Отвага и честь

Серое низкое небо, будто налитое тяжёлым свинцом, нависало косматыми тучами над безрадостной водной гладью, что отражала всю депрессивность мрачной сырой погоды. Ветра почти не было, стоял полный штиль. Небольшие волны лениво бились о серую металлическую громадину одинокого корабля, который казался каким-то гнусным преступлением среди бесконечного моря спокойствия. Судно огромной занозой пронзило спящую стихию и теперь безвольно застряло в киселе сумрака, собирая вокруг себя клубы утреннего тумана. К застывшему гиганту направлялась небольшая моторная лодка, незваная и дерзкая.  

Грузовой корабль возник на радарах совершенно непредсказуемо. Казалось, будто он вынырнул из другой реальности прямо перед носом "Непобедимого" – охраняемого частной военной компанией транспортника, перевозившего ценный груз. На запросы обнаруженное судно не отвечало, поэтому было решено отправить на борт незнакомца разведывательную команду. Мало ли что случилось с экипажем, и если выживших нет, то почему бы не поживиться содержимым гигантских трюмов?  

– Ну и погода, жесть какая! – вздохнул Ромка "Китаец", прижимая к бронежилету АКМ, оснащённый подствольным гранатомётом. Солдат был высокого роста, широк в плечах, немного тучен, но не толст – настоящий богатырь, только чуть медлителен – казалось каждое движение тот производил с какой-то вальяжной ленцой. Китайцем его прозвали из-за азиатских черт лица, что достались ему от отца.  

– Да, погода козёл! – ответил Ванька, напарник Ромки, который уже раз перепроверяя амуницию и оружие с немецкой педантичностью. Иван в отличие от сослуживца был небольшого роста, гибким и техничным – таких как раз берут в разведку, и если Роман обладал нечеловеческой зоркостью и снайперской точностью, внимательностью и выдержкой, то Ванька умел бесшумно подкрадываться к врагу, пробираться туда, где нормальному человеку не было хода и скрываться тенью в укрытии, откуда тот мог выскочить в любой момент и перерезать врагу глотку, дабы лишний раз не шуметь.  

В лодке сидело ещё пара бойцов прикрытия – они останутся у борта судна в моторной лодке, чтобы потом, при возникновении угрозы, прийти на помощь разведчикам и вытащить их из внештатной ситуации. Также солдаты будут принимать доклады о происходящем и передавать их командованию "Непобедимого".  

Пятым был медик, высококвалифицированный работник, готовый в любой момент оказать первую неотложную помощь. Он сидел сзади, рядом с рулевым, и взирая на гротескные очертания надвигающейся махины, нервно теребил аптечку.  

Напарники пристально вглядывались в серую громаду металлического корпуса корабля, что почти сливалась с унылым мрачным небом и не менее тоскливой гладью моря. Транспортник выделяли лишь белёсые космы сырого тумана, что липли к холодным бортам, будто сладкая вата. Сухогруз был намного больше охраняемого ими судна и возвышался массивным колоссом, наполненным уродливыми коробками контейнеров, с которых уже облезла краска. Прямоугольные серые ёмкости громоздились надгробными плитами на туше недвижимого гиганта, что распластался на водной глади мёртвым остовом доисторического чудовища.  

Казалось, корабль пробыл в свободном плавании не одно столетие – настолько угрюм и стар был его вид, хотя тот отвечал всем современным требованиям. Это настораживало и одновременно пугало, удивляло и манило некой скрываемой на борту страшной тайной. Напарники смотрели на угловатое тело морского скитальца с нескрываемым ужасом, хотя были хорошо подготовлены и не первый раз участвовали в подобных операциях. Было в нём что-то неправильное, извращённое, нечестивое и скверное, будто гниль внутри спелого аппетитного яблока. Хоть и погода промозглого утра соответствовала виду незнакомого корабля, он всё равно выделялся на фоне серой атмосферы ещё более мрачной угрюмостью, словно впитал в себя всю вселенскую тоску и безысходность.  

Через несколько минут бойцы, словно тени, крались по покрытой конденсатом палубе. Разведчики на полусогнутых ногах следовали вдоль выцвевшего борта, водя дулами оружия в поисках угрозы. Вокруг было тихо, как в морге, даже исчез небольшой ветерок, что дул с моря. Лишь биение волн за бортом нарушало кошмарное безмолвие, какое давило на барабанные перепонки неприятным звоном.  

Весь корабль был старым и серым, нигде не видно было и следов покраски. Как ни странно, но коррозия и ржавчина отсутствовали – было такое ощущение, что сухогруз простоял в сухом ремонтном доке, не подвергаясь никаким разрушительным воздействиям температуры, влажности и бактерий. Лишь время приложило свою руку, высосав из корабля его былое великолепие и оставя от него хрупкую скорлупу пустого остова. Казалось, что даже наставленные друг на друга контейнеры, лишённые цвета и маркировки, были совершенно пусты, хотя бойцы и не заглядывали внутрь.  

Иван хотел было отпереть ближайшую ёмкость, чтобы проверить её содержимое, и уже намеревался скользнуть ужом к серой громадине, как Китаец его остановил. Роман Васильевич, как иногда уважительно величал того напарник, был очень чувствительным человеком и всегда ощущал угрозу там, где другие ничего не замечали. Он всегда находил потерянные вещи, поднимал никем не увиденные деньги, обладая некими экстрасенсорными способностями. Тот всегда знал, как пройти по разведываемой территории, пускай делая значительный крюк, но более безопасным путём. Вот и сейчас он почувствовал что-то неладное и вовремя остановил сослуживца. Иван привык ему доверять, хотя, к бабке не ходи, сам почти физически ощущал разлитую в воздухе угрозу, исходящую от этого неприветливого места.  

Было нечто чужеродное в этом корабле, что проникло извне и пропитало собой весь транспортник, состарив того за мгновение. Иначе как объяснить его современную модификацию и оборудование? Внутренности сжимались от страха в клубок, волоски на теле становились дыбом, словно от статического электричества, когда Иван пытался представить, что же могло произойти с несчастным сухогрузом. Само нахождение на борту этого судна вселяло какой-то необъяснимый животный ужас. Серый металл сливался в гротескную непостижимую конструкцию из какой, казалось, высосали всю жизнь. Организм не покидало ощущение, что корабль являлся одной единой железной фигурой, спаянной в саму холодную смерть чьим-то изуверским разумом.  

Первый труп разведчики нашли за очередным бесцветным контейнером. Это была женщина. Скорее всего та была ответственна за перечень груза, так как в руке та до сих пор сжимала пожелтевшие листы товарных накладных. Солдатам пришлось об этом только догадываться, ибо на бумаге не оказалось никакого текста. Работник была одета в серую блёклую форму и лежала в устрашающей позе – её выгнуло дугой, конечности неестественно вывернулись, а на лице застыла невыразимая маска ужаса.  

– Первый, – произнёс Иван в закреплённую на плече рацию, – У нас тело. Женщина, предположительно около сорока лет. Следы насильственной смерти отсутствуют, но умерла она как-то странно.  

– Что значит странно? – ответили в эфире.  

– Её поза и выражение лица... Такое ощущение, что она увидела нечто настолько ужасное, что её психика не выдержала.  

– Подольский Иван, вы медик, чтобы ставить такие диагнозы? Вот именно, об этом позаботятся более компетентные в этом деле специалисты. Продолжайте осмотр палубы на наличие выживших членов экипажа. Докладывайте каждые пять минут!  

– Вас понял, первый, конец связи!  

Лицо женщины и вправду являлось отражением перенесённого человеком неописуемого кошмара – рот широко открыт, брови взметнулись ко лбу и изогнулись, глаза выпучены и смотрят в никуда, зрачки расширены от ужаса. Кожа была иссяня-серой, всё тело каменное, застывшее безжизненной статуей, будто его выбросили в безвоздушное пространство открытого космоса. Следов разложения не наблюдалось, отсутствовал даже трупный запах.  

Китаец присел возле изломанной, словно брошенная кукла, женщины и прикоснулся к ледяному запястью, перевитому жгутами взбухших вен, дабы прощупать пульс. Хоть здесь и так было видно, что кладовщица мертва, Ромка с присущим ему любопытством и тягой ко всему мистическому, решил всё-таки развеять свои сомнения. В последний момент разведчика охватило некое будоражущее чувство, и он уже хотел отдёрнуть руку и не совершать физический контакт с кошмарно изогнутым телом, но кисть притянуло будто магнитом и намертво вморозило в плоть трупа.  

Иван с ужасом увидел, как исказились черты лица его напарника. Рука Китайца, соприкасающаяся с мертвецом, с шорохом покрылась коркой инея, глаза солдата закатились, изо рта вырвался сиплый стон, сопровождаемый струйками слюны. Роман с криком отдёрнул от женщины кисть, оставляя на её запястье кожу со своих пальцев и ладони, а затем повалился на спину, забившись в кошмарном параличе. Напарника Ивана будто схватил приступ эпилепсии. Тело разведчика выгнулось дугой, голова и руки со скрюченными пальцами бились о покрытую конденсатом палубу.  

Ванька бросился на помощь товарищу, но Ромка тут же прекратил двигаться и затих, умиротворённо распластавшись на холодном покрытии. Китаец раскинул конечности в стороны и растянулся в блаженной улыбке, будто лежал и загорал на золотистом пляже где-нибудь на Мальдивах. Солдат оказался без сознания и поверхностно дышал, пульс был слабым, но самое страшное, что в данной пугающей обстановке у него было самое счастливое выражение лица...  

Ванька отпрянул в страхе, ощущая, как от всего случившегося по его спине бегут холодные мурашки. Мышцы свело липким ужасом, а неестественность происходящего давило каменной плитой на не желающий воспринимать этот абсурд головной мозг. Иван всё-таки заставил взять себя в руки и схватил рацию, чтобы доложить о происшествии. Каково же было его удивление, когда из аппарата связи донеслось сбивчивое шипение уродливых по звучанию помех. Белый шум неистовой какафонии вонзился в уши, и разведчик швырнул от себя неисправный прибор, будто мерзкую ядовитую змею. Солдат бросился к борту злосчастного сухогруза, скользя по сырой палубе, чтобы позвать на помощь сослуживцев, что остались в моторной лодке.  

То, что предстало перед взором Ивана, повергло его в неописуемый шок. Плавательного средства с группой поддержки не было. Также отсутствовало судно, которое охраняла частная военная компания, в какой он состоял. Куда все подевались, чёрт возьми?! Что происходит?! Куда делась связь?! Неужели их с Ромкой бросили на произвол судьбы на этом проклятом, забытом Богом корабле, где творится нечто ужасно неправдоподобное и кошмарное?! "Жесть какая" – как сказал бы его напарник, что лежал сейчас без сознания и улыбался... И без того напуганного Ивана объял настолько глубокий ужас безысходности, что парень онемел и прикусил себе до крови губу.  

Но по-настоящему солдата вывело из себя то, что он в панике сразу и не заметил. За бортом дьявольского судна стояла вода, объятая седыми клубами тумана. Именно СТОЯЛА. Ни одной волны, ни одного движения, ни одного самого тихого всплеска... Мертвая гладь застывшего моря, окутанная, словно в саван, призрачно-бледной дымкой, что тоже не двигалась. Вдалеке, куда ни глянь, всё до самого горизонта было поддёрнуто мертвенно-блёклым маревом, замершим и беззвучным, так, что звенело в ушах...  

Этого перенести Иван уже был не в силах. Он бросился обратно к лежащему без сознания напарнику и принялся приводить того в чувство. Разуму нужно было зацепиться за что-то привычное, объяснимое, иначе тот просто сойдёт с ума от увиденного, не приняв того абсурдного физического пародокса. Это невозможно! Что и пугает хуже всяких ночных кошмаров...  

– Ну давай же очнись! – кричал Ванька, – Ромка, вставай, друган, ты мне нужен!!!  

Но Китаец никак не реагировал на яростные потуги своего напарника. Богатырь лежал, словно большая ватная кукла, брошенная нерадивым ребёнком мокнуть под дождём. Тяжёлый и недвижимый гигант продолжал издевательски строить гримассу блаженного счастья, несмотря на то, что вокруг застыло неотвратимое серое небытие вечности. У Ивана от отчаяния на глаза навернулись слёзы, но тут его слуха достиг душераздирающий вопль.  

Разведчик, словно ошпаренный отпрянул от напарника, вскинул на изготовку АКМ и вжал приклад в плечо, водя дулом по сторонам в поисках угрозы. Как он мог так раскиснуть?! Он же на боевом задании!!! К тому же на незнакомой жуткой громадине, где творится чёрти что! Нельзя расслабляться и поддаваться эмоциям, что бы не происходило. Он должен оставаться солдатом, несмотря на все кошмары! Соберись, тряпка! Военная выучка и инстинкт самосохранения взяли вверх. За место неуверенности и отчаяния появилась холодная расчётливая решительность. Есть враг – есть цель, остальное не важно.  

Ванька, словно тень скользнул вдоль холодного контейнера, прижимаясь к металлической громаде спиной и плечом, да так и застыл недвижимой статуей, слившись с безрадостным пейзажем. Палец привычным движением лёг на спусковой крючок, тело собралось в клубок нервов, готовое среагировать за ничтожные доли секунды. Знакомая до боли боевая обстановка успокаивала. Появился потенциальный противник и это всё, что было нужно сейчас обескураженному необъяснимыми событиями бойцу. Хоть что-то понятное. Нужно за это ухватиться.  

Крики приближались и вскоре из-за нагромождений бесцветных контейнеров появился никто иной, как медик из группы поддержки Влад Таничев. Сослуживцы в шутку кличили его Аспирином, а тот и не обижался, явно гордясь своими медицинскими познаниями. Но когда же он успел здесь оказаться?! Может он знает куда все запропастились?  

Иван опустил оружие и шагнул навстречу Владу. Тот вёл себя более чем странно. Медик кричал, мотая головою, прерываясь на плач, а затем заходился в истерическом смехе. Руки его дрожали, будто с дикого похмелья, ноги подогнулись, походка была шаткая – он спотыкался даже на ровном месте, словно пьяный. Черты лица Таничева отражали множество эмоций, от дикого возбуждения до фатальной безысходности и всё время находились в движении, неестественно кривясь так, что ему бы позавидовал самый выдающийся мимик.  

– Что случилось, Влад? – спросил Ванька округляя глаза от увиденного, – Какого хрена ты здесь делаешь?  

– Я... Я... Мне поручили осмотреть тело найденное вами на этом судне... Я забрался на сухогруз... Ааааааа! – закричал медик закрывая лицо руками.  

– Успокойся, Аспирин, давай, присядь, – тихо сказал Ванька усаживая лекаря спиной к контейнеру, – Рассказывай, что произошло.  

Влад в испуге отпрянул от металлической двери гигантского прямоугольного вместилища и опустившись на пятую точку невдалеке тихонько захныкал, вздрагивая плечами, будто обиженный ребёнок. Что же могло довести военного медика до такого состояния?  

– Там... Там... Ты не понимаешь... Там люди... Много людей... Они стоят с открытыми глазами...  

– Где? В контейнерах?  

– Да... – всхлипнул Аспирин – Они... Ааааа, я не могу!!!  

– Подожди, подожди! Что они?  

– Они не живы и не мертвы. На грани. Я посветил одному в глаза фонариком и увидел там... Там была такая бездна! Ужас, наслаждение, экстаз, агония! О, боже, я не нахожу слов, чтобы это описать! Они испытывают настолько противоречивые чувства, что не могут с этим жить, но это и не даёт им и умереть! Понимаешь? Это их собственный Ад!!!  

– Да откуда ты это знаешь? Это всё твои больные фантазии! Ты опять, я вижу, принимал в "лечебных целях" свои "препараты"!  

– Принял немного для смелости! Лезть на такую серую громаду для меня, знаешь ли, немного проблематично. Зачем я туда заглянул! Проклятое любопытство. Я не мог не осмотреть аномальные тела в контейнере. Это мой долг! И первый попавшийся... Ты знаешь этот взгляд... Он проникает в тебя и укореняется внутри, а затем начинает разбирать твою сущность на части... Он смотрел мне в глаза! Мои глаза!!! Аааааа! Ты не понимаешь, что они ощущают!!! Это Ад!!! Ад, мать твою!!! Самый настоящий!!! Аааааа! Мои глаза!!! Я не в силах больше так, не могу жить с этим!!!  

Медик соскочил на ноги и с диким рёвом запустил пальцы в глазные яблоки, выдавливая самому себе органы зрения. Иван хотел было остановить сходящего с ума Таничева, но было уже поздно. Очи Аспирина лопнули и теперь стекали гадкой слизью по щекам, а он продолжал погружать пальцы внутрь, пытаясь достать до мозга. Тело его приобрело синюшный оттенок и с хрустом изгибалось во все стороны самым отвратительным образом. Из носа и ушей текла тёмная кровь, а у рта выступила пена лютого бешенства.  

– Убей меня!!! – зарычал Влад не своим голосом и растопырив пальцы кинулся на Ваньку.  

Без глаз, с окровавленными провалами тьмы, медик был похож на само исчадье Ада. Хорошо, что Иван до сих пор сжимал в руках верный автомат. Тело среагировало быстрее мысли, и разведчик, вскинув оружие нажал на спусковой крючок. Тишину разорвал гром короткой очереди, и пули, словно маленький рой злых свинцовых ос, впились в черепную коробку Влада, пробив её насквозь. Таничев дёрнулся назад и упал лицом вниз, чтобы больше не подняться. Его мучениям пришёл конец, в отличие от Ваньки, которому предстояло разобраться со всей этой чертовщиной, что творится на этом злополучном корабле...