В моём сердце, около камеры #2

В моём сердце, около камеры #2  

Жил человек, с которым случилась беда.  

Бедовый парень с градусником во рту  

Всем говорил:"Товарищи, до рассвета не дотяну".  

И просил передать ему ручку и 2 листа,  

"Пока, – говорит, – трезва моя голова,  

Напишу завещание", – и, глянув из под морщин,  

Стал оценивать вставших вокруг его койки мужчин.  

Кряхтя от натуги, он бросил ручку без сил:  

"Не оставлю ему ничего, он меня бесил".  

Исчезали мужчины из комнаты, их шаги,  

Уходящей прислуги громоздкие сапоги,  

Оставался ночник, и почти прогоревший воск,  

Все гирлянды картин, гобелены и царственный лоск  

Исчезали как дым и как тень исчезает в ночь,  

Уносилось тепло и слова убегали прочь.  

И человек, как мог, доживал до утра,  

Меняя постель и "утку" раза по два,  

Ибо на большее просто не было сил:  

Он за время болезни даже себя взбесил,  

Он ругался на утварь, на сон, что не в руку лёг,  

И плакал всю ночь на то, что он так одинок,  

Клял врачей, медсестёр, слуг, друзей и родню, не себя,  

И как будто бы в той самой камере прежде был я.  

Но потом с потолка стала падать извёстка, пыль  

И место той камеры занял глухой пустырь  

С паутиной на драных шторах и писком крыс -  

Рождался около сердца "смешной" эскиз.  

Потерпевший крушения, меняя дни на года,  

Жил человек на обломках и голодал.  

Он лежал на спине и мечтал, что растает снег,  

Что ему простят миллион и один его грех...  

Знай, мечты станут явью, сколько бы лет ни прошло,  

И время стояло, и время неспешно шло.  

А в какой-то канун Рождества он обрёл покой,  

Снизошло озарение ровно в 00:00,  

И стала "пустышкой" случившаяся беда,  

Он был рад ощущению света внутри и тепла,  

Чувствовал за спиной крылья, их было два,  

Жил человек в моём сердце и больше не горевал.