О Б Л О М

О Б Л О М  

или как Витек Лаврентьев бросил пить.  

Витька проснулся от того, что теплые лучи утреннего солнца, ворвавшиеся в окна их избы, стали назойливо шарить по лицу, стараясь разлепить плотно сомкнутые веки и от этого глазам было больно. Голова гудела как церковный колокол в престольный праздник, во рту сухо и пакостно. Витька шевельнулся и попытался натянуть на голову одеяло, чтобы спрятаться от назойливых солнечных ладоней и хотя-бы чуточку облегчить похмельные страданья и еще полежать в постели, вставать- ну совсем не хотелось. Но не вышло. Это Витькино шевеленье заметила жена, которая уже давно была на ногах и носилась из избы во двор, затем со двора в избу, хлопоча по хозяйству, стараясь переделать как можно больше дел до ухода на работу. Работала она на почте в райцентре, расположенном в пятнадцати километрах от их села и боялась опоздать на автобус, поэтому и носилась ураганом по дому.  

– Витька! Вставай! Вставай давай! Хватит валяться! – она подскочила к постели и стала стаскивать с мужа одеяло. Витька попытался было одеяло удержать, но не смог по причине присутствия в руках дрожи и полного отсутствия в них сил.  

–Вставай алкаш поганый! -и Надя, так звали жену, размахнувшись крепко хлестанула его по спине кухонным полотенцем, находившимся в тот момент в ее руках.  

– Поднимайся, день на дворе, дома дел делать не переделать, а он нажрался и дрыхнет теперь неподъемный!  

Витька знал, что с Надюхой лучше не спорить, если заведется то долго не успокоится, да и в семье она была командиром, а Витек ей полностью подчинялся. Смирный и покладистый предпочитал в споры с ней не вступать.  

–Все-все Надюш, встаю-встаю-и прикрыв на всякий случай голову руками, что бы еще и по ней не огрести, встал и быстро пошлепал босыми ногами в заднюю избу, в кухонку, где на лавке у печи стояли два ведра с водой.  

– И как вас алкашей только земля носит-продолжала шуметь в передней избе, заправлявшая за ним постель Надя-все пьете и пьете, не напьетеся ни как!  

Витек тем временем кое-как сняв с вешалки алюминевый литровый ковшик, зачерпнул и расплескивая стал жадно глотать холодную колодезную воду.  

– Витя, вы дождетесь, я вашу гоп-компанию разгоню к хренам собачьим-жена, закончив дела в передней уже стояла уперев руки в бока перед продолжавшим утолять похмельную жажду мужем. Одного роста с ним, крепко сбитая, с раскрасневшимся то-ли от беготни, то-ли от гнева на подгулявшего вчера мужа лицом, она внушала ему страх, придавливала властной своей натурой. Он и в нормальном состоянии побаивался свою Надюху, а уж с похмелья-то и подавно. Надя между тем стала остывать и заговорила уже с укоризной в голосе:  

– Витя, ты же мужик работящий, семейный, детишек вон двое растет, а связался с этими двумя охломонами и пьешь теперь с ними напропалую, им же на все наплевать, что Ваське, что Генке этому Лешему, ни жен, ни детей-живут как бурьян в поле, никакой от них пользы, одна пакость!  

Поглядывая с опаской на жену по верх ковшика, Витек терпеливо ждал когда стихнет буря и дождавшись наконец, стал оправдываться:  

– Надюш, я ж работаю с ними, вон какую работу осилили, сколько денег домой принес, все же тебе отдал, пропил то совсем чуток.  

Да, действительно, заработанные деньги, почти все, он принес в дом и отдал жене и поэтому Надя смягчилась потихоньку и сменила гнев на милость, тем более, что обмывать законченную шабашку она сама его и отпустила, а ведь знала-выпьет Витек крепко-уж такая у него компания, чего только один Генка Лешак стоит, этот не отвяжется, пока не свалится сам и не свалит товарищей.  

– А напиваться так зачем! Вон ведь как болеешь, сколько алкоголиков то этих поумирало, а случиться что с тобой? Я как одна двоих поднимать-то буду. Светланка восемь классов закончила, не за горами как невеститься начнет, а Володька? Еще год в школе и в институт поступать или в техникум, а кругом все платное, да каких деньжищь стоит.  

Совсем успокоившись и дождавшись когда муж ополоснет лицо под рукомойникомона позвала его к столу, стоявашему тут же в задней половине дома.  

– Садись, на вот выпей рассола огуречного сперва, а потом подлечу тебя, да перекусишь-Надя протянула в продолжавшие еще дрожать руки мужа кружку с рассолом и пошла на кухню, где на плите шкворчала яичница с салом. Витек выцедил сквозь зубы рассол и принял из рук жены вернувшейся с кухни граненый двухсот грамовый стакан наполненный на половину перваком собственного производства. Витек благодарно взглянул на жену и дрожа губами выпил самогон от крепости которого перехватило дыхание и уткнувшись носом в ломтик черного хлеба, подышал, а затем допил остатки рассола из кружки. Надя между тем поставила перед ним на стол чугунную сковороду с горячей яичницей, миску с солеными краснобокими помидорами и накрошенными туда же огурцами. Когда огненная жидкость разошлась по телу и в желудке захорошело, приятно зажгло, он принялся за еду и умял почти все, что подала жена. А Надя уже спеша собиралась на работу и от самого порога напомнила ему, что он обещал сегодня напилить и наколоть дров ее тетке.  

– Слышь-ка, теть Варя вчера приходила, сказала, что сегодня тебя ждать будет, да беда какая, шофер, что метровки привез, не местный, с района и сволочь такая, дворы перепутал, свалил дрова-то за три дома от ее. Так ты езжай сегодня, все равно у вас перерыв в работе. А со скотиной Володька разберется, сейчас проснется, опять заполночь с улицы пришел, дрыхнет на сеновале пока-частила, одеваясь жена.  

– Ладно-ладно, сейчас Мальту запрягу и поеду-торопливо ответил благодарный за опохмелку Витек. Только, я это Надь, я мужиков с собой возьму, один не управлюсь, сама подумай-машина дров не фунт изюму.  

– Да ладно уж, бери своих алкашей, но Витя! Смотри у меня, заявишься опять пьяный-возьму дрын и этим дрыном всем троим руки-ноги переломаю! Ты меня знаешь! -уже с порога пообещала Надя.  

Последняя угроза была лишней, она сама это знала и грозилась по инерции. Витек мог крепко выпить, но в запои не уходил. На работу всегда как штык, каким бы не было вечером застолье. В ту пору, до объявленной сверху перестройки, когда разграбленный, а затем вовсе уничтоженный их колохоз крепко стоял на ногах, Витек за хорошую работу в строительной бригаде и грамоты и премии получал, да и зарабатывал не плохо. Так вот, хоть и любил он выпить иногда, но все же семью свою любил больше и поэтому в такие как сегодняшний моменты очень переживал, стыдно было ему, что таким пьяным домой заявился. Да пьянствовать особо и времени не было. После того как колхоз приказал долго жить Витек с Надеждой духом не упали, она перебралась в райцентр работать и Витьку нашла несколько шабашек и стал он работать сам на себя, руки у него были вставлены как раз туда-куда надо и поэтому многие в нем нуждались. В деревнях, что поближе к их областному городу словно крепкие грибы-боровики стали расти коттеджи и Витек с его умением строить и плотничать спросом пользовался. Иногда, когда одному было не справиться, он брал с собой работать Генку Лешакова и Ваську Семенихина. Вот и вчера они закончили кровлю на одном из таких коттеджей, получили расчет-не плохие деньги-кровля работа дорогая, ну и обмыли вернувшись к себе село это дело. Да и хозяйство у них с Надюхой было крепкое- и огород с садом и живности полный двор и даже лошадь своя была, которую Надежда, бабенка хваткая, умудрилась с боем за небольшую цену вырвать у председателя погибавшего колхоза.  

Выйдя вслед за женою из дома Витек запряг лошадь, из сарая, служившего ему мастерской принес и сложил на телегу бензопилу, топоры и причмокнув губами тронул лошадь.  

Лешка и Василий Семенихин жили на соседней улице не далеко друг от друга и не прошло получаса как троица вчерашних собутыльников, расположившись на подстеленных под себя в телеге ватных телогрейках двинулась в соседнюю Зыряновку, где жила тетка Витькиной жены, Кузьмичиха, как все ее звали в округе. Ехать до Зыряновки было километров шесть. Дорога шла в начале по уже убранному полю, вторая половина августа на дворе, затем через небольшую березовую рощицу, где каждое деревце радовалось остатним летним солнечным дням, а за той рощицей молодых березок под косогором открылась и Зыряновка. Было тепло, утреннее солнце начинало припекать и на душе у Витька от того что Надя скандалила не долго, а кроме того похмелила, поправила ему здоровье и данное слово тетке Варваре помочь он выполняет, становилось светло и солнечно. Телега на резиновом ходу, сработанная умелыми Витькиными руками, мягко катила по укатанной грунтовой дороге, Мальта шла ходко и лишь иногда задирая хвост справляла на ходу свои лошадинные надобности. Генка в такие моменты подшучивал над Витьком, похохатывая говорил:  

–Витек, вы с Надюхой твоей такие хозяйственные, везде у вас порядок, все в дом, а лошадь к порядку приучить не можете, такой ценный продукт она у вас по дороге разбрасывает.  

Страдающий с похмелья Семенихин тихонько посмеивался над Лешаковскими шутками, а Витька молча улыбался и думал о том как уговорить Кузьмичиху, известную своей прижимистостью, похмелить мужиков перед началом работы. Лешак еще у себя в деревне сразу заявил, что работать не начнет пока его с Васькой не опохмелят. Он на свой страх и риск пообещал друзьям, что их подлечат, но сильно в этом сомневался. Тетка Варвара запросто могла поставить условие-в начале работа, а уже потом выпивка. Не хотелось ему осрамиться перед товарищами, Лешак замучает потом подколами.  

Между тем въехали в деревню и проехав половину улицы Витек остановил лошадь у крыльца дома Кузьмичихи.  

–Станция Мазай, кто приехал вылезай-как оглашенный заорал Генка, первым спрыгивая с плоской платформы телеги.  

–Теть Варя! Встречай работников-столяров и плотников-расплывшись в щербатой улыбке продолжал орать Лешак, даже похмелье не могло унять его буйной, бесшабашной натуры:  

–Встречай, привечай, похмеляться наливай-веселился он.  

Витьку смущала веселая бесцеремонность Лешака, его бесшабашность и было неудобно за него перед теткой жены. Кузьмичиха нрав имела строгий и сейчас, выйдя на высокое крыльцо еще крепкого бревенчатого дома, обшитого крашенными в темно-красный цвет оструганными досками, смотрела поджав тонкие губы на рыжего, кудлатого Генку неодобрительно, сурово. Тому же наплевать было на Кузьмичихину суровость и он не церемонясь заявил:  

–Тетка Варя, налей больным и немощным по рюмке лекарства и мы за работу!  

Кузьмичиха, как не была строга, знала, что похмелить мужиков нужно хотя бы для повышения производительности труда. Сходив в дом, вынесла бутылку водки и пару стопок с немудреной закуской.  

–Вот выпейте по стопке, а в обед еще налью. А ты не пей-строго сказала Витьку Кузьмичиха:-А то Надена мне старой скандал устроит!  

–Да я и не хочу теть Варь-смущенно посмотрев на товарищей ответил тот.  

Насмешливо глянув на Витька Лешак наполнил до краев граненые стопки и протягивая одну из них Ваське Семенихину, сползшему к тому времени с транспортного средства и прихромавшего к крыльцу, левая нога у него была покалечена во время несчастного случая на стройке, промолвил:  

–Ну не пьянки ради-здоровья для-и опрокинул в рот содержимое стопки.  

Приняв в дрожащую руку протянутую Генкой стопку с водкой решил высказать глубоку мысль и Васька:  

–Дай бог не последняя! -и морщась, выцедил лекарство.  

Одной порцией Лешак конечно же не ограничился, похрумкав долькой свежего огурца, он успокаивая смотревшую на него с тревогой, боявшуюся потерять работников Кузьмичиху весело заявил:  

–Не боись тетка Варя, все будет тип-топ. нормально сработаем! -и опять посмеявшись глазами на Витька, налил себе и начинавшему оживать Семенихину еще по одной.  

Поправив здоровье друзья принялись за работу. Работа спорилась, Лешак с шутками-прибаутками подтаскивал к Семенихину метровую заготовку и тот, краснея лицом, кромсал рычащей"дружбой" метровую заготовку на три части, а Витек грузил на телегу чурбаки и отвозил их ко двору тетки Варвары.  

К обеду первая часть работы была окончена, гора разноколиберных чурбаков высилась у двора тетки Варвары и Кузьмичиха позвала изрядно вспотевшую троицу в дом обедать, но Лешаков в дом идти наотрез отказался:  

–Теть Варь, ну его, жарко в доме, давай мы во дворе, на свежем воздухе перекусим.  

И Витек, и Васька его поддержали и Кухзьмичиха согласившись, позвала родственника в избу, чтобы помог вынести еду. В избе она подозрительно посмотрев на Витька спросила:  

–Водка-то осталась у вас?  

–Да откуда теть Варя, Генка с Васькой в перекурах ее потихоньку прикончили.  

–Вот ведь алкаши какие-покачала головой Кузьмичиха:-Ты с ними не пил чай?  

–Да не пил я тетя Варя-раздражаясь Витька принял из ее рук новую бутылку водки и миски с ложками, а затем вернувшись со двора взял чугунок со щами, который тетка жены достала из печи и обмотав его кухонным полотенцем, чтобы не обжечь руки вынес к ожидавшим товарищам. Генка и Семенихин уже расположились за дощатым, грубо сколоченным столом, стоявшим под навесом у сарая, в котором громко голосила усевшаяся откладывать яйцо курица и слышалось сытое похрюкивание поросенка. Выпив как и утром по паре рюмок Лешак, Васька и вновь оставшийся на сухую Витек с аппетитом поели наваристых щей, а затем высмолив по сигарете, начали колоть чурбаки на дрова.  

После обеда работалось так же легко, выпитая водка с потом покидала организмы Лешака и Семенихина и легкий хмель быстро выветрился из голов. По новой, соблюдая технику безопасности при работе с топорами, налить они не просили. Лешак, бесшабашный в жизни, но злой в работе, выбирал самые трудные, узловатые и сучкастые чурбаки и орудуя колуном, а где и с помощью клина, членил их на поленья. Громко "хакая" с размаха вгонял он колун в середину поставленного перед собой чурбака и если тот, сопротивляясь, не разлетался сразу, обхватив топорище крепкими ладонями, вздымал его над головой и вывернув с размаху бил обухом колуна, застрявшего в переплетах узлов древесины о другой чурбак, выбранный специально для этого из самых толстых и крепких, и если и тут упрямое дерево сопротивлялось, то в ход шла деревянная мощная колотушка, которой он что есть мочи бил по обуху, вгоняя колун все глубже и глубже в древесину. Постепенно упрямый чурбак, потрескивая разваливался на части и тогда довольный Лешак, смахнув со лба пот и приговаривая улыбаясь:  

–А куда ты дорогой от Геннадия Ивановича денешся! -выбирал из кучи заготовок еще более сложный и заковыристый в узловатости и сучкастости объект приложения сил.  

Витек с Василием тоже без дела не стояли и обычными топорами сноровисто обращали березовые и осиновые чурбаки в поленья, пирамида которых быстро росла все выше и выше. Кузьмичиха, выходя во двор то скотинку подкормить, то по другим каким хозяйственным нуждам с удовольствием наблюдала за спорой работой мужиков и была доволна тем, что не зря потратилась на водку и даже хотела предложить им по кружке вишневой настойки, фляга которой стояла в сарае, но усомнившись, от мысли этой отказалась, да и сено для коровы еще нужно было домой перевезти с лугов, настойка для оплаты сгодится.  

Удостоверившись, что работники не халтурят, она отозвав Витька в сторонку сказала:  

–Витя, мне нужно в райцентр к дочке съездить, на выходные хочу позвать ее с сеном помочь, да и внучков давно не видела, гостинцев немного хоть отвезу, а вам еще бутылка есть за работу, как закончите возьмешь ее в холодильнике, угостишь ребят, да смотри сам не пей, не хочу из-за тебя с Надей поругаться.  

–Да что Вы теть Варя заладили ей Богу, видите ведь, не пил я с ними и не собираюсь-обиделся Витек.  

–Вижу, да мало ли, этот рыжий черт кого хочешь с пути собьет-кивнула она в сторону раздевшегося по пояс, блестевшего от пота Лешака.  

–Да ладно Вам теть Варя, нормально же работаем!  

–Ничего не скажу, молодцы, а только ведь вчера крепко ты набрался, Надя расстраивается. Я к вам зашла, а она говорит, что ты с ними получку обмывать пошел и мол наверняка пьяный придешь, смотри, не вздумай, ты ее характер знаешь.  

–Да уж знаю я ваши характеры-терпению Витька стал наступать конец-Езжайте тетя Варя, не буду я пить!  

–Ну ладно коли так-удовлетворившись нравоучениями Кузьмичиха показала Витьку куда ключ от замка повесить, когда дом по окончанию работы закроет и взяв сумку с гостинцами для дочери и внуков пошла к трассе, пролегавшей в полукилометре от деревни.  

–Че Витек, Кузьмичиха политзанятия с тобой провела? -стал во время перекура подтрунивать его Генка-Вот видишь Вася-обратился он улыбаясь к Семенихину-И с нашим командиром воспитательную работу проводят. А куда она это подалась то, уж не за водярой ли в сельпо? -лыбясь, вновь повернулся он к Витьку.  

–Да не, к дочке она поехала, в район-сердито ответил Виктор-Ладно, пошли работать, есть еще водка, не беспокойся!  

Через несколько часов ударного труда дело было кончено. Внушительная пирамида поленьев белела боками в лучах начавшего заходить солнца по средине широкого Кузьмичихиного двора, она источала особый, ни с чем не сравнимый запах лиственного леса, вдыхая который чудился шум листвы и разноголосый птичий гомон. Витек попросил Лешего с Васькой замести в кучу щепу и ошметки коры, образовавшиеся при колке дров, а сам пошел в избу за оставшейся водкой и собрать закуску.  

Выйдя, он хотел и водку и закуску погрузить в телегу, где уже лежали топоры с бензопилой, но Леший, которому стало не втерпежь выпить встал стеной:  

–Чего тянуть Витек, давай здесь выпьем!  

–Может у себя в деревне? -попробовал было образумить его Витек, но Леший на то он и Леший, что бы сделать не так как нужно, а так как хочется сию минуту.  

–Давай, давай! -зачастил он:-Дома мы с Васьком еще найдем, у меня заначка есть, а это здесь выпьем, домой будет веселей ехать-добавил он последний аргумент в пользу немедленного уничтожения честно заработанной водки. Витька скрепя сердцем согласился и вновь сходив в дом вынес две стопки. Расположившись за тем же столиком у сарая, где обедали днем, Генка как всегда взялся разливать водку.  

–А себе стопарь чего не вынес? Не хорошо от коллектива отрываться Витек, не по товарищески это. Работали вместе, значит и "конец, всему делу венец"- должны отметить вместе. Совсем я смотрю тебя твоя Надюха затуркала, ты же мужик, зарабатываешь хорошо, семью обеспечиваешь, значит имеешь полное право посидеть с товарищами, отметить, так сказать, трудовой подвиг-словно змей искуситель зудел разливая по стопкам водку Лешак. Семенихин, в ожидании когда можно будет уже наконец-то выпить, почесывая левой рукой начинающую лысеть голову, кивал ею в такт Генкиным словам, то-есть полностью был с Лешим согласен. Правая рука его висела над стопкой словно собака, ждущая команды"фас"! Зудел-зудел Лешак и выбил таки из равновесия бригадира, вспомнилась Витьку давешняя обида на тетку жены, и как Надена его по утру полотенцем хлестанула вспомнилось, а что похмелила его, здоровье поправив, завтраком накормила забылось, ужасно обидно ему стало, что вот так с ним поступают, полотенцем могут хлестнуть, мораль при товарищах читать могут, унизив его в их глазах и решил он изменить своему принципу не пить на второй день.  

–А-отчаянно махнув рукой сказал-Давай, наливай!  

–О це дело! -продолжил весело искуситель и протянул Витьку свою рюмку:-Пей, пей, я себе потом налью, после тебя! -боясь, что пойдя в дом за рюмкой для себя Витек может опомниться и от выпивки отказаться, Леший всунул в растопыренные пальцы Витька стопку с водкой:-Васька, давай, поддержи бригадира-дал он отмашку Семенихину и тот схватив стопарь с водкой опрокинул в рот содержимое. Витек чуточку помедлив, словно прикидывая, -а может не стоит-, тоже выпил и закусил нарезанным тонкими кусочками салом и ржаным хлебом. После первой выпитой стопки, выпивая которую его еще терзали сомнения, остальная водка пошла легко, словно саночки с ледяной горки. С закуской в этот раз особо мудрить не стали-ржаной хлеб, сало и лучок зеленый, который Витек нарвал с грядки в огороде тетки Варвары. Когда с выпивкой было покончено захмелевший Лешаков поинтересовался надолго ли уехала Кузьмичиха, когда вернется?  

–Не знаю, может завтра, а может и сегодня, стадо придет, корову доить надо будет, если конечно с кем из соседок не договорилась-отвечал Витек отвязывая лошадь, мирно хрумкающую сено, охапка которого была брошена для нее у ворот.  

–Слышь бригадир, я тут разведал пока тебя не было, в сарае за перегородкой у нее фляга с настойкой стоит, я открыл, в нос так и шибает-созрела должно! -в глазах Лешака плясали веселые огоньки.  

–Ну и что? -спросил Витек поправляя сбрую на лошади.  

–Как что? Смотри сколько дров ей наворочали, а она захотела тремя бутылками отделаться, другие знаешь бы сколько с нее за такую работу содрали!  

–Сколько? -продолжал тупить Витек.  

–Сколько, сколько-до хрена и больше. вот сколько! -обозначил цену выполненной ими работе Генка:-давай-ка мы эту флягу с собой прихватим.  

–Да как без спросу то? Мне же попадет потом!  

–Да не попадет! Смотри как сделаем. Мы сейчас в телегу сядем и поедем, нет-нет, пешком пойдем-перебил он сам себя:-пусть соседи видят, что в телеге кроме инструмента ничего, в конце улицы Васька останется как будто отдыхает, у него же нога больная, а мы с тобой за огороды и ты с лошадью в лесочке нас жди-огород то ее в рощу упирается, ну а я задами во двор,  

флягу из сарая вытащу и мы ее с Васькой притащим к тебе. Понял?  

–Понял, а Васька-то зачем останется? Пускай с нами и едет.  

–Ну ты даешь бригадир, а за дорогой кто смотреть будет? Вдруг тетка Варвара возвращаться надумает! -удивленно вытянулось от Витькиной тупости веснушчатое Генкино лицо.  

–А что, ничего план-хмельно подумал Витек:-будет знать старая карга, как унижать при посторонних.  

–Ладно, давай-сказал он Лешему и тронув лошадь пошел за телегой, а следом за ним пошагали и Генка Лешаков с прихрамывающим Семенихиным.  

Дальше действовали согласно плану Лешего. Семенихин остался в конце деревенской улицы, откуда хорошо просматривались и дом Кузьмичихи и грунтовая дорога ведущаяя к трассе, а Витек с Лешаковым пройдя вдоль длинных картофельных участков свернули к посадкам картошки тетки Варвары, где на опушке и впрямь почти в плотную подступавшего к огороду березняка Витек с лошадью и укрылся. Лешак осмотревшись и не увидев в огородах никого отправился по меже к задам двора Кузьмичихи.  

Вечерело. Витька сидя на телеге слушал постепенно затихающий птичий гомон, шум еще зеленой березовой листвы, любовался стройными белыми стволами. Хмель от выпитой водки стал покидать голову и в сердце прокралась тревога. Какая фляга, какая настойка и месть тетке Варваре? Да если она узнает кто умыкнул эту самую флягу, а узнает она обязательно, кроме как на них и подумать-то не на кого, то все-ему, Витьке конец, тут уже не полотенцем в Надюхиных руках пахнет и даже не дрыном, которым Надюха с утра грозилась, Кузьмичиха могла и к участковому сходить, прошли времена когда за самогон и брагу привлекали, нынче пожалуйста, ставь и гони хоть сколько, лишь бы не на продажу, так что закон на ее стороне. Витек стал со страхом вглядываться в сторону огорода тетки жены понимая, что план Лешего чистая авантюра, которая только в его бесшабашную голову и могла придти, а он, захмелевший дурак согласился. Ой мало, мало его Надюха полотенцем с утра воспитывала, надо было дрыном, дрыном. Витька окончательно отрезвевший от этих мыслей собрался соскочить с телеги и бежать вслед за Лешим, чтобы отговорить от опасной затеи, но тут увидел, что калитка Кузьмичихиного огорода распахнулась и выскочивший оттуда Генка не разбирая дороги прямо по грядкам, перепрыгивая через картофельную ботву бежит в его сторону.  

–Ну все, влипли! -пронеслось в голове:-Ну Леший, ну гад!  

Витек соскочил с телеги и схватив Мальту за уздечку повел ее лавируя между березок на дорогу где уже стоял тяжело дыша, вспотевший и красный как рак Генка.  

–Вот карга старая! Не гостилось ей у дочери! Давай Витек погнали, не дай бог увидит нас тут с лошадью, будет нам амба! Я флягу-то из сарая во двор вытащил, выглянул на улицу Ваську позвать чтоб помог, смотрю, а он бежит в мою сторону, руками машет, Кузьмичиху увидел. Я флягу посередь двора оставил, да к тебе!  

Леший отдуваясь залез на телегу.  

–А Ваську-то, Ваську бросим что ли? Надо его подождать-проявил заботу об отставшем товарище Витек.  

–Да какой ждать! Витя! Дуй давай за деревню подальше, догонит, не маленький. Сам подумай, если Кузьмичиха нас на лошади увидит, а посередь двора фляга с настойкой стоит, сразу все поймет, скандал большооой будет-наконец и в Лешаковской голове появились умные мысли.  

–Раньше бы ты по умному думал-погоняя лошадь рассуждал про себя Витек.  

Отъехав от деревни примерно с километр, миновав рощу остановились и закурив стали ждать Семенихина. Васька прихромал минут через сорок. Устало облокотившись о телегу закурил и спросил у ожидавших его друзей:  

–А вы чего умчались, Кузьмичиху увидели что ли, откуда она взялась-то?  

–Как откуда взялась? -Генка Леший заподозрив что-то уставился на Семенихина:  

–Ты же в мою сторону бежал, руками махал!  

–Так я это, я бежал тебе помочь.  

–Да блин, Кузьмичихи не было что ли?!Какого хрена ты тогда руками махал! -вызверился на Ваську Леший.  

–Так я махал чтоб ты один не тащил, помогу мол! А Кузьмичихи нет, не было.  

–Ах ты помощник, мать твою, целую флягу настойки из-за тебя просрали, вот облом то! Вот облооом! -орал взбешенный, готовый придушить Семенихина Леший.  

–А чо я то-оправдывался Васька:-я ж помочь хотел.  

Витек, который испытал огромное облегчение от того, что глупая их затея не удалась, в начале оторопело наблюдал за бранью опростоволосившихся собутыльников, а затем рассмеялся и долго не мог остановиться. Смех вновь и вновь нападал на него, как только он вспоминал прыгающего через картофельную ботву Лешего, улепетывающего от якобы появившейся тетки Варвары.  

Когда Витек наконец отсмеялся Леший с надеждой спросил:  

–Может вернемся, а Витек? Фляга то посередь двора стоит?  

–Нет уж, пошел ты на хрен Гена! Влипнешь с тобой как кур в ощип, у тебя дома заначка есть, сам говорил-и Витька погнал лошадь домой. Пока ехали он всю дорогу слушал улыбаясь Генкино ворчание на Ваську и на душе у него стало легко и спокойно. Дома, когда развез товарищей и поставил, задав ей корма, лошадь в стойло, смиренно выслушал упреки жены по поводу запаха, умылся, поужинал и лег спать.  

И приснился Витьку сон, будто бегут они с Лешим по по картофельным посадкам, задыхаясь тащат схвативши с двух сторон за ручки четырех ведерную алюминевую флягу с настойкой, а за ними Кузьмичиха с деревянной колотушкой, с помощью которой Генка дрова колол, и Надя с двухметровой жердиной в руках, тычет ею то и дело Витька в плечо и кричат они обе:  

–Стой! Стой! -а они с Лешим продолжают бежать и убежать не могут-ноги путаются в высоких плетнях картошки, а чуть впереди Мальта, тоже убегает, оборачивая к ним с Генкой голову и весело скаля крупные зубы, ехидно ржет:"Не догони-и-и-шь! Не догони-и-и-шь! ".  

Проснулся Витек в холодном поту, открыл глаза, а над ним Надя склонилась, тычет его рукой в плечо и повторяет:  

–Витя, вставай! Ты кричишь то чего? Или нехорошее что приснилось?  

С той поры Виктор Лаврентьев с пьянками завязал, вообще перестал употреблять спиртное, как только кто начинал предлагать выпить, то сразу вспоминался ему тот жуткий сон. +