Эффект Зейгарник

Эффект Зейгарник — психологический эффект, заключающийся в том, что человек лучше запоминает прерванные действия, чем завершённые. Доступ к следам памяти облегчается при сохранении напряжённости, которая возникает в начале действия и не разряжается полностью при неполном его завершении. В его экспериментах творческую деятельность детей прерывали и предлагали им другое занятие. В случае нереализованности остатка потенциала дети при первой возможности стремились завершить неоконченное дело.  

Приходить в себя я начал под истошные женские крики полные ужаса и отчаяния. Болело все непослушное тело, которое ощущалось словно собранное из кусков после переезда трамваем. Голова раскалывалась на части, уши кололи тысячи игл, глаза будто были набиты песком. Но разлепить их все же пришлось. Свет, яркий свет и больше ничего не было видно. Глаза вновь сами по себе залепились обратно. Чувства у тела тихо приходили в норму. Я ощутил жару, жгучий песок под руками, чьи-то колени под моим гудящим жбаном вместо головы. "Да кто ж так надрывается? " – промелькнуло у меня в мозгу. Я услышал всхлипывания и шепот поодаль, показалось, что даже разобрал, как кто-то молится.  

Понемногу я все же смог открыть веки и рассмотреть ту, которая меня держала. Это была Света, моя бывшая почти жена. Вокруг нас было неплотное рассредоточенное кольцо из разношерстных людей. Вид у всех был одинаково неважный: грязная пыльная выцветшая одежда, глубокие морщины на лицах, исполинские мешки под красными пустыми глазами. Света тоже напоминала такой же живой труп, она склонилась надо мной и уже почти беззвучно плакала, прикрывая рот ладонью. Ни слез, ни дорожек от них на ее натянутых щеках я не увидел.  

Хотел спросить, где мы, но язык совсем не двигался, намертво прилепленный к небу. Жутко мучила жажда.  

– Прости, но воды тут нет совсем, – словно, прочитав мои мысли, прошептала Света.  

Пара парней помогли мне подняться, взяв меня под плечи, и мы взяли курс на деревушку в низине в полукилометре от нас. Вокруг сколько хватало глаз, лежала пустыня. Дюны, барханы и никакой растительности. "Да куда же меня занесло? "  

К концу нашего путешествия мои ноги обрели неуверенную, но все же силу. Изрядно размахивая руками, я все же смог пройтись сам и хоть немного осмотреться. Меня не покидало ощущения нереальности этого места, похожего на чей-то кошмар. Я стоял посреди декораций вестерна. Вот салун с характерными дверьми, в конце улицы часовня для прихожан, несколько невнятных покосившихся двухэтажных домов. Под ногами утоптанный до корки песок. Этот тут покрывал все: стены, окна, заброшенную телегу, какой-то мусор между домов, людей. Ответов все меньше, вопросов в больной голове все больше, которая уже почти пошла по шву..Колодец!  

Я бежал к нему со всей прыти, которую мог себе позволить, ноги то и дело отказывались мне подчиняться, не хватало смазки в коленях. Мне что-то кричали люди позади меня, но жажда застилала мне слух, а глаза видели только колодец впереди. Чуть не упав в него, я затормозил животом о стенку из диких камней, один из которых тотчас же бодро сорвался вниз. Я ждал вечность, но звонкого «плюх», так и не произошло. Не поверив, я бросил другой, благо друг дружки они держались отвратительно. Чуда не произошло, гулкие отзвуки ударов камня о собратьев под землей ничем новым не сменилось.  

– Там на дне их уже с полсотни, сынок, – прокряхтел толстопузый дед, придерживающий свою престарелую, видимо, супругу.  

Бабуля постоянно всхлипывала и шептала мужу что-то одними губами. Мне показалось, что я разобрал «он последний» и «это конец». Старик приобнял ее покрепче и повел в сторону одного из домов скрываться от палящего солнца в тени комнат. Остальные жители этой фантасмагории все это время сверлили меня глазами. Под буравящими взглядами я почувствовал, что меня взяли за руку и тащат в сторону. Света упорно тянула меня куда-то.  

Не в силах сопротивляться я последовал за ней.  

– Да как вы тут живете то? – воскликнул я.  

– Сюда не приходят, чтобы жить, – проскрипела еще одна старушка, худосочная с орлиным носом и колким взглядом.  

Света провела меня по скрипучей лестнице на второй этаж. Обшарпанные грязные стены, пыль, песок, ни намека на краску, серое дерево, перекошенная дверь комнаты, древняя промятая пружинная кровать у одной из стен (как у меня в лагере в детстве), подобие матраса на ней с загнутым краем, заменяющим, очевидно, отсутствующую подушку. Напротив стоял диван, если его можно было так назвать. На вид он был жестче стенки колодца, которая еще напоминала о себе болью под ребрами. Мягкая мебель располагалась по двум сторонам единственного окна, под которым гордо пытался устоять прикроватный шкафчик с дефицитом ножек. Пыльная черная тряпка заменяла штору. «Неважный номер» – подумалось мне, – «Хотя за свою жизнь видел и хуже…нет, кому ты врешь? »  

Света аккуратно присела на край кровати, я же сделал ошибку и против своей воли плюхнулся на диван, ноги в последний момент меня подвели, и медленно положить пятую точку не получилось. Кирпич был бы более нежен.  

– Какого черта? – только и вырвалось у меня в сторону окостеневшей Светки.  

Она не моргая смотрела на меня с ужасом, было видно, что слова из нее не шли, в отличие от секунд моего ожидания. Я было открыл свой рот и даже сложил горький язык, чтобы выразить несвязную мысль, но она нарушила тишину быстрее меня.  

– Я знала, что это будешь ты!  

Не слишком информативно, но начало положено.  

– Та-ак, – протянул я, – Свет, меня изрядно уже бесит вся ситуация в целом и очень хочется фактов. Где мы, что происходит, кого надо убить, чтобы дали стакан освежающей водички?  

– Тут никого не убить, и воды нет нигде, – безжизненно и монотонно ответила она.  

– Совсем нет? Вообще? Шутишь?  

– Ни разу не слышала тут шуток и смеха.  

– А «тут» это где? – уже очевидно раздраженно произнес я.  

– Это преддверие ада, даже не чистилище.  

– Свет, у вас тут секта какая-то? Вы меня похитили, и будете обрабатывать мне мозги. Учти, у меня из имущества только дырявые кеды, да тараканы в голове, которых, кстати, немало подохло уже от жажды.  

– Уже ко всем приходили грехи, я была последней. Я знала, что это будешь ты, – с тем же отсутствующим взглядом пролепетала моя бывшая.  

– Правду, я хочу правду! – сорвался я, чуть подавшись вперед на диване.  

– Да, – выдохнула девушка, – да, это необходимо, правда и признание своих злодеяний..  

Мне лишь осталось ударить рукой себе по лбу, хотя хотелось ей и по щеке.  

– Дурдом, – протянул я себе в раскрытую ладонь.  

– Макс, – будто выйдя из кататонического ступора, уверенно позвала меня Света, – Как тебе еще сказать? Мы все мертвы и готовимся спуститься в ад, здесь нет воды, нет ночи, постоянная жара. Сколько уже прошло дней никто не может сказать, да и как тут мерить время, солнце вечно в зените. Спать никто не может, стоит заснуть, как видишь кошмары о том, что нам предстоит, я не могу передать..- голос девушки сорвался на плач.  

– Свет?  

– Передать, как я устала, – справилась с собой девушка, – Я никогда не верила в существование ни рая, ни ада, но это никак не помешало мне сюда попасть. Сначала мало кто мог подумать, что эта бредовая мысль может оказаться правдой, но постепенно наши гости подтвердили и заставили. Помнишь ту престарелую парочку у колодца?  

– А..да, – промямлил я, обескураженный уверенным тоном Светы.  

– Эта милая парочка добродушных старичков были серийными убийцами. К ним приходили их жертвы, мы были в шоке от увиденного. Господи, сколько же там было детей! Старуха-орел, заметил ее?  

– Угу, – только кивнул я.  

– Замучила до смерти свою отсталую дочь. За ее жизнь мама так и не простила своей обузе загубленного времени и пропущенных мужиков. Ее дочь стояла и рассказывала про все зверства..спрашивала, почему мать не отвечала на любовь..Господи, Макс! Тут одни ублюдки! Посмотришь, нормальный человек, но скелеты в шкафах с целого мамонта.  

Я не знал, что ей сказать, ее взгляд снова стал стеклянным и упал на пол. Почему-то все объяснения не казались уже таким диким бредом шизофреника, как вначале.  

– А почему я? – произнес мой рот.  

Правда, она меня не убивала, я ее тоже, хотя порой хотелось. Она была огнем в отношениях. Если злится, то уж на всю катушку, если любит, то без остатка, вся полностью предавалась чувствам, без полумер, только крайности. Ненависть ее глаз порой готова была прожечь дырку на рубашке. Не дай Бог нашла бы на мне волос соседки по сидению троллейбуса, скалка была бы не фигуральной, а шишка на моем темечке еще бы неделю напоминала мне, что ходить пешком безопасней.  

– Я виновата перед тобой, Максим, – закрывая лицо руками, произнесла Света. – Я убила нашего сына..  

Я холодный пот Джека. Но пота, как и позывов в туалет по малой нужде тут не существовало.  

– Ч-что? – поперхнулся я сухим горлом.  

– Когда ты ушел и сказал «прощай» я твердо решила не говорить тебе, что я беременна. Боль, страхи, сомнения, отчаяние, все перемешалось. Начались постоянные больницы, за плод от моего нервного состояния боялись врачи. Я все думала, что ты позвонишь и вернешься, мне нужно было это сделать самой, но чертова гордость не позволяла, ненависть в какой-то момент оттеснила всю любовь к тебе..а потом я решилась. Это была та самая крыша, на которой ты мне устроил ночной пикник под Луной и звездами. Мне даже показалось все это символичным, начало и конец..  

Девушка замолчала. А я не мог ничего сказать, не мог утешить. Чувства из прошлого нахлынули, словно, волна из разрушенной дамбы. Я всегда знал, что любил только ее, но свободная жизнь, клубы, алкоголь помогали забыть тот прекрасный ужас, что творился между нами. У меня бы мог быть сын, такой же гиперактивный, как и его мама.  

– Я его видела. Он бегал голеньким по улицам и что-то лепетал, смеясь. Я так и не решилась выйти к нему. Максим, он так прекрасен, наш сын просто чудо, – прерывисто закончила с плачем Света.  

Сын. Я как-то не примерял на себя отцовство, все мои сверстники уже обзавелись семьями, детьми, очагами, но мне успокаиваться не хотелось. Легкие наркотики, марки в клубе, потом еще эта дрянь..че-ерт! Что он мне подсунул? Сказал, что я «улечу». Не соврал – я улетел.  

– То есть мы с тобой рука об руку пойдем на веки вечные обретать муки? Ну это почти что наши отношения, – постарался разрядить я обстановку. Осекся на половине, но уж если меня понесло, то язык закончит даже самую пакость, хоть мозг дернет стоп-кран.  

Ее взгляд прожег во мне дыру, точнее я почувствовал жар тысячи солнц ее серо-зеленых глаз, а нос учуял запах моих опаленных волос. Я потрогал голову, все на местах.  

– Извини, Свет! Это у меня нервное, не каждый день такое услышишь, – постарался улыбнуться я.  

– Ты не понял. Ты – последний гость. Хотя мы все думали, что посетители уже закончили свой ход. Мы гадали, сколько еще ждать того, что мы видим во снах. Неопределенность сводит с ума. Мы мечтаем сойти с ума и убежать в себя от происходящего тут. Без сна, без еды, без воды, бесконечная агония тела и разума. И тут являешься ты. Весь ужас до тебя кажется детским лепетом, потому что скоро наши сны станут реальностью.  

– Свет, а уйти то кто-нибудь пробовал? Может в паре-тройке километров отсюда съемочная бригада дешевого вестерна снимает сцену в руднике?  

– Макс, ты – дебил!  

– Ох, я уже и забыл, как ты ласкова, – сарказмировал я.  

– Сходи в сторону колокольни, с километр, увидишь старый амбар. Там все поймешь. Некоторые как ты не понимали. После похода все больше молчали, а потом исчезали. Нам не пробраться, а вы уходите навсегда, – опять начала говорить загадками девушка со стекленеющим взглядом.  

Улица встретила меня ярким ударом солнца в оба глаза, но мою решительность было не сломить. Я зашагал быстрой твердой поступью в направлении, указанном мне в пыльной комнате. За колокольней виднелась высокая однородная по цвету дюна. Приближаясь к зданию, мне отчетливо виделись тени в окнах домов. Они быстро метались перед мутными стеклами. Из каких-то доносился шум голосов. Вдруг я услышал треск одного из них у себя за спиной. Обернувшись, я увидел перекошенное от страха лицо в разбитом окне.  

– Нет! Не уходи! – кричала гримаса.  

– Да не нервничай, ты! – швырнул я ему через плечо, – Сейчас похожу тут и вернусь к жене обратно.  

Почему жене? Зачем я так сказал? Долго объяснять этому психу, кто мне Света и что у нас было. Сын. Слово звучало даже в моей голове как-то чуждо. Нужно найти этот амбар, а там может, и дурдом их найду, откуда они все сбежали. К тихому часу, глядишь, вернем их с санитарами в родные палаты.  

Какая же она высокая! Песок очень не помогал подъему, кеды полные абразива нежно натирали ступни. На верхушке я уже был с босыми ногами, обувь висела на груди, опоясав шею связанными шнурками. А вот и он. Амбар казался совсем близко, в пустыне пространство искажалось. Идти до него пришлось еще минут пять, хоть и срезал на спуске. К подножию дюны я катился кубарем, не то, чтобы это было моей гениальной идеей, но природа решила за меня. При стремительном падении песок не так уж и мягок, как на пляже в Сочи.  

То ли амбар, то ли заброшенный коровник встретил меня голыми стенами и зияющими дырами вместо окон и дверей. Крыша была, почти. Куски редкой кровли, древние почерневшие высохшие доски готовы были упасть от чиха. Вместо пола – песок. И что я тут должен увидеть? Лестница. Металлическая лестница вела к люку под крышей. С другой стороны была глухая стена. Я несколько раз обошел ее, чтобы убедиться – дверка вела в никуда. Фальш-дверь. Была не была. Не зря же я катался по песку и тормозил голым брюхом, набирая песок полные штаны.  

Не передать, что я ощутил, открыв дверь под потолком. Покой, которого давно не испытывал, любовь, которая полностью поглощала и наполняла. Я увидел мягкий свет, услышал тысячи смеющихся голосов, почувствовал освежающий ветер, запах скошенного луга, шум воды..воды. Я больше не хотел пить, есть, спать. Все заботы ушли. Сын. Я понял, что мне нужно туда, а главное, что туда без Светы я не уйду. Я побежал.  

Я бежал, пока ноги не начали гореть усталостью мышц, пока легкие не сжались в тугой комок, кровь почти не разорвала голову, а потом, потом я побежал быстрее.  

Меня встречали жители деревушки, вытянув шеи, как сурикаты. Столпившись у стены ратуши, они смотрели на дюну, из-за гребня которой я выбежал на полном ходу. Выражения их лиц имело смесь благоговения встречи с мессией и ужасом попавших под копыта коней четырех всадников апокалипсиса. Толпа верещала всеми цветами голосов. Мне же было все равно, я бежал к Свете.  

Схватив входную дверь за ручку, я услышал шум падающих камней в пропасть за спиной. Застыв на месте, я медленно обернулся через плечо. Из колодца лезло нечто. Сначала я увидел руки, а потом и их проворного хозяина. Легко выпрыгнув из безводной ямы, он встал рядом в полный рост. Форма человека, кожей ему служила ткань бледно-голубого цвета, утянутая пуговицами, словно на диване. Носа не было, намека на волосы – тоже. Вместо рта – рваная дыра, сквозь которую виднелась набивка. Две пуговицы были на месте глаз, но настолько ассиметрично, что становилось неприятно. Тварь не двигалась и была похожа на манекен. Только я подумал, что неплохо было бы кинуть камнем и проверить этот диван на упругость, как тот вскинул руку в сторону амбара, да так настойчиво, что я почти услышал «проваливай! ». Его пальцы больше напоминали простроченную варежку, пальцев отдельно не было.  

– Да пошел ты! – взяла меня злость, – мне мебель – не указ!  

Света была на той же койке, где я ее оставил. Сидела, свернувшись в калачик, она пыталась спать. Тихо постанывая, она дрожала всем телом, хоть в комнате было и жарко. Я присел рядом с ней и обнял, коснувшись своим лбом ее головы. На меня самого наваливалась усталость от пробежки и целого дня, или часа, или недели этого сумасшедшего места. Прикрыв глаза, я тотчас же отпрыгнул от Светы. Я увидел ее сны. Ни один фильм ужасов не передаст кошмаров, которые она видела тут каждый раз, когда пыталась поспать. Пытки, кровь, насилие неведомых существ, абсолютный животный страх, полная потеря надежды, веры, себя и точное знание вечности в отчаянии. На какую-то долю секунды Света успокоилась и снова стала постанывать. Я мог ей облегчить сон, но мне придется самому все это выдержать. Все ради нее!  

– Я не помню, когда я спала так спокойно последний раз, – протянула Света, проснувшись через вечность моей боли, – Макс, что с тобой?  

Теперь мое лицо не выделялось среди жителей этой деревушки. Я не мог произнести ни одного слова и ответить, лишь прерывисто глубоко дышал. Не знал, что сердце может так биться.  

– Ты холодный, как лед! – воскликнула девушка, трогая мои руки и лоб.  

– Я видел, – смог промямлить мой рот.  

– Что?  

– Твой сон. И так каждый раз?  

– Да, – поникла головой Света, – Что мы только не пробовали, в конечном итоге усталость просто валит с ног. Ты видишь этот ужас, не понимаешь, то ли это сон, то ли уже реальность. Иногда даже страшней проснуться потому, что ты знаешь – все повторится вновь и вновь. Пока последний не придет навестить и все окончательно будет для нас правдой. Мы перепробовали уже все. Молиться в часовне, убивали друг друга, бродили по пустыне. Неизменно оказывались тут.  

– Светка, я пришел за тобой! Мы пройдем через дверь вместе!  

– Не получится, Макс, – без интонации ответила она, – меня не пустит.  

– Кто-нибудь пробовал?  

– Все. Дверь мы открыть так и не смогли, пытались сломать, пробить, отковырять, ничего не вышло.  

– Я открою, уже открывал, там..там нет всего этого ужаса, Свет! Бежим?!  

– Почему так темно? – не обратив на мои последние слова, произнесла девушка.  

За окном и правда сгущались сумерки и поднимались крики местных обреченных. Сын. Я схватил Свету за руку и рванул к двери.  

– Мы должны! – крикнул я.  

Она безучастно побежала за мной, ноги ее не слушались, то и дело девушка чуть не падала, особенно трудно пришлось на лестнице, ведущей на первый этаж, которая хватала ступни старыми досками и щелями с кошку.  

На улице я встал как вкопанный. Творилась полная вакханалия, солнце почти село за горизонт из барханов, окрасив все небо в темно-красный цвет. К деревушке со стороны светила подступала темная вода, до нее было уже метров четыреста. Людей на водопое откровенно выворачивало наизнанку, кто-то опять истошно кричал, схватившись за голову, кто-то суетливо бегал между домами. На солнечной дорожке отчетливо виднелись галеры с факелами и фигурами существ, странных и отвратительных форм. Надо было убираться отсюда, пока не поздно. Сердце колотило звонкую чечетку в горле.  

Дернувшись вперед, я снова остановился, в пяти шагах впереди меня стоял новый визитер. Малый рост, плащ до земли, и глухой капюшон. Крохотные кривые морщинистые серые ручки открыли лицо. Было похоже, что над ним работали уже в конце смены, полностью выбрав силы и фантазию. Потому решили взять грязный клубень свеклы, который пролежал пол зимы на хранении, и приделать вместо головы вверх острым концом. Через две складки виднелись черные шарики глаз, поблескивающие в закате. Приоткрылся длинный рот, усыпанный мелкими бессчетными зубками, и существо вскинуло руку в сторону амбара.  

– Ага, а то я сам не догадался, – выпалил я, кинувшись вместе со Светой в указанном направлении.  

Можно подумать, что тут санаторий, у меня кончилась путевка, а все никак не съеду из номера. Почти таща девушку на себе, я забежал за часовню. Вода уже подступал к подножию заветной дюны. Придется, видимо, замочить ноги. Лужа была шириной метра три и это не вода. Кровь, липкая, вязкая темная кровь. Ощущения нереальности происходящего и декораций дорогого фильма ужасов разбил громкий гул, пробирающий до внутренностей, каких-то духовых инструментов, типа альпийских рогов. Их держали исполинские существа в лодках, которым осталось пара движений веслами до берега. Я пожалел, что обернулся. Существа шипели, свистели, рычали, бегали по бортам своих темных огромных ладей, покрытых шипами, гаргульями..я уже лез сквозь жижу из песка и крови. Светка безвольно повисла на мне, мои ноги утопали все больше с каждым шагом, но крики, внезапный шум барабанов и фантазия, дорисовывающая то, что может твориться сзади меня, подстегнула все мои резервы. Я опять катился вниз к амбару, когда почти в полном мраке я различил фигуры нашей погони на возвышенности. Скорее! Я тащил девушку на тонкую металлическую лестницу за собой, все мое тело знобило, затылок и спина ныли от нетерпения, открыть дверь. За ней был кирпич. Мне не верилось, и я погладил его рукой, ударил кулаком, в кровь, сильнее, орал и бил, Света полезла по мне, как по дереву. Шипение и рык. В полном мраке я слышал, как она кричала, как кричал я, чувствовал когти, меня тащили словно куклу..  

Я не мог разлепить глаза. Солнце било отовсюду. Под моим затылком я ощутил колени.  

– Я знала, что это будешь ты! – услышали мои уши в тысячный раз.  

Мне было уже вечность не до шуток. Сын. Мне нужно ее спасти во что бы то не стало.