Поговорим? Мой пирсинг.

Есть программа – Пацанки. Так один из этапов превращения быдло девок в леди – отказ от лишнего метала в теле. Сама я явлюсь хозяйкой целых семи «дырок». У меня проколот нос, в левом ухе четыре дырки и в правом – две. Еще полгода назад я поняла, что тату и пирсинг — это удел закомплексованных людей, понимающих, что ничем кроме этого им не привлечь внимание и не выразить свое я. Вообще, когда колола две последние дырки мне было уже 21, и уже трезво понимала, что это не навсегда. Придет день, и я все из себя вытащу. Не сразу, по очереди, но вытащу. Через полгода я это даже озвучила: «Этот металл во мне не навсегда, я всегда понимала, что это временно». Сегодня я вытащила из себя одну сережку из левого уха (хрящ) и одну из правого (тоже хрящ), и что же я почувствовала? Облегчение! С меня словно в прямом смысле камень упал! И это было настолько приятное чувство, что аж слезы проступили.  

Первый раз я проколола уши в 10 лет, это был подарок на день рождения. Прекрасный подарок, я была счастлива, потому что к тому моменту у всех девочек в классе были проколоты уши. Затем мне стукнуло 16, и пирсинг носа был в пике своей популярности. Тогда я встречалась (а точнее жила с ним) с хроническим алкоголиком, которые был против вообще хоть каких-то перемен во мне. Бунтом и самовыражением был мой проколотый нос, из которого я не вытащила сережку даже под угрозами о физической расправе. Когда мы расстались, я проколола вторую дырку в мочке левого уха. Потом переехала в другой город. Он был чужим, никого из знакомых, чужой менталитет, странные люди. И я проколола хрящ в правом ухе. Затем я познакомилась с очень важным для меня человеком, и проколола две дырки разом в левом ухе.  

Мой пирсинг, только сейчас я начала это понимать, был моим же коконом. Бегством от социума и ответственности. Я до этого дня мечтала о тату, но теперь я понимаю, что это будет таким же бегством как пирсинг. Сижу, пишу сейчас вот это, и действительно испытываю легкость. Пирсинг был выражением моей замкнутости, привычки к одиночеству и отчаяния. Но сейчас, вытаскивая сережки, я словно отказалась от погружения во тьму собственных комплексов неполноценности. Пирсинг — это не красиво, это не женственно. Уши в которых висят сотни серёжек не могут принадлежать девушке, но они могут принадлежать быдло девке.  

Я рада, что сегодня вытащила эти две сережки. Надеюсь, однажды в моих ушах будет по одной.  

Две оставленные дырки без сережек, конечно, выглядят просто ужасно, особенно в правом ухе, но ничего – все заживет.