человека.  

– А? Да... конечно... насос... – неспешно поднял спинку сиденья, почувствовал мандраж и желание вцепиться в горло. Поборол себя.  

Вылез, потер глаза, потянулся, открыл багажник, достал насос, протянул кавказцу. Посочувствовал, пока тот неумело качал колесо, проклиная нечестивцев на двух языках. Внезапно выругался, "обнаружив" спущенное колесо у и себя на машине.  

Ахмет порадовался этому факту: ну ты и спишь, мужик. Ну ладно, мне колеса спустили, но тебе, пока ты спал...  

Потом Ахмет наконец понял, что нет золотника, один нашелся в его бусике, зато вторым заботливо "выручил" его.  

Закурили, познакомились. Представился именем своего отца на всякий случай.  

Вкрутил золотник, накачал колесо, убрал насос, пожали руки, поехал.  

Есть пять – семь минут, пока он считает деньги. От школы до рынка одна дорога, там можно будет подождать.  

Отъехав от школы с километр, съехал с дороги. Выставил знак, быстро поднял машину на домкрат. Сумка с обрезом и веревкой легла на сиденье, нож в карман. Открыл багажник и водительскую дверь стал ждать, наблюдая за дорогой через салонное зеркало заднего вида.  

Два автомобиля вхолостую, третий притормозил, спросил, нужна ли помощь, получил отрицательный ответ и поехал дальше.  

Четвертый был знакомый микроавтобусик, по широте кавказской души он лихо затормозил напротив и прокричал в открытое окно:  

– Помощь нужен, брат?  

Получив утвердительный ответ, "брат" направил бусик к обочине. Не успел выйти, как задняя дверь бусика открылась.  

Обернулся удивленно и увидел внимательный и холодный бесцветный взгляд, а в лицо почти ткнулся холодный металл обреза:  

– Сидеть. – голос сиплый и неяркий, и от этого становится не по себе.  

– Руки... – голос без эмоций, и парень послушно и медленно приподнимает руки, на правое запястье тут же легла веревочная петля-удавка, а свободный конец шнура притянул руку к рычагу переключения передач.  

– Закрой дверь и поехали.  

– Куда?  

– Вперед. – задал вектор направления, ткнув обрезом в шею сзади.  

– Деньги в бардачке... – бородатый начал трястись крупной дрожью.  

– Не дергайся. – веревочная петля прикрепила шею к подголовнику.  

– Поговорим и я тебя отпущу... – пришлось соврать, а парню пришлось поверить.  

– Рули в Оторвановку... – промзона в пригороде, хорошее место для подобных разговоров.  

Семь минут пути показались водителю вечностью, он дергал сцеплением и невпопад втыкал передачи.  

Место, где метровый канализационный коллектор сообщается с атмосферой было известно еще со времен практики в местных теплосетях.  

– На выход... – без предисловий ствол в шею.  

– Короче, ты... барыжная душа... еще раз я тебя увижу возле школы и тебе пизда...  

Деньги свои в очко себе засунь... они такие же грязные, как то, что внизу.  

Вот люк, внизу дерьмо. Труба шесть метров, с другой стороны выход.  

Шесть метров говна и ты свободен.  

Вперед...  

Бородатый затрясся мелкой дрожью, начал расстегивать одежду. Взвизгнула молния. – Не надо, не на пляже, – сухо оборвал его, – ныряй так.  

Бородатый вздохнул и вдруг озлобился: – Ти апэтам пажилеиш!  

Ничего не отвечая, несильно ударил его обрезом по животу, затем подтолкнул к открытому люку. Глубоко вдохнув, парень шагнул в реку дерьма.  

Солнце светило, птички пели. В конце коллектора была вварена решетка из арматуры.  

А теперь Славик. На машине кавказца это будет проще сделать. Разобрался с разболтанной коробкой передач, за считанные минуты добрался до школы. Припарковался, стал ждать Славика.  

Он тёрся возле школы, ожидая большую перемену, но увидев знакомый автомобиль, заспешил к нему.  

Как действовать, не придумалось, но в бардачке оказался свёрнутый пакет и внушительная пачка денег.  

Положил деньги на панель, а пакет взял в руки.  

Толкнул пассажирскую дверь, приглашая сесть.  

Парень начал было садиться, голова наклонена вперед, взгляд из-под нависающих бровей удивленно-недоверчиво поймал незнакомого человека. Пришлось сработать на опережение, кивнул на панель:  

– Ахмет передал. Премия.  

Парень влез в машину, сел, чуть ссутулившись, оказался высоким, около метра девяносто, взял деньги в руки, потеребил нерешительно: – А где он сам?  

– У брата свадьба... – первое, что пришло в голову.  

– Чё, в среду? – парень нервно хохотнул.  

– Они же чурки... – выпутался весьма находчиво, подавая парню сверток.  

– А где фасовка? – Глянь в бардачке... -Чёт нету... – Да туда только насрать осталось, хер что найдешь в этой помойке... Щаааа... – вышел из машины, открыл заднюю дверь, оказавшись у парня за спиной. – Оно? – парень выглянул из-за подголовника и с ужасом заглянул в пустые глазницы обрезанных стволов.  

– Сидеть... – металлический баритон уверенного в своих действиях человека.  

Удавка на шею, свободные концы сквозь щель между подголовником и сиденьем быстро и крепко завязаны на запястьях.  

– Славян, не ссы, мне нужны только деньги и товар, ты мне не нужен.  

Золото дома есть? Едем к тебе... – пока долговязый переваривал информацию, закрыл двери, завел мотор и двинулся в сторону лесопосадки.  

На заднем сиденье лежала бутылка армянского коньяка, в голове появлялись новые детали.  

Остановиться решил недалеко от того места, где бросил машину, расчет простой, чтобы можно было добежать через лес, не выходя на трассу. Свернув с дороги и проехав вглубь лесополосы метров пятнадцать, остановил машину..  

Расслабил немного веревку, открыл бутылку: – Выпьешь залпом, отпущу. Не выпьешь – прострелю ногу. Я маньяк, – для убеждения ткнул обрезом парню в колено, он вздрогнул, как от удара током.  

Поднес ему ко рту бутылку и влил, как в пески Сахары, ушло как в бензобак. Длинный судорожно глотал, а когда коньяк кончился, по инерции дергал кадыком, пытаясь вдохнуть воздух. Взгляд его моментально замаслился, страх ушел, он боролся с рвотными позывами и незримо отдалялся от непонятной истории.  

– Молодец. Иди... – развязал веревку.  

Барыга нерешительно обвел окрестности мутным взглядом. – Иди, свободен. Ты смог... – парень нечетким движением открыл дверь, неловко вылез и сделал несколько шагов от машины. Согнулся пополам, спазмы сотрясали тщедушное тело, рвотные позывы не совсем то, что ожидалось, мельчает алкоголик, ну, не беда.  

В три прыжка оказался рядом с бедолагой, за шиворот подтащил к машине не особо сопротивляющееся тело. Втолкнул за руль. Рука в кожаной перчатке нащупала волосы на затылке, зажала рефлекторно. Дважды резко ударил его о переднюю стойку, сперва лбом, затем, чуть запрокинув голову, лицом. Не дышит? Дышит? Не важно. Включил передачу и запустил стартер. Двигатель натужно запустился, увлекая автомобиль в бурелом на небольшой скорости. Прошелся рядом, корректируя направление рулем через открытую дверь. Ударившись о дерево и уперевшись в другое, автомобиль заглох.  

Из салона были извлечены все посторонние предметы, сумка, веревка, обрез вернулись к владельцу.  

Долговязый захрипел, пришлось ударить его в третий раз, теперь об руль. Оглядев салон, увидел кусок буксирного каната с оторванным крюком. Хорошо.  

Снял с бензобака крышку, при помощи тонкого прутика приоткрыл запорный клапан и затолкал в бак метра четыре каната. Вынул наполовину, осмотрел, удовлетворенно хмыкнул. Парень не дышал. Зажигалка сухо щелкнула, успел отскочить.  

" Машина пламенем объята, вот-вот рванет боекомплект... " – хорошая песня.  

Бегом через лесополосу к дороге, как же удачно выскочил, как раз к своему автомобилю. Снял с домкрата, бросил знак в багажник.  

Обрез и машину в гараж, бельевую веревку и перчатки в печку.  

Домой. В душ и спать.  

Потом двое суток дежурства.  

И под утро домой, домой.... Утро как утро... птички поют, солнце светит. Мелкий с приятелем собираются в школу:  

– Пап, а ты слыхал, у нас на районе тип угнал тачку, нажрался, въехал в дерево и сгорел? – в глазах блеск возбужденного любопытства. – Я думал, так только в американских фильмах бывает...  

– На пьяную голову чего только не бывает... – ответил философски- безразлично, зевнул и пошел на балкон курить.