Запасной вариант

Прохладный осенний ветер разметал опавшую листву и поднимал дорожную пыль. Над городом сгущались тучи, пахло дождём. Максим неторопливо шёл к Алине. Она сейчас была одна и он, с удивлением для себя, заметил, что даже соскучился по ней, по её голосу, вниманию, готовности выслушать и успокоить. Он позвонил ей около часу ночи, спросил «как дела? » но, не успев дослушать ответ Алины, сразу же добавил «так хреново на душе! ». Потом был долгий рассказ о Насте (его теперешней девушке), которую он безумно любил и с которой они серьёзно поссорились, может, даже окончательно, и поэтому он сегодня пьян, печален, хочет выговориться. Разговор, а правильнее сказать монолог с редкими вставками в виде однозначных фраз Алины, таких как «ну понятное дело», «ну конечно», «что тут скажешь», продлился до начала четвёртого. Максим попросил встречи с ней, она согласилась. Договорились увидеться вечером.  

Алина была его бывшей. Впрочем, они встречались недолго, около четырёх месяцев, да и прошло с тех пор уже около полутора лет. Потом решили, что не подходят друг другу – разные интересы, разные взгляды, слишком разные типажи личности но, тем не менее, взаимная привязанность была, и коль не получилось стать парой, они стали приятелями. По крайней мере, так считал Максим. У Алины было другое – было сложнее.  

Вот он подошел к знакомой двери и постучал. Алина не изменилась, такая же аккуратная прическа каре, слегка грустный взгляд и милая улыбка. На кухне она налила ему чаю, отрезала кусок домашнего пирога, который испекла за полчаса до его прихода. Погруженный в свои мысли Максим не заметил, как он начал говорить и с чего именно начал. Тоска сжигала его изнутри, слова выливались в сумбурный эмоциональный поток, а сочувствие Алины было лекарством. Она внимательно слушала, искренне переживала и в то же время искренне ненавидела саму себя. Ей было больно видеть его страдающего и вдвойне больнее становилось от того, что причиной страданий являлось его чувство к другой. Настя была красивая, уверенная в себе девушка. Она умела быть интересной, как нынче говорят – могла себя преподнести. Слегка дерзкая, грубоватая, а вместе с тем казалась ранимой. Казалось, что за этой дерзостью скрывается хрупкая, нежная натура и стоит лишь добиться её расположения, как она непременно и выдаст себя настоящую. Но какой она была на самом деле, никто с уверенностью сказать не мог. Так и Максим не мог понять ни её, ни того, почему она перестала звонить, а на его звонки отвечала неохотно, небрежно роняя фразы. Они стали редко видеться по причине нехватки времени у Насти. Он не хотел принимать мысль, что у неё пропадает интерес к нему. Эту мысль он гнал, боялся её, но та преследовала его и с каждым днём тяготила сильнее. Вчера же, пытаясь всё выяснить и «расставить точки над ё» они и поссорились. Настя сказала, что им нужен перерыв в отношениях.  

Эх, Максим! – вздохнула Алина. Она вспомнила, что до Насти у него была Эмма и точно такие же душевные терзания. Зимой этого года он знакомил её с Эммой на своём дне рождения, а уже в конце весны, во время прогулки по набережной, так же, как и теперь выговаривался, а она молчаливо смотрела в его грустные глаза. Как тяжело ей было слушать тогда. Как тяжело слушать сейчас.  

Максим знал, что девушка испытывает к нему нечто большее, чем приятельская симпатия. Ему это нравилось. Нравилось быть выше её привязанности к нему. Нравилось брать не отдавая. Нравилась та неосязаемая власть над ней. Да, было немного жаль Алину, но в том и дело, что именно жаль, и именно немного. Мысленно он окрестил её «запасной вариант». Он звонил ей, чтобы «выговариваться» и иногда от нечего делать, от скуки. Вернее, ему хотелось думать, что она не более чем смазливая девчушка с добрым сердцем, которая теряется, глядя на него, и он думал так. Думал, что не испытывает к ней ничего и верил в это, правда, иногда мерцали минутные сомнения, но он хотел быть выше собственных сомнений. Как легко быть холодным к тем, кто испытывает к тебе горячее чувство, не скрывая его. Как легко смотреть свысока на человека, который перед тобою бессилен и признаёт это, и мучается от того, и жертвует многим ради одного тонкого лучика надежды.  

За окном уже стемнело, прошёл дождь. В открытую форточку вползал запах сырости и гниющей листвы. Максим посмотрел на часы и стал собираться домой. У порога он задержался, и вместо прощального поцелуя в щеку, поцеловал Алину в губы.  

– Какая же ты хорошая! – сказал он, обнимая её. Он понимал, что она не в силах ему отказать, ведь в этом сердце бушевала стихия, лишь стоило ему прикоснуться к ней.  

Наутро он вышел от Алины, купил в киоске сигареты и направился домой. Дома, лёжа на диване и попивая пиво, много размышлял о Насте, которой сразу же позвонил, естественно безответно. Тогда поток мыслей резко сосредоточился на Алине. Он заметил, что впервые думает о ней не как о «запасном варианте», а как о девушке, которая его любит, ценит и которая достойна самых искренних ответных чувств. Ведь она такая хорошая, как же я могу так поступать? Как? Я дурак. Что мне нужно? За чем гонюсь? А ведь Она всё время рядом… Полёт мыслей прервал телефон – звонила Настя. Сонным голосом она сообщила, что хочет встретиться с ним сегодня вечером, что можно посидеть в каком-нибудь кафе, поговорить. Максим без раздумий согласился.  

Они сидели за столиком у окна с видом на широкую реку, играла медленная музыка, возле Насти лежал роскошный букет красных роз. Официант поднёс вино и отбивные с сыром. Максим улыбался, рассказывал забавные истории из своей жизни, часть которых Настя уже слышала. Ей было скучно, она наигранно хохотала, глядя в окно.  

– Кто это? Ты знаешь её? – на улице, словно в оцепенении стояла девушка.  

– Да.  

Алина встретилась с ним взглядом, но это был уже как будто и не её взгляд, совершенно чужой, холодный.  

С Настей они вскоре расстались. Максим, как бывало ранее, чтобы разбавить депрессиею затяжной беседой, набрал знакомый контакт в телефоне, но услышал лишь длинные монотонные гудки. Он звонил несколько раз, а потом пришло сообщение «Вычеркни меня из своей жизни. Я тебя уже вычеркнула». В тот вечер, когда Алина увидела их в кафе, у неё в груди что-то надломилось, рассыпалось на маленькие-маленькие осколки, которые со временем истёрлись в пыль и исчезли – это была любовь к Максиму.  

(31. 10. 18)