Легкое недомогание

Вокалист, похожий на невесту Франкенштейна, скакал по сцене тряся сальными патлами. Его группа играла быстро, громко и плохо. В душный подвал, именуемый клубом «Тир», набилось около ста человек. Все пили. В основном принесенное с собой. Бармен уныло протирал бардовую, поцарапанную стойку.  

Что я здесь делаю? Почему я не с ней? Надо выбираться отсюда. Давай. Вперед. Здесь рядом. Иди. Еще раз унизься.  

Девушка с прической Мерей Матье, улыбаясь, подошла к нему.  

–Вы пьете? У нас есть вино. Хотите?  

Он протянул ей бумажный стакан с изображением Деда Мороза.  

За столом, заваленным грязными салфетками, фантиками от конфет и пластиковыми тарелками с остатками пиццы, сидели три девушки.  

Интересно она сегодня на смене или выходная. Час назад, когда он проезжал мимо ее дома, в кухонном окне мелькнул знакомый черный хвостик. Хотя это все ему могло показаться. К тому моменту он уже изрядно набрался. Он попытался вспомнить тембр ее голоса.  

В морозном воздухе перед клубом стояла никотиновая завеса. Между кучками курящих, сновал низкорослый тип в надвинутой на глаза кепке. В подъехавшее такси затащили парня.  

–Сынок, сиги нет? – спросил его бородатый старик, в зеленом петушке. Он развел руками.  

Вернулся в клуб и занял очередь в туалет.  

Она его избегала. Разговаривать с ним не хотела. Его общество ее тяготило. А он старался. Расточал неуклюжие, детсадовские комплименты. Надоедал знаками внимания. Две недели назад попрощавшись с ней и этим городом он уехал. Закончил все красиво: букет, письмо, комплимент на латыни.  

С двумя девушками из клуба он переместился в кафе. Дамы без умолка болтали, а он постоянно смотрел на часы и мысленно представлял чем она сейчас может заниматься. Сценария была два. Первый, в случаи, если она на работе. Второй, если она дома. Первый ему нравился больше. И если часы у входа не врали и сейчас только четверть десятого, то он сможет успеть встретить ее с работы. Зачем? Что ты ей скажешь? От тебя несет и ты едва держишься на ногах. Плевать. Я просто хочу ее увидеть. А там по ходу пьесы посмотрим.  

–Ваши шоты, – пропела официантка.  

–Ой, скажи, а как это надо пить, – рассеянно спросила коротко стриженая блондинка с размазанной алой помадой.  

Он захмелел. Глядя на свое отражение в зеркале туалета он громко рассмеялся.  

–Мы закрываемся через десять минут, – процедил усталый охранник.  

–А сколько уже?  

–Половина первого, – проходя мимо и позвякивая пустыми рюмками на подносе, сказала официантка.  

Он предложил пройтись. Согласилась только блондинка, потому что жила поблизости. Вторая, что-то шепнув подруге, уехала на такси.  

На кофе его не пригласили. Перекур и невинный поцелуй в щеку.  

Валил мокрый снег. Разноцветные огни на новогодней елке, возвышающейся над площадью, расплывались в глазах. Хотелось курить.  

И тут он неожиданно вспомнил как месяц назад в Новгороде, в одной сувенирной лавке он купил волшебную пуговицу. Старая продавщица то ли якутка, то ли вьетнамка заверила его, что если, зажать пуговицу в вытянутой левой руке и десять раз громко произнести загаданное желание, а потом бросить пуговицу в воду, то оно исполниться.  

А может все еще можно вернуть. Пускай даже повод снова приехать сюда, чтобы пойти на этот дурацкий концерт на которой его пригласила малознакомая девушка, был высосан из пальца. Но ведь он здесь и сейчас.  

–На мост, – крикнул он таксисту.  

–Ну, если штраф заплатишь, – спокойно ответил тот.  

Ему было уже все равно.  

В вагоне поезда было шумно и жарко. Пахло мандаринами.  

–С вами все в порядке? – уставившись на него, спросила пожилая соседка. – Вы какой-то, разгоряченный.  

–Спасибо, все хорошо, – поерзав и улыбнувшись, ответил он. – Легкое недомогание.  

Внутри все рвалось и ревело, а волшебная река мирно дремала подо льдом.