Пари

П А Р И 1  

Открытие нового Дворца культуры было праздником для всего города. После торжественной части был небольшой банкет в конференц – зале, естественно для избранных. Были накрыты шикарные столы, которые обслуживали официанты из загородного ресторана. Был приглашён и ансамль, звучала музыка, молодёжь танцевала. Здесь были отцы города со своими чадами, которых уже надо было знакомить друг с другом. Выводить в люди. Ведь это подрастающая смена… Была здесь и Вероника Мамлеева, дочь директора ОРСа, со своим кавалером, стройным курсантом Военного училища. Казалось они созданы друг для друга. Так легко и грациозно они танцевали. Окружающие невольно любовались ими.  

Недоволен был только один Валентин Петрович Данилов. Это был новый начальник СТРОЙ ТРЕСТА – 234. Он уже давно любил эту красавицу Вику. Так звал он её в детстве. Они выросли в одном дворе. Просто Вал. Петрович был старше её на 7 лет. Закончил институт /не без ЛОХМАТОЙ руки конечно/ взяли на работу инженером, потом главным инж. Когда начальник ушёл на пенсию, то В. П. назначили на его место. И всё теперь было вроде бы, но вот любовь была безответной. Вероника всегда держала Вал. Петровича на расстоянии. Ещё с детства на вы разговаривала. Теперь всегда только по имени отчеству. Казалось, она издевается над ним. Причем здесь возраст, Наполеон например, был младше Жозефины на 6 лет, а ведь как любил какие письма из Египта писал. В. П. любил при встречах приводить именно такие примеры из истории.  

Да и весь этот праздник В. П. организовал специально для неё, Вероники. Он изыскал средства, чтобы это всё было великолепным и хотел сделать её королевой бала. Вал. Петрович хотел наконец поговорить с Вероникой серьёзно и сделать официальное предложение ей выйти замуж за него. Он уже давно готовился к этому разговору, но всё рухнуло в один момент. Вероника привела с собой кавалера. В. П. знал, что Вика встречается иногда с военным, курсантом, но большого значения этому не придавал. Случайное знакомство на диско-теке ещё не повод ехать к черту на кулички женой молодого лейтенанта с одним чемоданом на двоих. Рай в шалаше, это на день, ну на неделю, но не всю жизнь. Ученья, ночные тревоги потом пелёнки-распашёнки, детишки сопливые… Вероника девушка умная, вот уже институт заканчивает. Куда она из под крылышка родителей денется. – так раздумывал В. П. глядя на танцующих и выжидая удобный момент…  

В безупречном костюме и галстуке В. П. не спеша подошёл к ним и поздоровался: Добрый вечер Вика! Ну как настроение… Вероника ответила сразу с усмешкой: Отлично! Нам очень хорошо. А вы как всегда неотразимы, Валентин Петрович. Данилов ощутил неприятное раздражение. Опять эта фамильярность. Опять она дерит его на расстояние. Ему захотелось что-то резкое, грубое, но он сдержался. «Не пристало боярскому сыну терять своё лицо, уподобляясь быдлу. » – сказал сам себе В. П. и успокоился. А вслух сказал – Вашими молитвами Вероника. И этот Дворец для вас, то есть, для всего трудового народа. Есть деньги, есть и Дво-рец. Нет денег – сиди у разбитого корыта. Деньги, милая моя, деньги могут всё. Деньги – это Власть, Богатство и Слава, Счастье наконец. » Тут В. П. заметил как взметнулись брови у спутника Вики. « А глаза – то у него зелёные… Смотри-ка, не нравится. – подумал Данилов.  

Неожиданно в разговор включился Тагир, так звали кавалера Вероники. Ему определённо не нравились эти БУРЖУИ в безупречных костюмчиках. Он и в Военное училище пошёл после службы в Армии, так как в институт не мог. Родители не смогли бы обеспечить ему учёбу. Ведь у него был ещё и братик. – Ну почему деньги. Этот Дворец – результат коллективного труда – сказал Тагир обводя зал руками. – Но ведь результатом труда является продукт, то есть товар, а товар – деньги. То есть эквивалент, результат труда – деньги. Всё это политэкономия. Можно купить всё. Просто нужно знать и уметь заработать деньги, а остальное всё можно купить. Просто нужно знать цену. И дать её. Я прав?! – и В. П. довольный своей речью, усмехнулся. – Но не всё продаётся в этом мире. Ведь есть ещё и духовные богатства: Честь, Долг перед Родиной, Любовь наконец. – Тагир наконец понял к чему клонит этот холенный тип И так захотелось ему врезать, но он держал себя в руках.  

Вероника начала понимать, что происходит что то нехорошее. Внутреннее, чисто женское чутьё подсказывало ей, но она уже ничего не могла поделать… Данилов завелся и решил,,посадить в лужу,, этого курсантика: «Всё это чушь. Всё в этом мире материально. Даже СВЕТ состоит из потока частиц – фотонов. Всё из чего то состоит, а значит чего то стоит, имеет свою цену… – Все-таки я с вами не согласен. – запальчиво продолжил Тагир…  

– Хотите ПАРИ? – прервал его В. П. – Я докажу, что я прав.  

Вероника решила как то прервать этот спор, на который уже стали обращать внимание окружающие. «Пусть каждый останется при своем мнении. » – выдавила из себя подобие улыбки Вероника и чуть ли не силой увела Тагира в сторону. Вечер был вконец испорчен.  

– Что ж, я докажу вам, что я прав. – процедил им вслед В. П. и в его глазах была такая решительность, что не было сомнения, он приложит все усилия для этого.  

Тот бой на перевале Саланг Тагир запомнил на всю жизнь, хотя таких случаев было немало на период службы в Афганистане. Тем более он так круто всё переменил… Колонна двигалась на марше. Возвращались с сопровождения в Союз. Тагир ехал в замыкающей колонну радиостанции на базе ЗИЛа – 66. Усталость буквально смыкала глаза. Ещё этот раскалённый воздух. Он обжигал лёгкие. Вдруг машина встала. Тагир, хотя и не очень хотелось, но подождав немного, вылез из кунга посмотреть что стряслось. Наверное закипела вода в радиаторе. Точно, водитель копошился возле приподнятой кабины. Прапор стоял рядом и ругаясь, нервно курил. Тагир машинально огляделся по сторонам и тут же замер. С сопки, совсем рядом, спускались трое. Духи – сразу понял Тагир. Один нёс на плече гранатомет. А колонна уходила дальше, не заметив отставшую машину… Тагир сразу хотел кинуться за автоматом, но тут же одёрнул себя: Спокойно и не спеша полез обратно в кузов. Отстегнул от ячейки автомат. Откинул наружу запылённое стекло. Первым взял на мушку гранатомётчика. Ещё раз кинул взгляд на предохранитель – на автоматическом. О, кей.  

Двое молодых солдат сонными глазами тупо смотрели, что делает их лейтенант. Автоматная очередь отшвырнула уже целившегося душмана. Ветер подхватил слетевшую чалму и она, кувыркаясь унеслась прочь. Что то кричал прапор. Тагир, продолжая стрелять, скомандовал ошалелым солдатам: Воду, автоматы, быстро из машины. Молодые заметались по кузову – кунгу, ничего не соображая. Тагир сам всё вышвырнул из машины, выкинул солдат и спрыгнул сам. Вовремя, пули душман уже терзали обшивку кузова.  

Откатившись за камни Тагир осмотрелся. Солдаты уже были здесь. Хоть это сообразили. Прапор с водилой тоже укрылись за камнями. На сопке появились ещё,,духи,, Конечно это была засада. Вспыхнула машина. Прапор зло стукнул автоматом о камни и заматерился. У него в машине оставались шмотки и деньги… Тагир достал ракетницу и трижды выстрелил в небо. Потом осмотрел своих и укрытие. Место было непростреливаемым, хоть это хорошо. А вот с этими сосунками, только служить начали, и лопухом прапором… Тот балдел от того, что едет на месте старшего по машине. Теперь отбалделись… Намотают душманы твои же кишки тебе на голову… Серые комочки душман перекатываясь охватывали их укрепления полукольцом. Боже, сколько их! Не стреляют, хотят живыми взять. Им за пленных баксы платят. – так думал Тагир, понимая что их ждёт…  

– Так, слушай мою команду: рассосредоточиться, окопаться и не высовываться. Без команды не стрелять. – потом Тагир более спокойно добавил: " Не боись, ребята. Сейчас наши подойдут, сзади броник /бронетранспортёр/ на подходе…" Никакого броника сзади не было, но Тагир хотел как то успокоить своих и вселить надежду… А секунды бежали… Душману подползали всё ближе и ближе. Говорят, перед смертью люди, человек всю свою жизнь вспоминает… Неужели это всё и он никогда не увидит свою Вику – и Тагиру от этих мыслей стало ещё хуже… Вика, Вероника как там она. В последнее время письма от неё приходили всё реже и реже. Всё ещё обижалась, не могла простить. Вспомнилось как попал сюда. Ведь распределение, как отличнику, было в Германию, они собирались пожениться когда он устроится там. Но всё получилось иначе. Вызвал как то Тагира Нач. полит. отдела п – к. Пальченков и сказал: Что, тов. курсант Сафин? Опять бузишь? Что ты там в столовой устроил. Пища не нравится. Демократии захотел. А в Афганистан слабо. Кишка тонка. Вы только здесь герои. А мы вот на фронте в 41… На следующий день Тагир положил заявление на стол Нач. училища. По окончанию училища его направили в Среднюю Азию. Вероника просто с ума сходила. Сколько слёз и упрёков было. Но тогда Тагир сказал сам себе: Если не я, то кто? Кто то должен защищать этот народ… Ничего не знал тогда Тагир. Это потом всё окажется оккупацией. И жизни 15 тыс. наших ребят будут положены там, в знойных песках Афганистана положены зря…  

Поймав в прицел темную чалму Тагир открыл огонь… Кажется зацепил. Тот широко взмахнув руками упал. Всё вокруг загрохотало. Зловеще засвистели пули, высекая искры из камней. Потом раздался взрыв и навалилась темнота… Очнулся Тагир от крика. Брызжа в лицо слюной его тряс бородатый душман и размахивал при этом ножом. Вот и всё, быстрей бы всё закончилось… Но душманы оттащили в сторону… Тот убитый, как потом узнал Тагир, был братом этого психа и не миновать бы ножа, если бы не погоны лейтенанта. Похоже старший из душман кое в чём разбирался. Тагиру скрутили руки, завязали глаза и потащили куда то. Так Тагир оказался в плену… И снова и снова холодными ночами Тагир вспоминал тот последний бой… Что с ребятами?... Как то, на рейде они нашли труп своего, советского… Долго искали голову, оказалось, её засунули в живот, предварительно раскидав кишки… И теперь Тагиру часто по ночам снились те двое молодых солдат… А ведь их дома ждали… О себе Тагир не думал. Только часто вспоминал маму и Вику… Может, именно это и помогло тогда ему выжить… В лагере у моджахедов их было человек 10 : один с ума сошёл, двое ислам приняли, двоих американцы забрали, говорили против своих воевать… Тагира тоже уговаривали, пугали пытками расстреливали даже несколько раз… Трое попробовали убежать, поймали и при всех, живьём сожгли. Облили бензином и что самое страшное, поджигал свой, русский… Много всего насмотрелся Тагир, как с ума не сошёл или на часового не прыгнул – один только БОГ знает. Ведь такие мысли были и не раз. Вика – звал Тагир в ночи. Вика – молился он, смотря на звезды, передавая ей через них мысленный привет… Наверное всё же бог услышал молитвы Тагира. У арыка его обменяли на какого то аксакала. Тагир даже не верил, что у своих. Там он и узнал, что его ребят и прапора отбили свои же десантники, а водила погиб. Себя взорвал гранатой, чтобы в плен не попасть… А ведь не скажешь по виду. Тихий парнишка был. Земля ему пухом. Сразу же отправили в Союз, ещё полгода следователь нервы трепал своими вопросами. Обратно уже не пустили, списали подчистую из Советской Армии – негоден к службе. Иногда теперь Тагир жалел, что его тот душман психованный не зарезал… Пока он в плену был, мир перевернулся и явно не в лучшую сторону. Ну да ладно, ведь живой, на радость матери… Возвращение домой было желанным, но не сулило ничего хорошего. Ведь прошло уже 4 года, тем более дома его уже похоронили по геройски на кладбище. Бедная мама, сколько слёз пролила наверное. А ведь в Военное училище Тагир пошёл её жалея. Все таки гособеспечение. Приехал домой рано утром, в гражданке. Шёл по улице, здоровался, если встречались знакомые но его никто не узнавал. Постарел наверное в плену… Подошёл к родному дому, и замерло сердце… Подкатился к горлу комок… Что ей сказать, родной маме… Предчувствие не обмануло его, пришлось вызывать Скорую помочь…  

Отдохнув немного Тагир всё же решил увидеть её, Веронику. Конечно у неё теперь другая жизнь и эта встреча ни к чему. Да и не надеялся ни на что… Просто Тагир очень хотелось её увидеть. Ведь именно ОНА помогла ему выжить там, в плену. Когда уже не было сил жить… Вику пришлось искать долго. Наконец Тагир позвонил в дверь, где проживала Вика. Нервно мял букет цветов, вдруг понял, что ему нечего ей сказать… Сколько раз Тагир мысленно разговаривал с ней. И в мыслях своих и даже во снах. Нет, теперь всё было совсем не то. Но он не виноват, что так всё получилось… А кто тогда виноват? ЖИЗНЬ? СУДЬБА? Или БОГ? КТО?  

Дверь открыла сама Вероника. Уже начинающая полнеть женщина, и в её глазах не играли те озорные огоньки юности. Но ОНА была всё такой же БЕЗУМНО КРАСИВОЙ…  

– Господи! – только прошептала она и без сил начала опускаться на пол. Тагир еле успел подхватить её на руки. Проплакавшись и немного успокоившись Вика пригласила его на кухню. Разлила дрожащими руками чай. – Я ведь знала что ты жив. – начала рассказывать она: просила, умоляла открыть гроб. Не разрешили. Я чувствовала и мама твоя тоже не верила… Отпив немного чаю, она продолжила: Да, ты ведь всего не знаешь. Отца с работы ещё тогда, когда ты уехал, с работы сняли. Анонимка в партком пришла. На работу милиция заявилась, обнаружили партию неучтённого товара. Чуть не посадили… Дачу конфисковали… Мама слегла, теперь вот всё на пилюлях живет. У отца сердце не выдержало – инфаркт… Потом дрожащим голосом добавила: Я ведь замуж вышла. Теперь я Данилова. Вот такие дела… Она замолчала, потом спохватившись спросила: Ну ты то как? Что с тобой случилось?  

Уже не своим голосом Тагир проговорил: В плен я попал, Вика. Теперь вот, списали на берег, как моряки говорят. Ты не думай, на мне греха нет. Вот только тебя обидел… Не прощу это себе никогда. И ты не прощай. Вот тебя увидеть хотел… Там, в преисподнее, звёздам молился… Вика при этих словах вздрогнула и прошептала: Я знаю, я тоже молилась… – и она прикрыла глаза ладонями…  

– Вика, спасибо тебе за всё, за то что ты есть на этом белом свете. Может на том вместе будем…. Я сейчас уйду. Уеду далеко, далеко. Ты меня никогда не увидишь больше. – Тагир встал и хотел уйти…  

– Нет, Нет. – сказала Вика, утирая слёзы: Сейчас пройдёт, подожди немного, сейчас Валентин придёт. Нельзя же так… Теперь сидели и молчали. Минуты тянулись мучительно долго. Вика всё плакала и смахивала невидимые крошки со стола. Наконец дверь открылась и вошёл Вал. Петрович. Уже обрюзгший, но всё так же в безупречном костюме. Увидел Тагира и хмыкнул, узнал наверное сразу. Ещё бы… Потом быстро взял себя в руки. Сразу заулыбался, словно старого друга увидел. Подошёл и обнял. – Живой значит, герой. – проговорил он… Только сейчас Тагир разглядел квартиру. Ему вовсе не хотелось глазам с Викой, Ковры, стенка, вся в хрусталях, имп. Аппаратура. Словом вся при делах. Умеет жить Вал. Петрович. Тагиру стало невыносимо грустно. Ему захотелось уйти. Немного посидели, помянули… Наконец, как то нелепо попрощавшись, Тагир вышел из квартиры. Вика так и застыла в дверях с огромными, грустными но всё таки красивыми глазами… Вал. Петрович вышел провожать. Они вышли из подъезда. Данилов спросил: Куда теперь?... – На вокзал. – глухо бросил Тагир…  

– Садись, подвезу да и разговор есть. – сказал В. П. и открыл дверцу сверкающего МЕРСЕДЕСА. Тагир понял, что уходить от разговора не по мужски будет, сел в машину. МЕРС тронулся мягко и плавно, рассекая лужи, помчался набирая скорость… – Ну вот. – начал Вал. Петрович: Видишь как всё получилось. Ты извини меня, но если ты что нибудь думаешь насчет Вероники, то зря. Она уже моя, навсегда, навеки. Так что и не суйся. Ты уже своё получил. А у нас будет ребёнок. Мой ребёнок, от меня. А с тобой уже всё ясно. Вы все, афган-цы – или в тюрьму или в психушку. Ты уж извини, что я так прямо. – словно испугавшись чего-то, поправился В. П. –А помнишь, тогда открытие Дворца Культуры было. Наш разговор помнишь? Есть ценности превыше всего, которые не продаются и не покупаются. Твои слова, помнишь? Вал. П. взглянул на Тагира, оторвав взгляд от дороги. В его глазах было злорадство, чувство соб-ственного превосходства… – Деньги – вот основной двигатель прогресса. Деньги правят миром. А ты не верил. Теперь у тебя духовные ценности, а меня всё остальное. Ты проиграл ПАРИ, герой Продолжить В. П. не успел. Тагир испугался, что сейчас он прибьёт этого самодовольного гада и крикнул: Останови машину. Мерс. Взвизгнув тормозами встал. Тагир вышел из машины, взглянул в помутневшие глаза В. П. хлопнул дверью. Сам то боится, тварь… Если бы не Вика…  

Поезд лязгнув вагонами, дёрнулся и тронулся. Колёса застучали по рельсам какую то нудную и унылую песню, слова которой Тагир никак не мог вспомнить. А, ему было уже всё равно. Поезд уносил его подальше от прошлого. Но от него вряд ли уйдёшь, от себя ведь не убежишь. Но ПАРИ Тагир не проиграл, хоть ты тресни, не проиграл. А кто знает, что в этом мире ПРАВДА и где ОНА? Что лучше на этом свете – ЧЕРНОЕ или БЕЛОЕ? Вот так вот… Только Вику жалко. ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ…  

Апрель – Май 1987 год.  

П А Р И 2  

Шёл 1999 год. Командир отряда боевиков Отряда Справедливости сидел в своей комнате отдыха при штабе и тупо смотрел в одну точку на стене. Он уже начал пить из второй бутылки… Перед глазами мелькали разные картинки: как он гонял гусей по лугу, то он штурмует вместе с ребятами кишлак в Афгане…  

Как же так. Теперь за что воюем? Опять свои своих же убивают. Опять за Справедливость, опять за Равенство…  

Сегодня,,осы,, на КП задержали двоих беженцев с бидоном молока. Наличие такого количества молока показалось подозрительным. Проверили бидон, в молоке оказались пачки долларов и драгоценности. Теперь беженцы по КОДЕКСУ ПРАВДЫ подлежали уничтожению, так как проходили по списку НЕПРИКАСАЕМЫХ. Документы беженцев принесли в ШТАБ и командир должен был вынести свою резолюцию на расстрел. Но командир взглянул на фото на паспорте, ему стало не по себе. На Тагира, а командиром Оса был именно он, с паспорта смотрела Вика, Вероника. Его далёкая, но так и не забытая, первая и последняя настоящая любовь. Так, во всяком случае, думал сам Тагир…  

Вторым был Вал. П. только под другим именем… И вот теперь командир должен отдать приказ на расстрел. Исключений не допускается. Невыполнение – расстрел, по законам военного времени…