Гость

"Задумывались ли вы когда-нибудь о создателе нашем? " – именно так следовало бы начать очередную проповедь или просто какой-нибудь разговор на религиозную тему. Конечно, задумывались мы все. Быть может, к кому-то даже приходили миссионеры, стремясь помочь человеку определится с верой и принадлежностью к определённой религии.  

А, впрочем, это неважно. Для Джона Лэнгвуда нет такого понятия, как бог. "Но ведь нас определённо кто-то создал! " – скажете вы. Побойтесь бога и простите за тафтологию. Но ведь Джон даже не ратует за версию о случайности нашего происхождения или попросту теорию эволюции, за которую ратуют атеисты. А ведь кем является большая часть этих людей, называющих себя таковыми? Те же верующие, только верят в судьбу и отрицают любую религию, вот и вся разница. Но Джон все еще остается в стороне от этого. Так в чем же дело?  

Понимаете, Лэнгвуд с детства любил смотреть на звезды. Да, на эти мерцающие белые песчинки на небе. Больше всего этих песчинок собирается в звездном ручье, в так называемом Млечном пути. Там песчинок становится слишком много и от того кажется, что они стремятся слиться во что-то единое. Джон особенно любил наблюдать это летом, гостя на ферме у бабушки. И всегда ему казалось, что звезды слышат его. И что желания его известны им и разговоры его ведутся не в пустую. А чего вы удивляетесь? Все мы когда-либо говорим сами с собой, так почему же не перенести этот разговор и не поболтать со звездами? Они, между прочим, совершенно прекрасные слушатели.  

Вообще в какой-то момент Лэнгвуд решил, что ему тошно на бренной Земле. Он долгое время хотел, чтобы его забрали инопланетяне. Разговаривая со звездами, он взывал к ним, повторяя: "Я знаю, что вы меня слышите. Заберите меня с этой планеты". И, очевидно, посыл этот был настолько мощным, что однажды, когда ни о чем не подозревающий Джон смотрел в звездное небо, сидя на скамейке рядом с входом в дом, к нему подсел гость. Он был худой, его кожа с свете луны отливала фиолетовым, и он пах как фисташки из магазинных пакетиков. Сверху на нем было старое бежевое пальто, а на вытянутой назад голове ковбойская шляпа. Кроме этой одежды на нем не было ничего.  

– Здравствуй, – сказал гость. Его голос был бархатным, но в то же время словно дребезжал. Как ни странно, пришелец спокойно говорил на родном языке Джона, чему тот действительно удивился.  

– Ты Джон Лэнгвуд, – продолжал гость. – Я – Мрьека Думнгкий, – длинными изящными пальцами он дотронулся до своей груди. Пальцев было четыре, и их внешний вид напоминал Лэнгвуду его любимый мармелад в форме червячков. – Я уловил твой сигнал из космоса и пришел к тебе, чтобы исполнить твое желание. Я забираю тебя с собой.  

На этой торжественной ноте Мрьека развернулся к Лэнгвуду и состроил на своем лице нечто наподобие улыбки. Губы у него были тонкие, темнофиолетовые. Глаза черные, блестящие, видом своим напоминающие лошадиные. Нос был небольшой и словно какой-то втянутый.  

Джон растерянно поморгал, затем зевнул.  

– Прости, друг, но я передумал. Я больше не хочу жить рядом с чужими звездами. Я хочу жить в городе, а летом приезжать сюда отдохнуть от всей суеты и побыть в одиночестве, глядя на звезды и размышляя о вечном. В конце концов я и недели не продержусь без маминого лимонного пирога.  

Инопланетянин почесал затылок. От этого шляпа съехала ему на лоб. Он поднял голову – шляпа вернулась на место, – посмотрел нимигающим взором на небо, а затем вновь заговорил:  

– Здесь и в правду красиво. Хочется о чем-то подумать... Я слышал часть твоих размышлений, – Молодой человек изумленно взглянул на гостя. – И у меня к тебе есть один вопрос.  

Джон, глядя в агатовые глаза пришельца, бесстрашно и легко ответил:  

– Задавай.  

Инопланетянин кивнул и перевел взгляд со звезд на своего собеседника.  

– Известно ли тебе, кто наш создатель? Я знаю, ты долго думал над этой темой, но ничего конкретного выделить из твоих разрозненных мыслей мне не удалось. Возможно, сейчас ты уже пришел к какому-то конкретному выводу, а потому прошу тебя им поделиться.  

Джон покачал головой.  

– Такими вещами без выпивки не делятся. Не знаю, правда, не отравит ли тебя алкоголь? Хотя, судя по твоей одежде и языку без акцента, ты не первый раз на Земле.  

– Мне нравится баварское пиво в больших деревянных кружках, – задумчиво проговорил гость.  

– Баварского нет, но есть наше местное, из банок.  

Джон ненадолго отлучился. Через некоторое время он вернулся и протянул Мрьеке банку пива. Она была холодная и поблескивала в свете луны.  

– Спасибо, – сказал гость.  

Они одновременно открыли банки. Те щелкнули.  

Отпив одну треть, Джон воодушевленно заговорил:  

– Одни верят, что есть всемогуший бог, высшее существо, которое способно на все. Другие полагают, что таких существ несколько. А третьи просто признают теорию панспермии и на том успокаиваются. Я же не отрицаю высшего существа, но не принадлежу ни к одной из религий. И называю я данный феномен по-своему – провидение.  

Мрьека задумчиво глядел на колышущуюся кукурузу.  

– А приходила ли тебе мысль о том, что время и есть высшее существо, а возможно даже и наш создатель?  

Джон изумленно взглянул на гостя. Тот нимигающим взором рассматривал молодого землянина.  

– Время и пространство, насколько известно сегодняшней науке, – начал Лэнгвуд. – Появились одновременно, вместе с большим взрывом, так что логично предположить, что время богом являться не может. Разве что только его посредником, – Он поболтал пиво в банке и сделал пару глотков. – Не знаю, слышал ли ты об ангелах? Это такие существа, посланники бога. Они помогают людям и исполняют волю всевышнего.  

Мрьека снова обратил свой взор к звездам.  

– Мы верим, что бог есть время. И время есть бог. Мы не одни во вселенной, так же, как и наша вселенная не одна среди бескрайнего множества остальных. Это словно огромный живой организм и каждая отдельная вселенная – это одна из его клеток, – он помолчал, положил пустую банку на скамейку и продолжил:  

– То, что вы называете большим взрывом, является ничем иным как перерождением. Тот же процесс протекает и у нас. Наш организм постоянно обновляется. Если идет какой-либо процесс, то бесспорно он протекает во времени. Пространство, конечно же, играет немаловажную роль, но разве оно может привести к действию? Само по себе оно пустое. Останови бога, останови время – и все станет безжизненным. Все замрет, и, позволь заметить, у этой ситуации нет аналогов, вот насколько она страшна.  

Посидев еще немного, гость поднялся со своего места. Джон тоже.  

– Ты уходишь? – Спросил Лэнгвуд.  

– Да. Но я вернусь.  

– То есть мы увидимся? Я бы хотел еще с тобой побеседовать.  

Мрьека снова попытался изобразить улыбку. Он снял с себя шляпу, оголив голову, по форме напоминавшую голову египетских фараонов.  

– Через семь лет этой шляпе исполнится век по вашему летоисчислению. Храни ее бережно и носи осторожно. Помни: ты не одинок. Теперь я всегда смогу тебя услышать.  

– А я тебя?  

Однако ответа не последовало – гость исчез так же внезапно, как и появился.  

Джон надел шляпу и внезапно осознал, что ему не мешало бы хорошенько выспаться перед завтрашним днем.  

Прежде чем окончательно покинуть общество звездного неба и кукурузного поля, он поднял голову вверх и сказал, обращаясь ко всем песчинкам:  

– А я ведь всегда знал, что вы меня слышите.