Убить Бена

Всегда было интересно, что испытывают люди во время убийства человека. Убить себе подобного по каким-либо соображениям — это тяжелый труд, усилия как со стороны мозговой деятельности, так и физической.  

Мне всегда было интересно. Было.  

Я не долго думала, когда ударила Бена тяжелым и тупым предметом по голове. Вроде бы так в криминалистике могут назвать мое орудие убийства. В данном случае это была сова — хрустальная, достаточно большая, что бы ей можно было замахнуться и убить человека.  

И вот, я его убила. Он умер не сразу, и самым интересным было наблюдать за рефлексами. Сначала дернулась рука — раз или два, – затем едва дернулись стопы. Потом дело дошло до пальцев рук. Но это после того, как он умер. Я пощупала пульс, я все проверила. До смерти — кровь изо рта, которая запачкала белую футболку Бена. Жалко, ведь жена ему ее стирала. Я так и никогда не узнаю, почему он передумал с ней разводиться. Глаза Бена горели диким животным страхом — он не понимал, что происходит. Ему было страшно. Он как-будто рисовал в голове жизнь, которая так и не будет написана в качестве картины на холсте. Он умирал, и это было так... странно, что ли?  

С улицы доносилась музыка, и это казалось красиво — убийство под музыку. Словно внутри меня ликовали демоны, исполняя свои голые танцы под эту композицию.  

Но я до сих пор не поняла, что меня так напугало. Все было прекрасно, и цвет крови, и стремительно угасающие глаза, и пробоина в челюсти. Да, я целилась в голову, но в результате пробила правую часть лица. Конечно же, далеко не с первого раза; я не считала, но ударов было достаточно много. И это «прекрасно» постоянно сменялось паникой от происходящего. Как скрыть улики? Стоит ли их скрывать? Во сколько придет жена? Как найти подставное лицо? И все в таком духе. Я сделала дыхательную гимнастику с закрытыми глазами, и, в конце концов, успокоилась.  

Бен был сам виноват в своей смерти. Я, на протяжении трех лет, что мы с ним встречались за спиной у его супруги, советовала ему разводиться. Сначала дозировано давала намеки. Неявные, конечно же, но это были полноценные намеки, который неглупый человек понял бы. А Бен делал вид, что он не понимает меня, и у меня всё больше и больше складывалось впечатление, что я общаюсь с рыбкой, которая если и помнит, то только первые несколько секунд, чего недостаточно для какой-либо реакции. После невинных намёков я начала более активное наступление. В его обеденный перерыв я привозила ему контейнер с прекрасно приготовленной едой. Он смущался, твердил, что жена ему дала с собой обед, но я продолжала привозить. Мы встречались с ним за углом корпорации, в которой он работал офисным менеджером, кажется, что-то связанное с транспортными перевозками, хотя, возможно, я путаю. Его коллеги даже не подозревали о моём существовании, хотя я очень хотела познакомиться с его окружением. Но Бен был осторожен, он тщательно выбирал место встреч, любовных утех, свиданий. Но дело даже не в этом, а в том, что я готовила ему с любовью и нежностью, гладила его рубашки, которые в порыве страсти становились помятыми, целовала его с необычайным трепетом и лаской. «Я была бы для тебя самой прекрасной в мире женой! » – вот, что я ему говорила. В ответ он только нервно улыбался. Делал вид, что не понимает этих слов, а, возможно, действительно не понимал. Тогда я стала действовать ещё более активно. Я пыталась вызвать в нем ревность, рассказывая, как клиенты зовут меня на свидание. Бен лишь смеялся, говоря мне о том, что с моей работой это неудивительно. Эти слова меня обижали, но я молчала, продолжая осуществлять свой план, всячески демонстрируя ему «идеальную жену». Клиенты действительно звали меня на свидания, как в своё время и Бен меня позвал. Я работаю в баре на протяжении пяти лет, который находится в черте Чикаго. Моя профессия заключается в том, что бы ублажать танцами приходящих выпить после работы мужчин, от случая к случаю даже женщин. Именно там, в баре «Рокси» мы познакомились с Беном. Он прекрасно знал, что я не оказываю услуги интимного характера, как мои коллеги по работе — Синди, Хэйли и Маргарэт, но всё равно отпускал шутки по этому поводу. Но я играла роль «идеальной жены», и потому ничего не говорила ему по этому поводу. Я думала, что он поймёт мою ранимую натуру, и перестанет видеть во мне просто любовницу... Но он продолжал смеяться над попытками мужчин, приходящих в бар, пригласить меня на полноценное свидание.  

На самом деле, я необычайно хороша. Темно-каштановое каре из густых волос, большие, синие глаза, пухлые губы, аккуратный носик. Фигурой я тоже не обделена, ведь именно поэтому я по ночам получаю кучу чаевых за свою работу. Пышная грудь, объемные бедра, выраженная талия. При всём этом меня нельзя назвать полной, разве что сочной, фигуристой. Мужчины от моей фигуры в восторге, а в сочетании с ярким лицом я – звезда этого бара! Ведь если бы я была некрасива, я бы не смогла быть лучшей танцовщицей в «Рокси». Меня даже приглашали как-то в Нью-Йорк, танцевать в массовке какого-то модного клипа. Командировка, так сказать, за счёт потенциальных работодателей. Я не поехала, потому что мне нужно было взять выходные, а в тот момент были праздники, в связи с чем потоки клиентов, и, соответственно, чаевых, увеличились.  

После тщательных попыток вывести Бена на ревнивые сцены, я стала говорить о том, что мой возраст подошёл к тому моменту, когда женщина хочет иметь детей, завести семью, дом, готовить любимому мужу завтраки, провожать его на работу и встречать его с работы. Бен кивал головой, уплетая приготовленный мной чизкейк, но отвечал на это: «Дом записан на жену, Ханна. А выплачивал и продолжаю выплачивать ипотеку Я. Ну не могу я в данный момент с ней развестись, ты же знаешь, что она мне безразлична, а ты — моё солнце, ради которого я встаю по утрам. Когда я придумаю что-нибудь, я тебе дам знать, родная! ». Когда она называл меня своим «солнцем», когда он говорил «родная», я забывала обо всём на свете.  

Он обещал придумать что-нибудь. Он говорил изо дня в день, из месяца в месяц, что он разведётся с ней. Я ждала целых три года, и, наконец, чертовски устала ждать. Это невыносимое чувство одиночества сжирало меня изнутри, и я больше уже не могла терпеть. Отдавая Бену всю себя целиком, я старалась не замечать главного — он вовсе не собирался на мне жениться. Но он обещал, а обещания нужно выполнять, чего бы тебе это не стоило. Я своё обещание выполнила. Лёжа с ним в постели в один из тех дней, когда его жена с двумя дочками — Сарой и Мелиссой — уезжала к своей маме, а он приходил ко мне в поисках запретной любви, я дала ему самое сильное и смелое обещание, которое только можно дать в жизни. «Бен, дорогой. Я вхожу в твоё положение, правда, но у всего есть срок. Поэтому, Бен, дорогой мой, либо ты женишься на мне в скором времени, как и обещал, либо я тебя убью, что бы больше ты никому не принадлежал». Бен тогда хохотал очень громко. Ему нравилась мои проявления любви, он обожал мою ревность к жене, мои истерики и скандалы, мои ревностные поцелуи и объятья. Он постоянно называл меня «моя маленькая, милая истеричка». Это было очень трогательно, правда. Но он не сдержал обещание, хотя давал его. А я, в отличие от большинства людей, выполняю свои обещания.  

Бен так и сказал перед смертью: «Я, Ханна, не хочу уходить от жены. Я её люблю, а всё, что было между нами с тобой — глупая ошибка. Я никогда не собирался на тебе жениться, и никогда уже не соберусь. Уходи из моего дома! ».  

Осталось самое главное — скрыть улики.  

Одев резиновые перчатки, которые я нашла под раковиной, я взялась за сову. Отмыла её, протёрла спиртовой салфеткой, поставила на то место, где она стояла раньше. Затем принялась за Бена. Он был настолько милый, настолько красивый, что я на долю минуты засмотрелась. Прекрасный чужой муж. А, впрочем, он больше никому не принадлежит, и это меня греет. Я отнесла Бена в ванну, и оставила там. Как там избавляются от трупов? Серной кислотой?  

В доме у Бена её, конечно, не было. Поэтому, я включила максимально горячую воду, сама не зная, зачем, и стала наполнять ею ванну с Беном. Пока шла вода, я стала отмывать полы. Сначала половой тряпкой, затем, спиртовыми салфетками. Крови было очень много, но мне не было страшно или противно, ведь это кровь Бена, моего любимого Бена.  

Когда я закончила с косвенными, на мой субъективный взгляд, уликами, то вернулась в ванну.  

Бен лежал в кипятке, весь размякший и совсем мёртвый. Пожалуй, оставлю его так, пусть жена с ним попрощается.  

Если бы ты только женился на мне, Бен, всё бы было по-другому.  

Последний раз взглянув на безжизненное тело моего бывшего, я развернулась и ушла, оставив за собой шлейф цитрусового аромата духов, которые Бен подарил мне на нашу трёхлетнюю годовщину.