Свобода

– Эх, свобода! Вот, даже не знаю, как жили люди до Войны! Каждый день куда-то идти, что-то делать, и ни шагу в сторону. А сейчас? А сейчас простор, как говорится, открыт. Иди куда хочешь, делай, что хочешь! Благодать.  

Ночная тьма окружала круг света. Шестеро людей сидели у костра, занятые разговорами, поглощением пищи и чисткой оружия. На улице шёл проливной дождь, ещё больше помогая тьме в сокрытии неведомого, свинцовой дробью отбивая незатейливую мелодию по обрушившейся крыше дома. У разваленной стены сидел ещё один человек, положив обрез на колени, и неспешно смоля самокрутку.  

Где-то в развалинах гаража тревожно спал вьючный буйвол, освобождённый на ночь от сумок с товаром.  

У костра собралась разношёрстная кампания, костяк которой составляли караванщик и двое его охранников. С ними коротали ночь трое одиночек, которые сделали привал в одном из разрушенных жилых домов, и решивших присоединится к каравану.  

– Вот, вы, Нэйт, состоявшийся торговец, можете позволить себе хорошо вооружённую охрану, живёте дорогой! Неужели это не прекрасно?  

– Нет. – Прохрипели от дверного проёма.  

Охрана встрепенулась и, в спешке передёрнув затворы, наставили стволы в черноту дверного проёма.  

Из промозглой тьмы вышел мужчина в кожаном плаще с капюшоном, сопровождаемый собакой.  

– Не беспокойтесь, я лишь путник, ищущий пристанища на ночь.  

Разговоры прекратились, и в тишине, сопровождаемой лишь треском довоенной мебели в огне и дождём, у костра сел незнакомец. Он неспешно достал из заплечной сумки банку консервов, тут же ловко вскрыл её ножом, и вывалил ровно половину на пол рядом с собой, которой тут же занялся пёс. Ополовиненную банку же он поставил к костру и достал из внутреннего кармана пачку довоенных сигарет.  

– Ого! – присвистнул охранник. – Я-то думал, что не осталось уже их на Полях Войны.  

– Надо просто уметь искать, – усмехнулся старик и откинул капюшон.  

Взглядам собравшихся открылось осунувшееся лицо, сплошь покрытое шрамами и ссадинами. В свете огня серебрилась седая борода.  

Сняв шлем с лысой головы, и положив его на колени, старик закурил, и начал неспешно чистить довоенный автомат, с самодельным прикладом. Все молча наблюдали за заученными до автоматизма манипуляциями и наполнением запасных магазинов патронами.  

– Так вот, – вдруг нарушил тишину он, – я повторюсь, что нет. Это не прекрасно.  

– Но почему же?! – Уже порядком захмелевший юнец, начавший этот разговор, с придыханием возражал, – сами же посудите! Свобода! Как много в этом слове! Каждый шаг зависит только от твоего решения, куда пойти, зачем, что сделать – столько возможностей, и все их можно реализовать, не оборачиваясь ни на кого!  

– Поля Войны, мальчик, – сплюнул незнакомец, – это не Свобода. Это Ад на земле. За каждым шагом скрывается смерть. Вокруг человеческий фактор. Предательство. Ложь. Убийство. Похоть. Жадность. – Каждое слово звучало, как удар молота по наковальне, – после Войны всё это высвободилось. Сейчас можно чувствовать себя относительно в безопасности лишь в крупных поселениях. В деревнях вас убьют ради того, Что у вас в карманах, и прикопают у ограды. Законов нет. Нет ответственности за поступки. Мир погряз во всём этом, как только люди выбрались из уютных убежищ на Поверхность.  

– Но, послушайте же! – Распалялся парень, – я лично, понимаете, лично, знаю несколько людей, которые уже не один год ходят по пустоши и живут припеваючи! А один из них даже является помощником бургомистра Техтауна!  

Незнакомец лишь фыркнул.  

– Бывал я там. Город разврата и нищеты, располагающийся на развалинах химзавода. Наркота за триста лет никак не закончится. Но когда это настанет... Ха, готов поспорить, что настанет ещё один, только локальный, апокалипсис.  

– Ну давайте же! – Размахивая руками говорил юноша, – разубедите меня! Расскажите уж, будьте милостивы, не знаю как вас зовут!  

– Шен. – Голос стал тихим, однако же его хрип от этого ещё глубже проникал в умы слушающих. – Знаю я несколько историй. Знаю...