Путешествуя на лыжах по Подмосковью

Иногда куда важнее свернуть с верной дороги, но попасть на верный путь..  

Быть может, этими словами начиналось наше небольшое путешествие!  

Наверное, данный текст будет являться неким подобием лыжного отчета, но такого, который лучше не читать профессионалу, а также человеку, не любящему лыжи, ведь это слегка заразно:)...  

Конец сессии — это одно из самых незабываемых моментов в студенческой жизни, время, столь короткое, но за которое столько всего хочется успеть. Все люди проводят его по разному: одни уезжают себе на Родину, другие улетают в далекие страны, третьи валяют дурака во всяких клубах, есть, конечно и те, столь немногие, живущие невероятной, незабываемой, но, увы, короткой, спортивной жизнью... А по мне — нет ничего лучше как собрать друзей, взять старые лыжи, билеты с неудавшихся сессий (шучу)! Набить рюкзак только самым необходимым :) (после чего выясняется, что нет ни карты, ни компаса, ни фонарика... а фонарик, как всегда, заряжается под креслом! Но полный рюкзак запасных штанов и носков, сложенных стопочкой с прошлого выхода) и рвануть куда-нибудь к далеким и манящим, вечным и таким уязвимым Лесам, Снегам и Болотам... Туда, где есть только хорошие и настоящие люди, а других там быть и не может.  

Итак, наше путешествие началось с выхода на станции Радонеж Ярославского  

направления вместо станции Абрамцево, что уже радует, того же направления:) Полетав по пристанционной деревушке коньком, — один из столь немногих моментов, когда в тебе просыпается так давно уснувший спортсмен (что проходит после первого заползания в горку), мы решили взглянуть в карту! Да, она все же, оставшаяся с давних выходов, была и указывала нам дорогу на старой, родной, выручающий даже в самые тяжкие: снежные и бесснежные, дождливые и суровые времена... Словно живая нить, связывающая, если умело подойти, северные края нашей Московской области, соединяющая Ярославское и Савеловское направления — Калистовский газопровод.  

Сколько памяти... :первая мартовская мать-и-мачеха перед спуском к Яхроме весной, гитара на ели около 15-го километра, вечные «догоняния с языком на плече уходящих «последних» электричек и некое, таящееся в глубине души, желание сказать «снимите с меня эти лыжи» на финише — станции Радонеж, тягуны Герасимихи, а особенно, тот небольшой подъемчик, поумничаю:), южной экспозиции, поросший первой апрельской травой, а наша небольшая группа на нем на лыжах, жаркие костры Хлыб... А если покапать в уже далеких воспоминания, то можно достать оттуда столь давние многодневные настоящие невероятные зимние походы, в которых костры жглись почти всю ночь напролет, играла гитара, а потом тебя ждала огромная палатка, словно шатер восточных стран, с печкой внутри, настоящей печкой, требующей кормления дровами каждые полтора часа... Можно вспомнить Доброго Старого Дядю Колю, учившего нас, уже не совсем маленьких, по настоящему, по-детски валяться в снегу. А ведь это настоящее искусство так валяться в снегу! Не верите? Попробуйте! Только от чистого сердца, иначе — не считается:) И вряд ли у вас получится...  

Далекие, давние огни приближающихся пристанционных деревень Морозок и северных Подосинок, и... приближающегося, увы, окончания путешествия в зимнюю сказку...  

А сейчас... ты несешься по просторной, чистой, доброй лыжне, мелькают пушистые ели с огромными снежными шапками, превышающими в разы массу самого дерева, наши российские березы, здоровенные борщевики, рогозы и разные травы, напоминающие о недавней осени...  

Вдруг ты внезапно останавливаешься... И видишь, что пошел снег... Большими хлопьями, плавно опускающимися на землю... Ты смотришь вдаль на клином сходящийся в одной точке газопровод и видишь белую пелену, заволакивающую все на многие километры вперед. А снег все идет, засыпая землю, словно давние воспоминания ушедших уже в прошлое лет...  

Возвратимся снова к «сегодня».  

Костер мы решили сделать на 20 километре газопровода, в паре сотен метров на восток по просеке от пересечения его с ЛЭП. В том месте, где еще пару, тройку недель назад мы сидели с одним из моих столь немногих, но настоящих, друзей. Что-то необыкновенное, согласитесь, необъяснимое, немного загадочное есть в том, когда ты, укатавшись почти до предела, находишь свое старое костровище... Сколько в этом счастья и радости! А как сложно его отыскать, понять может только самый опытный походник, потому что иным его найти вряд ли удастся :) Проходит неделя, другая и это место совсем не походит на то, которое ты оставил за собой совсем недавно: был расчищен снег на метры от огня, поваленные деревья были подобиями добрых кресел, неподалеку стояли сухие, крепкие, жаркие еловые дрова... А теперь... единственная нить жизни, поддерживаемой в этом крошечном мирке, – это пара едва различимых следа лыж, скроют которые первые сантиметры снега, выпавшие в ближайшие часы... Следов неизвестного происхождения: то ли это твои давние, еще заметные от почти бесснежных дней, а то ли это заплутавший суда из-за любопытства лыжник... А на месте самого костровища вместо жаркого пламени — пушистый сугроб, слегка прикрывающий черные головешки, да консервная банка, корявая и согнутая от открывания топором — быть может единственная вещь, где еще кто-нибудь когда-нибудь от полной безысходности согреет воду. На бревнах-креслах, как и на заготовленных дровах — большие снежные шапки... Но проходит час, другой и это место снова обретает жизнь: горит пламя и заваривается душистый чай, над чем, конечно, пришлось приложить немало усилий. Ведь почти половина согревания костром в зимние месяцы — это рубить, пилить и дуть :)  

Немного поумничаю:) Набивая наш небольшой котелок снегом, я поняла, что недавно сданному экзамену по гидрологии все же можно найти применение, сидя возле костра. А именно, существует формула запаса воды в снеге, при условии, что мы знаем его плотность, и размеры посудины. И она сработала! Какое счастье, правда...  

Пару часов возле костра, и опять это чувство: «хочу туда и не хочу отсюда», знакомое только опытному походнику. Последний взгляд на догорающие угли, фотография напоследок и вера в то, что пройдет время, и опять это место озарит жизнь: твои друзья суда обязательно вернуться!  

Затем финишный рывок в 15-16 километров до радонежских, абрамцевских станций, приблизительные 3 часа пути с расчетом на то, что какие-то места требуют максимальной концентрации и преодолеть которые желательно в еще светлое, столь короткое и неуловимое зимой, светлое время. Ты встаешь на согретые костром лыжи, прилипающие к лыжне, и поначалу абсолютно «неслушающиеся» лыжи, одев которые, поначалу таятся мысли «зачем мне они вообще нужны», проходит первый километр, затем второй... Слегка смеркается, а ты уже летишь по лыжне как сова по небу ночью: плавно, почти бесшумно... Темнеет, ты уже перестаешь смотреть под ноги, твой взгляд медленно переходит вдаль, в ночное небо, и ночной лес, непохожий до такой степени на дневной, что тебе кажется, что ты здесь никогда не был. И вот, наступает долгожданный момент, когда тебе кажется, что ты, закрывая глаза, уже летишь по лыжне, дифференцируя рельеф местности только по результату от приложенных сил. Иногда начинает казаться, что ты в этом лесу совершенно один, начинает подкрадываться некий страх, проходящий в тот момент, когда перед собой ты видишь две едва различимые лыжи впереди идущего, их едва различимое поскрипывание... Иногда ты смотришь в темную даль и тебе начинает казаться, что навстречу тебе едет кто-то, такой, сильно похожий на тебя, но в тоже время совершенно другой, и вот, необъяснимое чувство нескрываемой радости начинает подкрадываться к тебе, ты подъезжаешь все ближе, как вдруг... очертания загадочного, уже несколько родного и близкого человека в твоих воображениях, начинают превращаться в самые обыкновенные пни и деревья, имеющие причудливые формы... подъезжать к которым, не скрою, становится слегка жутко...  

И все же живут эти три северные лыжни настоящей, постоянно пульсирующей жизнью, поддерживают которую самые обыкновенные, а в тоже время самые невероятные, настоящие, редкие и счастливые люди. Это, в каком-то смысле — связь поколений... Наверное, в моей памяти навсегда останется один день, выход, момент... 17 год, Калистовксий ГП и то «незакрывающееся» апрельское закрытие зимнего сезона ГД. Жаркий костер, много бесконечно приезжающих и уезжающих людей. И вот та самая картина: заходящее слепящее, красное, красящее небо в алые цвета, солнце, уходящая за горизонт лыжня, а на ней... большой, высокий, сильный человек, но передвигающийся очень, очень медленно, на что обратили внимание члены группы, провожающие каждого уезжающего взглядом. Многим было непонятно, почему такой большой и сильный человек едет совсем не быстро... Как вдруг, впереди него показался маленький карапуз, только-только начинающий ходить, но уже так умело стоящий на лыжах! Эта невероятная картина думаю, поистине достойна считаться связью поколений..!  

Ой, пять ушли от темы...  

И вот тот долгожданный запах печей пристанционных деревень и их, уже близкие, огни, зовущие и манящие, протяжные гудки электричек, вечное ускорение коньком перед станцией Радонеж, по большому счету бессмысленное, так как нет расписания, но вошедшие уже в историю, и финиш у небольшой лесенки, едва освещаемой станционным тусклым фонарем, ведущей на платформу, с которой и началось наше небольшое путешествие, в каком-то смысле, путешествие в прошлое, путешествие много раз в те же места, но каждое из них будто по-новому.  

А дальше электричка возвращает тебя из сказки в настоящую жизнь. Наверное, многим походникам да и спортсменам тоже, знакомо то состояние, когда тебе в десятом часу вечера надо перебраться с метро на какую-нибудь из станций МЦК, преодолев перед этим какой-нибудь торговый центр, кажущийся тебе в те минуты каким-то космическим миром, столь непохожим, для чуждого человека, на лесной. Миром где столько всего лишнего и непонятного: украшенные витрины, разноцветные блюда за стеклами, громкая музыка, люди, одетые в элегантные платья, костюмы и каблуки... А ты идешь мимо них в лыжных ботинках или резиновых сапогах, слегка чумазый и непричесанный, и от тебя за версту пахнет костром.. По некоторым можно прочесть чувство подозрения и непонимания, быть может, даже жалости. Но, думаю, жалеть надо именно этих людей, никогда не знавших и, скорее всего, и не узнающих этой совершенно иной жизни, жизни снегов и лесов, костров и дорог, жизни, которая дает все необходимые силы, жизни друзей и товарищей, которая именно без них не имеет никакого смысла.  

Друзья мои, берегите тех, кто сейчас с вами рядом, быть может, это самое дорогое, что у вас есть!