Ребята послевоенные...

Ребята послевоенные, я помню вас всех босоногих,  

В трусах и футболках убогих. И двор помню – место рождения.  

Ну, где ты Володя, Евгений, Галина, две Лидии, Валя?...  

Не все сейчас живы. Знаю. Но все поневоле "в теме"...  

В окошко во двор вызывали. "Окошко" – вместо айфонов!  

Не слышишь – тогда "под конвоем", бывало, не раз "загоняли"!  

Родители дома ругали, а мы, чтоб не слышать этого:  

"Такой-растакой, разэтакий, глаза б мои "тя" не видали! "  

Сбежать "с глаз долой" были рады: "Куда ты, смотри, ненадолго! "  

А дома сидеть – мало толку! Свобода!... и хлеба не надо!  

Ступеньки, сплошь деревянные, минуешь за пару акселей.  

Или за три – максимум: "Убьёшся, вот окаянная! "  

Скакалки, мячи, карусели. Мальчишки в войну, мы – в классики.  

В песочницах, как в оазисах, лепили, пока не стемнеет.  

Иль в прятки играли дО ночи! Их столько – укромных местечек.  

И все они – засекречены. Искать – это девчоночье!  

Вприпрыжку сто раз под окнами: "Мне можно ещё хлеб с сахаром? "  

Туда и сюда одним махом и вновь – бесконечным галопом!  

"Романили" и флиртовали с юнцами позавчерашними.  

Но было важнее важного: мы чувств своих не выдавали.  

Ребята послевоенные, Я помню вас всех босоногих,  

В трусах и футболках убогих, но – со своей Ойкуменою.