По следу мертвых светлячков

Лес неустанно шептал нам в уши свои языческие проклятия. Он напоминал древнего великана-колдуна, в бороде которого нам довелось так глупо заплутать. Едва мы оказались под тенью первых раскидистых крон, я понял — пребывание в оной чащобе явно не сулит ничего хорошего. Братец же опасений моих не разделял. Коли как всегда был по-мальчишески наивен и весел. Держа на руке трепещущий огонек, он освещал им пространство. Тропа все время норовила ускользнуть от нашего взора, будто испуганная змейка, спешащая скрыться от посторонних глаз. И довольно скоро ей это удалось. Мы застыли как вкопанные, поняв, что не знаем, куда идти. Я в изнеможении примостился на одном из выступающих из-под земли корней и исподлобья взглянул на братца. Лицо Коли в свете слабого огонька, как и мое, покрытое несколькими слоями грима, сейчас напоминало бледный лик утопленника. Да и сам по себе он мало соответствовал облику ваганта — облаченный в серую рубашку, черные походные штаны и старые ботинки, залепленные грязью. Я рядом с ним смотрелся расфуфыренным павлином. Ведь люди по большей части привыкли видеть в нас яркие цвета.  

— Что делать будем, а? — моя подведенная черным углем улыбка никак не соответствовала оной ситуации. Веселого на данный момент было мало. — Говорил я тебе, что нужно чащобу эту обогнуть! Так нет же, тебе захотелось пройти напрямик!  

Коли молчал, потупив взор. Ему было нечего возразить. О, боги, когда же ты, наконец, повзрослеешь! Сколько мне еще тебя уму-разуму учить! Отец в твои годы уже сам добывал пропитание, а ты все еще сидишь у меня на шее…  

Отбросив горькие мысли, я огляделся по сторонам. Лес так и кишел тенями. Непонятно было — это обыкновенная коряга торчит из земли или леший притаился и подслушивает, это ветер шумит в листве или некий призрак разгуливает у тебя за спиной.  

— Так или иначе, сидеть здесь просто так мы не можем, — хлопнув себя по шее и тем самым прибив присосавшегося комара, я резко поднялся. — Еще чего доброго беды дождемся. Говорят, тут волки ночью хаживают…  

— Талиан, папа мне в детстве рассказывал, — робко промолвил Коли, — Что если ты заблудился ночью в лесу, нужно спеть… светлячкам. И тогда они укажут тебе верную дорогу.  

Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос.  

— Ну, ты даешь, малой! Тебе ли не знать, что папаша наш был тот еще шут, вот он над тобой и подшучивал. Вышел ты уже из того возраста, чтобы в сказки верить.  

А тем временем вокруг нас и вправду загорелись первые слабые огоньки. Крохотными искорками, они сновали туда-сюда, без особого дела, совершенно не обращая на нас внимания. Духи леса. Души деревьев. В далеком детстве мы оба порядочно наслушались подобных сказок. Я давно перестал в них верить. А вот Коли… он еще продолжал жить легендами. Он продолжал верить в Чумных Врачей, хоть те уже давно канули в историю.  

Малец взглянул на меня из-под темной челки. В его серо-зеленых глазах сквозил вызов. И… что-то еще. Нечто едва уловимое. Этот взгляд словно говорил: «Когда ты уже, наконец, поверишь в меня? »  

Сжав руку в кулак, брат потушил огонь. Теперь мы оказались всецело во власти чернолесья. Только маленькие яркие точки мелькали у нас перед глазами. Коли снял с плеча старый холщовый мешок и извлек из него отцовскую лютню — интересно, сколько лет ей было? Кажется, она существовала еще задолго до моего появления на свет. Ей насчитывалось уже больше двадцати лет. Не каждый инструмент способен прожить столь долгую жизнь. Может, в ней хранилась какая-то толика волшебства?  

Поднявшись, брат пару раз ударил по струнам. И тут же весь лес замолк в ожидании. Будто прислушался. Невольно прислушался и я. Отвернувшись к светлячкам, Коли запел. Его голос разносился далеко вокруг, перепрыгивая через корни деревьев, пригибаясь под еловыми лапами, заставляя замереть всех, кто слышал его. Каждая травинка и каждый ночной зверь с охотой внемлили его словам:  

— Уж лиса в норе укрылась,  

И не вьется в небе ворон,  

Даже мышь в траву зарылась —  

Этот лес уныния полон.  

Только волки воют злобно,  

Только ветер вторит им —  

И от песни их загробной  

Мы подальше убежим.  

Подскажите, духи леса,  

Как дорогу нам найти.  

Отодвиньте тьмы завесу,  

Чтоб от смерти нам уйти.  

На мое немалое удивление светлячки вдруг резко оживились. Подлетев к Коли, они принялись кружить вокруг него, будто рой любопытных пчел, до конца не решивших — враг он им или друг. Я смотрел на оное волшебство, как завороженный. На меня духи леса не обратили совершенно никакого внимания, но я не придал этому особого значения. Мне было гораздо любопытней, действительно ли они выполнят нашу просьбу и укажут верный путь?  

Неожиданно свершилось нечто еще более странное. Светлячки запели в ответ. Но действительно ли это пели они, или некая потусторонняя невидимая сила, решившая сжалиться над заблудшими путниками?  

— Духи леса вас не слышат,  

Они только спят веками.  

Но, если хотите выжить,  

Следуйте за светлячками…  

Облетев молодого музыканта несколько раз подряд, светящиеся искорки вдруг резко сменили траекторию. Построившись в ровную, мерцающую линию, они устремились к ближайшим кустам и скрылись в листве. Недоуменно переглянувшись, мы с братом скорей припустили следом.  

Сломя голову несясь на свет, я думал только об одном. Правда это или мне только послышалось? Голос, которым пели эти насекомые. Тот голос… Он определенно принадлежал молодой женщине и казался смутно знакомым. Но где я мог слышать его раньше?  

— Я знаю этот голос… — на бегу промолвил я. — Я знаю его… Только не могу вспомнить, а ты?  

Брат только покачал головой в ответ, и я решил оставить сей вопрос на потом. Светлячки путеводными звездами мигали впереди нас. Мы изо всех сил старались не отставать. Где-то далеко позади раздался унылый, будоражащий кровь волчий вой. Над нашими головами, дико сверкая глазами и оглушительно хлопая крыльями, пронесся огромный ушастый филин. Казалось, лес отчаянно хочет запугать нас, сбить с пути. Но мелькающий впереди путеводный свет придавал надежды на то, что нам удастся выбраться отсюда целыми и невредимыми.  

Светлячки привели нас на небольшую полянку, густо заросшую лесным цикорием. Поначалу я даже не обратил внимания на оную голубую растительность, захватившую собой чуть ли не все пространство поляны. Обернувшись, я взглянул на Коли — слегка нагнувшись, он быстро сорвал один цветок и спрятал в карман, сделав это как бы по наитию, особо не задумываясь над тем, что делает. Усмехнувшись чудачествам брата, я устремил взгляд в центр поляны. Там, словно так и должно было быть, горел костер. Я с опаской приблизился к нему. Вокруг не было ни единого намека на присутствие человека… да и вообще, хоть на чье либо присутствие. Лишь выложенное ровным кругом кострище, в центре которого танцевали алые языки пламени. Не пылали, не горели, не полыхали, а именно танцевали — нечто плавное, выверенное, будто управляемое разумом заключалось в каждом движении огня. При внимательном рассмотрении, я начал замечать некие черты — я видел фигуру огненной девушки, танцующей завораживающий, необыкновенный танец. И вновь в округе раздался тот же самый голос, которым некогда кто-то говорил с нами. И голос этот явно шел от костра:  

— Я вас ждала уже давно,  

Теперь за мной идите.  

Я вам хочу сказать одно:  

Добра в лесу не ждите.  

Он заколдован и всех тех,  

Кто оказался в нем,  

Увы, никак не ждет успех,  

Ведь их съедят живьем…  

Силуэт девушки, которая казалась немногим старше нас, начал приобретать все более материальные черты: голову ее украшала необычная шляпа-цилиндр, какие обычно носили фокусники, полы длинной черной юбки слегка касались травы, не причиняя ей ровным счетом никакого вреда. Высокие шнурованные сапоги мягко ступили на землю, как только она покинула слегка дымящееся кострище. А на руке… на руке у нее я заприметил длинную, узкую ленту — знак принадлежности к касте ведьм…  

«Огненная ведьма…» — эта мысль перепугала меня не на шутку. «Но откуда я знаю ее? »  

Я краем глаза взглянул на Коли: он тоже застыл в изумлении. Брат, так же, как и я, прекрасно знал: колдунья явилась нам неспроста. Обычно после смерти ведьмы отправлялись туда же, куда и обычные смертные — прямиком под землю, в холодную, деревянную могилу. А могли и, по своему желанию, перевоплотиться в свою родную стихию. Такое случалось крайне редко, и уж если тебе удалось узреть подобное воочию, значит, ты — тот особенный человек, который некогда значил для колдуньи нечто важное. Однако, у меня не было никаких знакомых ворожей, и уж тем более мертвых… Но отец, еще когда был жив, кое-что рассказывал о нашей матери… И она…  

Додумать следующую мысль я не успел. Девушка неожиданно снялась с места и стремглав умчалась прочь. Добежав до края поляны, она пару секунд постояла там, в ожидании пока мы придем в себя, а затем исчезла в темной чаще. Мы, не медля, проследовали за ней.  

Не отрывая взгляда от мелькающего впереди огненного силуэта, я отчаянно пытался восстановить в памяти ее лицо… Но его черты постоянно ускользали от меня, подернутые поволокой тумана. Оставалось надеяться на то, что когда мы выберемся из оной передряги, девушка из костра не исчезнет бесследно, оставив нас с нашими догадками наедине. Я должен, я определенно должен понять, кто же она такая. Нутром я чувствовал — это важно. Это просто жизненно важно!  

Вдруг до нас донесся какой-то шум. С таким шумом обычно волны разбиваются о камни. Я почувствовал, что мы начали постепенно подниматься в горку, которая становилась все круче и круче. И вот, когда я уже совсем запыхался, а ноги едва не отказывали, перед нами открылся удивительный вид: мы стояли вблизи довольно высокого обрыва, внизу, перешептываясь, плескалось море, а вдалеке, из-за верхушек остроконечных елей мелькал своими черепичными крышами небольшой провинциальный городок. От сего обрыва вела широкая, хорошо протоптанная тропа, которую невозможно было потерять в ночи — луна прекрасно освещала ее петляющие меж вековых стволов изгибы. В недоумении я взглянул на девушку, стоящую на краю обрыва. Или мне показалось, или на ее губах играла улыбка: мягкая, нежная… любящая. Наверняка такая улыбка некогда была у моей матери.  

Не в силах сдвинуться, я прирос к месту. Словно трава опутала мои ботинки, как лоза, а сапоги, подобно корням деревьев, срослись с землей. Голос мой пропал, в глазах потемнело. И пока я просто стоял и бессильно смотрел на нее, пораженный внезапной догадкой, Коли сделал несколько робких шагов в направлении нашей спасительницы. Достав из-за пазухи ярко-голубой цветок, он протянул его ей, как благодарность в ответ на наше чудесное вызволение. Ведьма, одарив молодого музыканта теплым взглядом, приняла цветок, и, слегка наклонившись, что-то прошептала ему на ухо. От ее слов братец зарделся так, что румянец на его щеках проступил даже через грим.  

Ступив к краю обрыва, ведьма была подхвачена особенно сильным порывом ветра. После от нее не осталось ничего, кроме пары быстро затухающих искорок.  

Некоторое время мы смотрели на спящий под луной прибрежный город. Его красные черепичные крыши, белые стены домов и опрятные оконца так и манили к себе. Наконец, мы достигли провинции Осва.  

— Что она тебе сказала? — спросил я, как только мы начали спускаться вниз, идя к тропе.  

— Что я прекрасно играю на лютне, — с гордостью заявил Коли. Усмехнувшись, я взъерошил черные, как уголь, волосы брата. Эх, сколько талантов он отхватил от родителей! Хоть бы одним со мной поделился!  

— Знаешь, я кое-что понял, — сказал я, когда мы вышли из леса и направлялись к еще спящему городку.  

— Что, Талиан? — с интересом посмотрел на меня Коли.  

— Я понял, что отец нашел в ней, — подмигнул я, и пустился бегом к городским воротам, оставив озадаченного брата далеко позади.  

Иллюстрации. Коли и Талиан:  

Песня, вдохновившая меня на создание оного небольшого отрывка:  

Valravn – Lysabild  

 Примечания автора:  

Работа написана как небольшое послесловие к роману 《Огонь и Железо: Легенды Черной смерти》: https://yapishu. net/book/32661  

Главные герои являются потомками персонажей первой части, с которой вы можете познакомиться, перейдя по ссылке.  

Закончив довольно обширную, кропотливую работу о постчумном средневековье и двух вагантах, запавших мне глубоко в душу, так и не смогла их отпустить. Поэтому решила создать небольшой рассказ. Ибо история на смерти Фалко еще не заканчивается. Возможно, в будущем мне хватит смелости и сил, чтобы создать нечто большее.