Бабушка

У моей первой жены была бабушка. Еще не старая – лет шестидесяти. Мы частенько ездили к ней в гости. Конечная остановка автобуса, на котором мы добирались к ней, находилась в пятидесяти метрах от её подъезда. Вышел из автобуса и ты в гостях. По молодости я любил выпить, да я и сейчас люблю, чего греха таить, поэтому без бутылки водки, никогда в гости не ходил. Отличный повод напиться. Жена постоянно пилила меня за это, хотя не было случая, чтобы она отказалась выпить рюмку – другую. Бабушка жила одна, и всегда была рада гостям. Пенсию ей государство назначило небольшую, тридцать шесть рублей, так как, она всю жизнь проработала в колхозе. Государство и тогда не баловало пенсионеров, особенно колхозников. Но, несмотря ни на что, люди жили, и радовались жизни. Лишь бы не было войны. Мы старались подкармливать её, и всегда привозили продукты; колбасу, сыр, солонину. На закуску она всегда выставляла то борщ, то щи, но вы же сами понимаете, что суп, это не закуска. Тогда мы еще дружили с Болгарией, и полки ломились от маринованных помидор с огурцами, в пятилитровых банках, под названием “ Глобус “. Пустые банки бабушка использовала под “пиво”, так она называла брагу. Начинали пить, конечно с водки, но она быстро заканчивалась, и тогда Анна Семёновна открывала обшарпанный шифоньер, и доставала очередную банку браги. Она знала много всяких интересных историй, и всегда рассказывала что – нибудь новенькое. Вот одна из них.  

Жили они с мужем в Таштаголе. Небольшой городок на юге Кемеровской области. Улица, на которой они жили, протянулась вдоль реки Кондома, на правой её стороне. Небольшой домишко; баня, сарай, огород конечно. Тогда люди жили скромно, трехэтажных домов не было. Работали в колхозе, растили четверых детей. Всё было хорошо, но однажды муж заболел, и его положили в больницу. Через несколько дней, она узнала, что у её Петеньки рак. Операцию делать было уже поздно, и его отпустили домой. Через три месяца она похоронила мужа. Сгорел, как свечка, как говорила она. В те времена, на похороны не нужно было тратить сто тысяч, как сейчас. Бутылка – гроб, бутылка – могила, кладбище за околицей. Через три дня снится ей сон, будто Петр говорит ей:  

– Что же ты Аннушка, меня без ремня в брюках похоронила. Хожу теперь руками поддерживаю, очень неудобно. Утром пройди вверх по улице, зайдешь в третий дом с краю, оставь ремень там, мне передадут.  

На утро она взяла его ремень, и пошла по указанному адресу. У входа в дом стояла крышка гроба, а в доме в гробу лежал покойник. У изголовья сидела, ещё не старая, но совершенно седая женщина. Она рассказала ей про сон, та без лишних разговоров, взяла ремень, и положила его в гроб. Ночью ей снова приснился Пётр.  

– Спасибо тебе Аннушка, теперь совсем другое дело.