Путник. Часть 2. Мусорщик

Он стоял в ночи, в окружении того, что несколько минут назад было его противниками. Называть этих существ врагами ему не позволяло растущее с каждым днём презрение и равнодушие. Да, они выглядели, как люди, но по сути своей были мусором. Мусором, который кто-то должен вычистить. Так сложилось, что «чистильщиком» оказался он, вот и всё. Ничего личного. Так он убеждал себя бессонными ночами, стараясь не слышать отголоски предсмертных криков мусора в голове.  

Он стоял, тяжело дыша, и кровь каплями стекала с дрожащих пальцев. На чистку мусора уходит много сил. Во рту прочно засел металлический привкус, а в животе призывно урчало, ведь восстановить силы после борьбы с мусором теперь помогало только сырое мясо. Раньше они с мальчиком, с Габриэлем, могли есть человеческую пищу, готовили ароматный грибной суп и обжаривали мясо на огне со специями. Но время шло, он всё больше осознавал себя, необходимость убирать мусор с лица земли возникала всё чаще, и в итоге он стал тем, кто он есть сейчас – усталым молчаливым человеком лет тридцати пяти на вид. По человеческим меркам ему едва минуло двадцать, но у мусорщиков время течет по-другому. Обветренное лицом, напряженная складка на лбу и суровый взгляд холодных голубых глаз выдавали странника, обретшего собственную цель. Гнев и мысли о мести давно покинули его, их сменила равнодушная необходимость очищать. Очищать мир от размалеванных человекоподобных существ, называвших себя Арлекинами.  

Имена – вещь субъективная и лживая, поэтому он, для разнообразия, выбрал себе имя Мусорщик. Оно не несло никакого смысла, как и «Габриэль» или «Арлекины», оно было лишь звуком пустоты. Цифры теперь для него стали гораздо важнее имен. Например, сколько дней пути до ближайшего логова, чье местоположение ему подсказывало чутье. Или сколько там Арлекинов, хотя эта цифра волновала его всё меньше с каждой новой чисткой. И самое главное – сколько времени ему потребуется, чтобы разорвать каждого на клочки. Прежние часы сменились минутами, а с одним противником он теперь управлялся за секунды, в этом помогали ежедневные тренировки.  

Он не помнил, сколько дней, недель, месяцев прошло с тех пор, как они с Габриэлем и Другом покинули пустыню и трупы первых встреченных им Арлекинов. В какой-то степени Мусорщик был благодарен безумной кровавой семье, открывшей ему глаза на бездну жестокости, скрытую за раскрашенными лицами и разноцветными нарядами, и научившей его правильно убивать. Лица тех Арлекинов он хотя бы запомнил. Все последующие сливались для него в одну мельтешащую массу, которая сначала рычала, а потом визжала в страхе, осознав его Силу.  

Их логова тоже были одинаковыми. Да, на первый взгляд, путешественники встречали совершенно разные деревни и города, слышали разные наречия, вглядывались лица разных оттенков, но от обычных населенных пунктов их отличало нечто неуловимое, как сырой туман холодным осенним вечером. Страх – вот, пожалуй, что это было. Он пропитывал деревянные балки под потемневшим от копоти потолком, стелился по каменным тротуарам, распугивал мокрых бродячих кошек и глядел, не мигая, из глаз местных жителей, тех немногих, кого Арлекины оставили в живых, сделав своими слугами. Что интересно, над логовами никогда не светило солнце.  

Из раздумий, почему же в таких местах оно не светит, его вывел звонкий голос Габриэля.  

– Здесь шестнадцать, двоих не хватает.  

Одной из обязанностей мальчика было пересчитывать мусор, по крайней мере то, что ещё можно было пересчитать после битвы.  

– Они, наверно, в деревне. Мы пойдём туда? – в детском голоске пряталась надежда, что не пойдут.  

Мальчик устал. Они добирались сюда двое суток, почти без остановок на сон и еду. Шли пешком, потому что лошади при виде Габриэля начинали ржать и взбрыкивать. Брели по утопающим в грязи сельским дорогам, не обращая внимания на дождь. Он лил и сейчас, смывая кровь с губ и рук. Шли, ведомые одним лишь чутьем Мусорщика: «Деревня за холмами к западу отсюда. Два дня пути. Их восемнадцать. Управлюсь за две минуты» – такова была краткая инструкция, которую он каждый раз давал своим товарищам. Те шли за ним без возражений.  

–Я справлюсь один, иди, проверь, как там Друг, – он ободряюще положил дрожащую руку мальчику на плечо, оставив на белой рубашке темное пятно.  

–Но я…  

–Их всего двое, так что отдыхай, – рука тяжело соскользнула с плеча, и Мусорщик направился с холма вниз, к деревне.  

Дождь и ветер окончательно взбесились. Габриэль обеспокоенно проводил мужчину взглядом, но послушно скрылся в ночи, где сторожил узелки с вещами верный пес.  

Мусорщик в очередной раз приступил к выполнению рутинных обязанностей.