Свинья

Если вас не затруднит по-больше критики, не жалейте правды, какой бы горькой она не была.  

Свинка  

На улице начинало темнеть, с приходом зимы день все больше и больше уступал свои лавры ночи. Я еще раз взглянул на часы, 17:06, пора занимать свое место на сцене этой истории.  

Я распахнул двери подъезда пятиэтажной хрущёвки и сразу же едкий запах зловония ударил мне в нос. Предо мной открылась только темнота, дверной проем стал зияющей раной в бездну, я расценил раскрытую мне навстречу пасть как приглашение войти внутрь.  

Ох, люблю я все драматизировать. На самом деле никакой мистики здесь не было, просто какая-то сволочь скрутила все лампочки в парадной и где то навалила кучу. Опираясь левой рукой о стену и уставившись себе под ноги, я шаг за шагом ступал, чтобы случайно её не найти. Лифты в таких зданиях не строили, мы не должны забывать своё место. Дальше на лестнице было светлее, да и глаза немного привыкли, так что я быстро поднялся на нужный мне этаж. Стены были выкрашены в зелёный до уровня моих плеч, дальше побелка, краска давно облупилась и в некоторых местах встала на дыбы, открывая тайну предыдущего цвета. Дом был типовым, наверно поэтому напоминал вытрезвитель, больницу, или любую другую постройку советской эпохи для простых масс. Свет исходил от единственной лампочки, без плафона на длинном проводке, висящей по центру лестничной площадки.  

Меня раздражало это место. Одного взгляда на которое достаточно, чтобы понять менталитет наших людей. Он выражается в одной дилемме: Все мы хотим жить в достойно в справедливой стране, но каждый при этом, пытается наебать другого. И весь наш выбор состоит лишь в том, будешь ли ты такой же вор как все, либо вечно пашущий лох, которого разводят сказками о светлом будущем. На самом деле и это развод, выбора здесь нет, это все не более чем иллюзия. Мы все, в той или иной мере, кто-то больше кто-то меньше, отчасти бандиты, отчасти лохи, и в какой именно мы не выбираем, мы те, кем родились и от этого не убежать. Уверяю вас, мы ничего не выбираем, в мире мудаков, мы можем быть только мудаками.  

Я встряхиваю головой, нельзя слишком отвлекаться, у меня ведь есть дело. Свинка живет на четвертом и вот-вот должна прийти домой, поэтому своё путешествие я остановил этажом ниже, по одной простой причине, чтоб никто из его домашних, услышав его вопли, не кинулся ему на помощь. Встав спиной к стене, так чтобы видеть лестничную клетку, я проверил бинты на руках, чёрные, фирмы “Everlast”. Если хотите с кем-то подраться, то это самое то. Кулак сложно различить в темноте, так что удары с хорошей долей вероятности будут попадать в цель, а бинт хорошо фиксирует запястье, так что можно не бояться его сломать. На мне были черные берцы, спортивные штаны того же цвета, куртка цвета хаки с большим капюшоном, его то я и накинул себе на голову, чтобы скрыть лицо. Я принялся ждать, и полутьма этого места составила мне неплохую компанию.  

За десять минут ни одна душа не потревожила моей концентрации, наверное, сам дом затаил дыхание в ожидании действия. Свет расставлен, декорации готовы, зал затаил дыхание.  

Двери подъезда распахнулись и эхом до меня донеслись тяжелые, грузные шаги. Сомнений не было это он, но все же, я подошел к краю лестницы и посмотрел вниз, темная фигура, напоминающая собой огромную гориллу, медленно проплыла по парадной, и пыхтя начала подниматься. На каждый его шаг моё сердце отзывалось дюжиной ударов. Очень сложно сохранять самообладания, если сейчас тебе придется драться с двухметровой, сто шестидесяти килограммовой свиньей, особенно, если это твоя первая серьёзная драка.  

В университете я немного занимался боксом и можно сказать достиг определенных успехов, но на улице я никогда не дрался, да и этот увалень был на килограмм сто тяжелее меня. Собственно из-за размеров я его и выбрал, …ну, еще и из-за нрава. Вчера я следил за ним, и слышал, как он разговаривает и ведет себя с окружающими: гордый, пренебрежительный, любит показать что это он здесь самый главный. Такой быстро не сдастся, а это подходит мне как нельзя лучше.  

Он уже успел подняться на второй этаж, а мои решимость и страх, сливаясь воедино, вытесняли из сознания все другие чувства. Стоя на месте, я дышал чаще, чем та свинья, преодолевая ступеньку за ступенькой, и вдруг я вспомнил для чего я здесь:  

Мы как-то забыли необходимость обрядов, испытав их мы не нашли в них необходимости. Старый мир жил обрядами, сакральный смысл которых знали немногие, когда родился новый мир, он откинул все ветхое и неясное. Чтобы вырос новый лес, старый нужно было сжечь, но следы древних еще различимы. Новый человек убил своих предков, ибо в его глазах они были глупыми дикарями, а в глобализированном мире для дикарей нет больше места. Вот так мы и потеряли мудрость копившуюся тысячелетиями.  

Раньше, чтобы мальчик стал мужчиной, ему нужно было доказать свою решимость. Обряд инициации на это направленный, у разных племен отличен, зависит он от главного дела, коим промышляет община. Мальчику в племени охотников нужно поймать дичь, воинам – убить человека, у земледельцев такой обряд был связан с праздником урожая или культурами, которые выращивало племя. В обряде инициации – мальчик умирает, мужчина рождается. В некоторых уголках нашего мира, это еще не забыто. Наши предки знали о мире больше, для них обряды были жизнью, а не просто данью прошлому. В конце концов, они умели жить, жить в мире с миром, мы же, по-моему, живем как попало, словно дети без родителей. Вы можете сказать, что обрядов в нашей жизни до сих пор хватает: неофиты желающие вступить в один из монастырей Тибета три дня терпят издевательства со стороны монахов, иудеи и мусульмане до сих пор практикуют обрезание, христиане принимают в лоно Церкви только через крещения, но все эти ритуалы касаются исключительно вероисповедования, а мне нужно было другое, мне нужен был свой собственный обряд. Я ощущал просто физическую необходимость в этом.  

Переполняемый решимости, я втянул полные лёгкие воздуха. К тому времени свинье оставалось пару ступеней, чтоб оказаться со мной на одном уровне, хотя он уже смотрел на меня сверху вниз. Я посмотрел ему в глаза, и двинулся наперерез, он удивлённо посмотрел на меня, и все понял. Я со всей размашки двинул ему кулаком в его свиное рыло, целясь в подбородок, но свин рефлекторно дёрнулся в момент удара, поэтому я попал ему аккурат в центр лица. Удар растерял нужную силу, разбил нос, и этим здорово взбесил свинью. Ярость блеснула в его глазах. Я, ни медля ни секунды, ударил левым апперкотом в подбородок, удар не достиг цели, свин отклонился назад, и удар только скользнул по его толстым сиськам. Он выбросил обе руки вперёд, схватив меня за грудки, сперва рванул к себе, а после швырнул, словно тряпичную куклу к дальней стене. В глазах его бушевал огонь, он кинулся на меня рыча как вепрь, его руки тянулись к моей шее. Сделав крошечный шаг ему на встречу левой ногой, я сымитировал левый прямой в голову, а сам нырнул под его руку и изо всех сил ударил правый прямой по печени. Моя рука на сантиметров двадцать вошла в его рыхлое тело, он взвыл, «вышло, я достал до печени». Его скрутило пополам, но такой слой жира, все же неплохо самортизировал удар. Через зубы он взревел. Ни медля ни секунды резко выпрямившись, как неваляшка, и принялся молотить меня своими ручищами. Летая из стороны в сторону, я старался держаться как можно ближе к его туше. Он размахнулся правой рукой, чтобы со всей дури врезать мне в голову, но в этот момент я поднырнул под его руку, сделал шаг ему за спину, прицелился. Инерция закрутила его, опомнившись, он резко развернулся, чтобы ударить меня левой, в этот момент я и нанес точный акцентированный правый прямой в челюсть. Ноги у свиньи подкосились. Он быстро начал оседать. Не дожидаясь окончательного падения, я ударил левый боковой в лоб, отчего он плюхнулся на задницу. После этого, я нанёс еще несколько жестких ударов в область челюсти, по уже не защищающейся свинье, и они выбили из него остатки сознания. Он упал на спину, смешно раскинув руки в стороны, рот открылся, глаза закатились, кровь размазалась по лицу. Я стоял над ним, сжимая кулаки и тяжело дышал, мысли начали возвращаться ко мне.  

Пришлось приложить немало усилие, чтобы перевернуть его на бок.  

– Пора валить, сказал себе я, перескочил через тушу и кинулся прочь из подъезда. Вылетев на улицу, быстрым шагом я направился прочь, от этого зловонного дома. На моем лице появилась улыбка, не пройдя ста метров, приступ хохота остановил меня посреди улицы. Пришлось потратить несколько минут, чтобы привести себя в порядок.  

На улице начинался дождь, мир вокруг как будто переменился, я поднял глаза к небу и прошептал:  

– Я это сделал, я… это… сделал.  

Мальчика больше не было, теперь был только мужчина.