Моральное угнетение

Жестокость людей трансформировалась. Если раньше она была в большей степени физической, со слабым намеком на психологизм, который проявлялся лишь в ощущении шока от действий пытавшего, то сейчас ситуация разворачивается с точностью до наоборот: закон не позволяет применять в отношении "негодных" для нашего общества лиц такие методы как скафизм или же сжигание на костре — что в сущности одно и то же — способ развеселить себя: ведь человек по своей натуре жесток, он не может обойтись без унижения другого. Потому общество придумало нечто новое, более изощренное, нежели причинение физических страданий: моральное угнетение.    

Сколько бы не говорил социум о гуманности, но деление на касты не исчезло, оно стало более "мягким" и менее очевидным: вспомним ситуацию на работе, когда подчиненный опоздал с оформлением документов, а шеф прилюдно его унижает, покрывая нецензурной бранью, угрожая увольнением -- но почему же он это делает? Потому что он начальник, понимающий свою власть над судьбой человека, но не думающий о том, что власть косвенная: он не может управлять жизнью подчиненного, однако способен существенно ухудшить ее качество. Или же ситуация следующая -- старшеклассницы всячески унижают девушку из малоимущей семьи: тот же самый вопрос -- почему? Потому что они ощущают влияние над девушкой, подкрепленное поддержкой одноклассников. Они видят дурной пошив ее одежды, замкнутость, пришибленность, а это дает повод для насмешек.  В обоих случаях мы видим проявление господства над "низшей" прослойкой населения, угнетение их личности, ее подавление.    

Поколение конца 20 века более развито, но инстинкты остались прежними: нам всем нужно некое преимущество, мы хотим доминировать, ощущать свой авторитет, но в отличие от древних греков, мы не используем Медного быка; мы используем слова – величайшее изобретение эволюции мы превратили в инструмент уничижения.    

21 век – век морального угнетения; оно может быть выражено материальным или интеллектуальным превосходством, но факт неоспорим: мы недалеко ушли от времен варваров, об этом свидетельствует наша жажда разрушать, но не созидать.