У каждого своя грусть

Снова звонок. Машка. Приходится взять, потому что иначе достанет. Жаль, знаю ведь, это на долго. Подружка обладала удивительным и поразительно ненужным даром – говорить очень много слов. Разумеется, исключений не было.  

– Знаешь, сегодня…  

Я уже хотела сказать, что мне не интересен ещё один её день, но взамен этого устроилась поудобнее в кресло, набросила на себя плед, пригрелась и начала слушать.  

– Такое, – пробормотала сквозь слёзы, – случилось…  

– Успокойся, Маш. Что именно? – попыталась не быть резкой, чтобы ненароком не обидеть её ещё больше.  

Она рыдала. Должно быть, не без причины.  

– Ты слышишь меня?  

– Да…  

Мой голос показался каким-то сдавленным. Наверное, от неожиданности и того кусочка печенья, который ещё недавно таял во рту. Как всегда, она не дала и поесть! Снова начнёт говорить ерунду – она ведь умеет из ничего создавать трагедию. Но что поделаешь, возраст. Всего пятнадцать. Хотя пора бы уже взрослеть! Некоторые в её года уже в институт поступают. Например, я поступила. На третьем курсе учусь, сейчас сессия, а она, как и раньше, пристаёт с мальчишками, мешает учиться, готовиться… Других забот что ли нет?  

– Так что такое? – проговорила спокойно, поняв, что молчание затянулось.  

– Тут…  

– Говори.  

– Ты слушаешь?..  

Проигнорировала этот вопрос. Конечно же, пока я на связи, мне слышно! Иной раз хочется положить трубку или даже разбить её… насовсем… но всё-таки.  

– Меня парень бросил… – тихий голосок по той стороне.  

– Эх. Снова.  

– Вздыхаешь? Знаешь, как мне тяжело?  

– Нет, но могу лишь представить. Машенька, не знаю, как сказать, чтобы ты слышала! Но это… это не самое главное. Любовь – вообще не самое главное в жизни, но, когда она есть, тогда хорошо… – в голосе вдруг зазвучала грусть, предательская интонация исказила слова до обратного.  

– Я думала, ты поймёшь.  

– Я же никогда не любила.  

– Как я… ты… Ты не понимаешь!  

– Наверное, и не пойму.  

Ну естественно. Я переросла, а она осталась всё той же. Подумать только, несколько лет разницы, но она до сих пор как надоедливая меньшая сестра!  

Скажу, что за этот год подобная тема поднималась минимум трижды. После она влюблялась. Каждый раз. И дураки-мальчишки, которые по сути ещё дети, видели-те бросали её, обманывали «любовь», хотя «клялись». Конечно, Маша придумывала многое, но то, что она влюблялась во всех – это факт. Есть такие, как она. А есть, как я, однолюбы.  

– Что-нибудь скажешь мне? Ты… Ты тут?  

Я не сразу поняла, что погрузилась в мысли и замолчала.  

– В прошлый раз ты успокаивала меня… А сейчас что? Ты занята? Извини, сказала бы, знаю, я тебе надоела.  

– Дело не в этом… Маш?  

Она всё ещё была на проводе, но ждала чего-то, молчала. А меня вдруг начали душить слёзы. Эмоции овладели душой. Тепло, которым делился плед, перестало согревать тело. Осень, холод и боль в одно мгновение ворвались в сильную душу. И рухнул барьер. Исчезла завсегдатая маска. Прозвучала запретная тема. С виду весёлая я так же имела слабости.  

– Ты там? Не молчи! – пыталась говорить с ней, отвлекаться, вживаясь в чужую ситуацию. Нет. Не могу. Снова не получается!  

– Да… Думала, узнать, как ты, у тебя обычно всё хорошо. Я даже, извини, иногда завидую тебе. Всегда такая счастливая... Такая увлеченная работой и творчеством. Не то, что я.  

– На самом деле…  

Она уловила интонацию и поняла, что сболтнула лишнее.  

Слёз становилось всё больше.  

– Тоже обидел кто-то?  

– Нет. Нет. Не поймёшь.  

– Тогда кто поймёт?  

– Я не знаю.  

Это, действительно, было сложно понять. И больно. Я хотела бы сейчас побыть одна, с самого утра ужасное осеннее настроение.  

– У каждого своя грусть… – ответила ей и вынуждено положила трубку, не оставалось сил сдерживать «дождевые» рыдания. Должно быть, подумала, что я эгоистка. Может быть, хотя нет. У меня ведь тоже причина…  

И тоже мальчишка. Да только он – персонаж и, кажется, даже муза. Но разве я виновата? Написала. Влюбилась. Жить без него не могу. И книгу перечитала. И написала ещё одну. А всё равно люблю и грущу о нём. Понимаю, что никогда не встретимся… И это меня убивает.  

Это хуже, чем смерть. Иначе была бы могила. А так… на словах. Но только ли? Какая в них великая сила! Как надо сказать, чтобы читатель страдал и мечтал, и жил одними фантазиями? Слово – не просто звук.  

Я не ответила ей. Не поймёт. Правда ведь слишком сложная. Машу всего лишь бросил Антон, с которым они были знакомы неделю. Живут по соседству. Ещё мультики в голове и ветер. А Маша… той лишь бы любили её. Будут. Да, будут. Она красивая, пусть и не соглашается с этим. И однажды найдёт своего. Живого! Ещё одного, но не Антона, а, допустим, Максима, Сергея… Впрочем, не важно, как звать. Ей не понять меня, мне – её. Наверно, это естественно.  

Так вот, она ещё встретит счастье, а я… Иногда хочется лететь на крыльях, а иногда взобраться на самое высокое здание или рухнуть с обрыва вниз. Любовь так зла. Так жестока. И в тоже время прекрасна. Не знаю, как лучше сказать… Не знаю, что делать. Просто стараюсь не думать. Но как можно оградить себя от того, что естественно и обыденно для другого? Что на каждом шагу? Что для других является причиной радости, наслаждения? Я… я не знаю. Но, к сожалению, и такое случается.  

По ночам плед мокрый от слёз, а печенье и чай безвкусны. Учёба, работа, творчество, – всё это лишь способ, чтобы забыть про Него. Нет, не забыть, отвлечься. Найти другого? Нет. Этого кстати нет в планах. Ведь иногда, когда из-за туч выходит золотистое согревающее немного солнце, я чувствую себя счастливой, самой счастливой на свете… И тогда я начинаю творить. Создавать свою жизнь и свой мир, скорее всего непонятный и странный, но зато мой, собственный, многострадальный, любимый и лучший. Тот, который выбрала я сама.  

Севастополь, октябрь 2018, 316