Яркая, но короткая жизнь Якова Борисовича

-Ох, Тамарочка… – заулыбался тридцатилетний Яков Борисович. – Вкусностей-то сколько. Сейчас ведь обожрусь аки скотина!  

– Кушай, Яков Борисович. – женщина отгоняла мух от стола с множеством закусок.  

–Ом-ном-ном. – жевал мужик летний салат, прикусывая жареным куриным окорочком.  

Жгучее солнце охватывало всю деревню, но свежий ветерок спасал от перегрева.  

– Вот ещё говяжья отбивная подоспевает. – указала Тамара и принялась её снимать с костра.  

Яков Борисович доедал ужин и уже распластался в кресле уютной веранды.  

– Эх. Как же хорошо! – протянул мужчина, мечтательно взирая в даль, в стену соснового бора. – Пить хоцца что-то!  

– Морсику хотите? Из смородины. Холодного. Бррр. В жару-то!  

– А как же?! Ух, Тамарочка. Ты богиня просто!  

Яков Борисович заметил на стуле, в теньке кастрюльку с бардовым морсом. Внутри и поверху плавали ягодки. Мужчина зачерпнул целую кружку, пока Тамара снимала отбивные со сковороды. Выпив сей напитка он застыл, будто не оправдались его ожидания. Его глаза не двинулись с места, А кадык через силу сглотгул чудесный морсик.  

– Яков Борисович. – охнула Тамара. – Да это ж с коровы, что накапало…  

– Да ну ёб твою мать, Тамара. – плюнул Яков Борисович.  

Вечером Яков Борисович помер.