Пионерский лагерь как советский общественный институт групповой сексуальности

Общественные институты – наборы правил определённого поведения, тесно связанные с собственно обществом, составляющие самую суть общества. Одним из общественных институтов советского социализма был летний пионерский лагерь. Поскольку дети летом традиционно не учатся, и следить за ними некому, постольку родители ищут возможность спихнуть своё дитя на лето в какой-нибудь закрытый интернат, где его можно будет навещать не чаще раза в неделю или даже раза в месяц. Чтобы как-то подсластить эту горькую пилюлю, придумали, что для ребёнка это является каким-то «отдыхом», хотя это не больше отдых, чем пребывание в местах лишения свободы, причём безо всякого преступления и приговора справедливого суда! Так появился пионерлагерь.  

В советское время все дети были членами официальных детских коммунистических организаций – организации октябрят (детей 7-10 лет) и пионерской организации (дети 10-13 лет). В пионерские лагеря на лето или на часть лета устраивали детей 8-13 лет, а то и старше. Но подростки на такой воле без родителей часто впадают в мало контролируемую сексуальность, да и не так-то просто подростка лишить свободы, поэтому дети старше 13 лет чаще всего в летние лагеря не попадали.  

В лагере детей делили на разнополые, но примерно одновозрастные отряды. Обычно пионерлагерь располагался в лесу, на берегу водоёма, пригодного для купания – огороженная низким забором территория с жилыми корпусами отрядов, столовой, клубом, спортплощадками, площадкой для построения, административным зданием, медпунктом. Всё на самом деле было почти неотличимо от лагеря военного или исправительно-трудового, но поскольку дети в силу своего возраста ещё не были знакомы с подобного рода общественными институтами, то их это сходство не пугало.  

От тюрьмы и от обязательной срочной военной службы летний пионерлагерь отличала только разнополость его обитателей. То есть на территории войсковой части иногда работают женщины, но в крайне ограниченном количестве, не говоря уж о тюрьмах. В войсках женщины не нужны в силу их способности отвлекать своей сексуальностью мужчин от военной подготовки, а в тюрьмах мужчин и женщин держат отдельно, потому что при разнополом содержании здесь не удаётся избежать массовых убийств и изнасилований на почве извращённой сексуальности лишённых свободы.  

Разнополость пионерлагерей рассчитывала на незрелую, не агрессивную сексуальность детей, однако, сексуальность в детских коллективах всё же присутствует и в условиях пионерлагеря она только вырастала, поскольку среди детей, пионеров и пионерок, обязательно появлялись дети из неблагополучных семей с ранним опытом половой жизни. Сложнее было с надзорным персоналом. Охранники в тюрьмах только охраняют внешние границы да появляются среди заключённых не чаще, чем офицеры в казармах, то есть в рабочее время. Надзорный же персонал в пионерлагере находится в лагере всегда – вожатые и воспитатели отрядов живут прямо в помещении отряда в своих очень маленьких комнатках, прочий административный персонал – в специальных домиках.  

Свежий воздух, якобы, отдых, лесная уединённость настраивают надзорный персонал пионерлагерей на сексуальный лад, тем более, что в каждом отряде, кроме воспитательницы-училки опытного возраста, обязательно был вожатый или вожатая – юноши или девушки от 18 до примерно 25 лет. Считалось, что пионерам без молодых людей будет окончательно скучно.  

Так в пионерлагерь закладывалась сексуальная бомба, потому что, если детская сексуальность повышалась в пионерлагерях в силу скученности и бесконтрольности детей только в форме сексуальных анекдотов, сексуальных рисунков в общественных местах и подсматриваний за девочками, то сексуальность лагерных юношей-вожатых часто была достаточно развитой, что воплощалось в их половой жизни с девушками-вожатыми, реже с училками (в силу их солидного возраста), а также, в более или менее скрытной форме – криминальной половой жизни с девочками-пионерками.  

Всё это происходило на глазах всего отряда и даже всего лагеря, потому что скрыть это здесь было почти невозможно. Всё же большинство девушек-вожатых, возможно, не откликались на половые притязания юношей-вожатых в силу большей естественной половой сдержанности девушек. Девочки-пионерки могли платонически, по-девчоночьи влюбляться не только в мальчиков-пионеров, но и в юношей-вожатых.  

Таким образом, юноша-вожатый становился центральной фигурой всей половой жизни лагеря, часто, как видно, жизни напряжённой, рискованной и даже криминальной. Никакое начальство лагеря не было заинтересовано в разглашении фактов растления пионерок юношами-вожатыми, и такая скрытность способствовала регулярному половому растлению части пионерок, для пользования телами которых юноши-вожатые вовсе не нуждались в насилии. Какая-то часть пионерок из неблагополучных семей уже имели опыт криминальных половых отношений со знакомыми членов своих семей и даже с самими членами их семей.  

Были юноши, которые специально нанимались на лето в вожатые, чтобы пользоваться телами этих наиболее смелых в половом отношении пионерок, и эта форма извращённой сексуальности этим юношам вполне удавалась. Поскольку всё тщательно скрывалось самим начальством лагерей, а сам лагерь вообще находился вне населённых пунктов, постольку установить уровень половой криминализации пионерлагеря трудно.  

Атмосфере сексуальности сильно способствовала в пионерлагере вполне военная и даже тюремно-надзирательная власть вожатых над пионерами. Беззащитные, наивные девочки, часто уже вкусившие запретный плод криминальной сексуальности, находились в уединённом месте под сильной властью юношей достаточно долгое время.  

Конечно, присутствие опытных училок-воспитательниц значительно умеряло пыл наиболее сексуально (криминально) активных юношей-вожатых, но и эти воспитательницы не были заинтересованы в разглашении фактов растления девочек-пионерок. Главным было не допустить жалобы девочки родителям на половые притязания юношей-вожатых, при огромной трудности управления массами детей, когда на двадцать-тридцать пионеров и пионерок приходилось по одному вожатому и по одной воспитательнице, на всё прочее просто закрывали глаза.  

Казалось бы, лучшим выходом был бы полный запрет юношам поступать в вожатые лагерей, но часто сам мужской дух, исходивший в отряде от нормального, не пристающего к девочкам юноши-вожатого, помогал поддерживать в отряде хорошую дисциплину, поскольку мальчики гораздо лучше слушались именно юношей, а не девушек-вожатых. Приходилось, таким образом, мириться с риском половой жизни криминальных юношей-вожатых с пионерками из неблагополучных семей. Единственными однополыми помещениями пионерлагеря были только спальни и туалеты, всё остальное время пионеры и пионерки проводили вместе.  

Лагерь, пионерский (детский летний), исправительно-трудовой (тюрьма) или военный – всегда неволя. Если военный лагерь – тяжкая необходимость защиты страны, если тюрьма – попытка очистить общество хотя бы на время от всяких человеческих отходов, то существование пионерского лагеря было следствием неблагополучия семьи, которая тяготилась своими детьми, запихивая этих лишних детей в эти детские тюрьмы. Для девочек из неблагополучных семей пионерлагерь мог стать продолжением их слишком ранней половой жизни в семье.  

Пионерлагерь был репетицией тюрьмы, там сидели от месяца до трёх, а не годами, как в настоящих тюрьмах, но даже такая лёгкая тюрьма – тюрьма, замкнутое, отрезанное от прочего общества пространство, в котором даже взрослые, в обычной жизни ведущие себя вполне адекватно (вожатые и воспитатели), начинают вести себя менее обычно, проявляют черты маргиналов, как и пионеры и пионерки.