Из жизни Сущностей. Сущность 3370 (продолжение 3)

Эпизод XVI  

Азалия сидела в кустах калины в парке и дрожала. Надо было идти домой, вымыться, переодеться, поспать, а главное хорошенечко подумать. Правда, идти домой в теперешних обстоятельствах она страшно боялась. Хорошо бы где-нибудь перекантоваться этой ночью. Не ровен час, что её злейшие враги надумают расправиться с ней в собственной квартире. Адрес им известен, «замша» имеет доступ к любой информации по обучающимся на курсах Сущностям. Как страшно жить! Азалия представила, как Безразличный накидывает ей удавку на тонкую шейку и начинает затягивать ритмично и аккуратно. Ужас! Она начала непроизвольно задыхаться и даже закашлялась.  

Азалия отбросила жуткие видения и очень озлилась на себя. Что она имеет на данный момент? Да, особо ничего! Выторговала себе обманом настоящее имечко и прижопилась в кустиках. Кроме того, что очаровала Префекта, она не продвинулась ни на шаг. А следующим пунктом её плана было выведать как можно больше информации о своих врагах «замше» и Безразличном и, желательно, об их мерзких замыслах. На основании добытых сведений можно строить стратегию спасения Кристиана и самой себя любимой. Всё это можно было осуществить только под крылом всесильного Префекта, против которого Сущности-убийцы не попрут, силёнок не хватит! Завтра вечером при встрече с Префектом она сделает всё возможное, чтобы окончательно околдовать могучего «дедушку» и стать его фавориткой. Ну, не в прямом смысле, а в смысле заполучить то самое надежное крыло-защиту. «Дед» умный, прозорливый, с ним можно и проколоться. Придется постараться, иначе план может рухнуть, как нечего делать, и они с Кристианом накроются «медным тазом». А так хочется жить и любить!  

Пережить бы сегодняшнюю ночь, дотянуть бы до встречи с «дедушкой»… Азалия ещё раз перебрала всех знакомых по учебе на курсах, к кому можно было бы обратиться с просьбой, пригреть её на одну ночку. К сожалению, таковых она, как ни копалась, не нашла. Что делать, не завела она подруг, пока училась. Откуда ей было знать, что подруги могут понадобиться в жизни. Теперь вот жалела, что когда-то безжалостно отторгала всех, кто набивался к ней в друзья, но уже поздно!  

Хватит сидеть в кустах, как трусишка зайка серенький! Азалия вытащила себя за волосы из калины и пошла домой на слабо слушающихся от страха ногах. Можно сказать, она прокралась в свою маленькую квартирку. Строить баррикады у входной двери не стала, а смысл? Если убийцы задумают к ней пробраться, их не остановят никакие преграды. Они запросто проходят сквозь стены любой толщины. Сейчас в своей уютной обожаемой квартирке Азалия чувствовала себя жутко неуютно и металась из стороны в сторону при малейшем шорохе.  

Скажу, что делала она это напрасно. Азалия не знала, что после нечаянной встречи с ней в коридоре Префектората, «замша» поспешила в приемную и разузнала у Секретаря Фреи все подробности встречи Азалии с Префектом. «Замша» тут же отставила физическое уничтожение «паршивой овцы» до лучших времен. Азалия уже была под крылом Префекта. Старый баловник не переставал думать о белокурой прелестнице, которая, похоже, боготворила его. Префект строил самые смелые планы по поводу Азалии не только на завтрашний вечер, но и на будущее. Он не без гордости представлял свои выходы в высший свет в обществе молодой очаровашки, и сердце Префекта таяло, глазенки жмурились от наслаждения. Он утрёт поганые носы скрытым лицемерным недругам! Сдохнут от зависти!  

На тайной сходке вечером «замша» сообщила последние новости из Префектората своему ближайшему соратнику Безразличному. Так называла его для себя Азалия. На самом деле настоящее имя Проводника было Удав. Он сам себе выбрал короткое, но очень ёмкое имечко. Ему казалось имя как нельзя лучше подходит его персоне. А разве нет? Хотите поспорить? На сходке присутствовал и «молодой» по имени Пашка-плохиш. Он пытался строить из себя независимую Сущность. Часто ввязывался в споры с руководителя-ми тайной группировки, которые всегда завершались не в его пользу. Короче, Пашка вечно лез из кожи, орал, выпендривался, матерился, но всегда подчинялся. Его завербовали в группировку по большей части из-за его тщедушных размеров, благодаря которым Пашку можно было использовать на самых мизерных «Входах-Выходах».  

Что касается Фреи, она была под конкретным колпаком у заместителя Префекта («замши») – настоящее имя Лихомань. Когда-то давно Лихомань случайно узнала личную неблаговидную тайну семейки Фреи. Она стала упорно и методично шантажировать Фрею. Потом, как бы затихла с шантажом и даже поучаствовала в судьбе Фреи, замолвив слово перед Префектом и устроив её Секретарем в приемную. Таким образом, Лихомань заимела верного осведомителя под самым носом у Префекта и была в курсе всех дел, благодаря каждодневным отчетам и докладам Фреи. В свою очередь Фрея дико ненавидела Лихомань. Оно и понятно! Но… боялась «замшу» ещё больше, чем ненавидела. Отчасти потому, что та знала её сокровенную тайну, а отчасти потому, что не бояться Лихомань было просто нельзя. Коварная, жестокая и запредельно умная Лихомань загубила немало непокорных Сущностей. Все об этом знали, но боялись даже заикаться, так как это означало неминуемую смерть. У злобной бабы была целая разветвленная сеть слуг, которые шныряли повсюду, вынюхивали, выведывали, выуживали и докладывали. Слугами становились, как правило, проблемные Сущности, проколовшиеся где-то на чем-то. Лихомань умела мгновенно и безошибочно их определять и цепляла на свой крючок надолго. Как только кто-то из слуг становился бесполезен или проявлял малейшее неповиновение, он пропадал, терялся, исчезал в многочисленных тигулях Мироздания. На его место Лихомань вербовала нового заблудшего и превращала в своего слугу.  

Так вот. Лихомань ворвалась в приемную и приперла испуганную Фрею к стенке. Фрея тут же выложила всё-всё про встречу Префекта с «этой хитрой сучкой», и про молниеносный приказ с присвоением настоящего имени, и про предстоящее завтра вечером рандеву. «Интересно, что этот старый Бессмертный пенёк с глазами ей выложит? Хорошо бы узнать. Надо организовать прослушку» – соображала про себя Лихомань.  

На вечерней сходке она запретила касаться мерзавки. Удав был крайне недоволен и не скрывал этого. Дело в том, что Удав был любовником Лихомани и мог позволить себе некое недовольство и неподчинение. Он уже настроился придушить этой ночью Азалию, а фотоотчетик, так сказать, выложить её дружку полицейскому с Земли на стену и написать кровью «Адьё! » Во, смеху-то! А тут облом! Удав сделал-таки попытку убедить Лихомань.  

– Во первых, Лихо моё, мы избавимся от непокорной мерзавки. Это само по себе правильно, по понятиям! – начал разглагольствовать Удав, крутя-вертя заветную удавочку. – А, во-вторых, мы косвенно пройдемся по полицАю, напомнив ему про идентичный случай с мамочкой. Ну, а красивая фотка с удушенной любимкой на переднем плане – это «полный компресс»! Думаю, наш бравый майор тут же достанет свою пукалку 38-го ка-либра и пустит себе пулю в чугунный лоб. Он итак сейчас на грани! Бздынь!  

Удав изобразил, как майор Ти мучается и горюет, а потом кончает с собой от не-выносимых терзаний.  

– Всё правильно, Удава! – запела Лихомань. – Но! Сейчас не время. Эта дрянь в фаворе у Старика. Если он узнает про наши замыслы – нам конец! Против гнева Бессмертно-го пока нет приема. Надо разузнать, что он ей наплетет в пылу старческой страсти. Ох, не нравится мне Старикан последнее время. Чувствую, подозревает он что-то, зырится на меня как-то странно. Не спалиться бы раньше времени! Давай, Удавушка, подождем немного.  

Лихомань прильнула к Удаву, обвила длинными, тонкими рука его шею, впилась ему в губы. Долго не отрывалась, наслаждаясь поцелуем, пока Удав не отцепил её от себя.  

– С ума сбесилась?! – крикнул Удав, трогая распухшую нижнюю губу. – Не девочка уж, куда тебя несет-то!  

– Девочка-недевочка – сейчас посмотри! – Лихомань начала наползать на Удава, припирая его к столу.  

Она завалилась на спину на стол, извиваясь, как гадюка, поползла по нему, укладываясь поудобнее, и стала задирать юбку. Удав увидел чулочки с кружевной резинкой и подумал: «Вот ведь страшна гад, каких поискать, а всё же – баба... нарядилась…». Но он был не настроен на любовные игрища. Удав одернул задранную юбку, прикрывая срам.  

– Ох, и заводная ты у меня, Лихо! Опомнись, Пашка здесь, войти может!  

– А мы его удавочкой! Ха-ха-ха! – развеселилась Лихомань. – А, можно глазки по-выкалывать, чтоб не подглядывал сволочь тощая! Ха-ха-ха!  

Удав делал вид, что ему тоже весело, но в душе было как-то омерзительно.  

– Расходиться пора, – сказал он, чтобы как-то прекратить веселуху, напавшую вдруг на Лихомань.  

– Пашка! Плохиш! Уснул что ли? Глаз с заразы кудрявой не спускай! Такое тебе ответственное партийное задание! – приказала Лихомань появившемуся Пашке. – Завтра доложишь. Да смотри, чтобы раньше времени через Портал не смылась. Всё. Пора по до-мам! Удав, проводишь?  

– Пашка проводит! – отрезал Удав, но тут же начал оправдываться за резкость. – Мне ещё… надо… срочно… в одно место заскочить…  

Лихомань внимательно посмотрела на Удава и ничего не сказала.  

– Выходит Удавчик из-под моей власти. Как бы замену не пришлось искать, – думала Лихомань, сверля Удава пронзительным взглядом.  

– Дурак! Чуть не прокололся! – думал про себя Удав. – Надо с ней быть посторожнее, придется загладить вину. Ишь, как зыркает гнида! Как бы замену не нашла.  

Вслух сказал:  

– Пашка, иди домой. Я сам провожу Её Королевское Высочество! Нам ещё потурыкать надо.  

Разошлись в разные стороны. Пашка с неохотой побрел по адресу Азалии, где ему предстояло всю ночь наблюдать за квартирой неугодной Сущности, а парочка любовников двинулась к особняку Лихомани, где Удав намеревался загладить вину перед своей Королевой, быстренько удовлетворив её любовный пыл.  

Эпизод XVII  

Азалия долго не спала. Она перестала бояться, устала. Сидела, лежала, снова сидела, ходила из угла в угол и думала. Она обмозговывала, как построить беседу с Префектом, чтобы не лопухнуться. Особо светлых гениальных идей не было, но кое-что Азалия всё ж придумала.  

Под утро сон сморил её. Азалии снилась Любовь, бесконечная, светлая. Кристиана она не видела, но знала, что такой Любовью она любит только его. В конце прекрасный сон скомкался. На неё орали и набрасывались огромные черные вороны. Азалия проснулась с гнетущим чувством опасности. Она сильно расстроилась, настроение упало до ну-ля, она начала выискивать причину, чтобы не ходить на встречу с Префектом. Понос, золотуха, недержание мочи, да что угодно, только бы не видеться с мерзким похотливым «дедом»!  

К вечеру буря негативных эмоций утихла, и Азалия всё же стала собираться в Префекторат. Она уже негодовала на старика Префекта, хотя пока он не сделал ей ничего такого. Девушка твердо решила не подавать ему ни малейшего повода или зацепки, чтобы тот начал активно соблазнять её. Хотя в этом-то и был весь смысл предстоящего свидания. «Дедушка» должен был пасть к ногам молодой красавицы, зайтись в экстазе от любви и вожделения. Иначе не было смысла соглашаться на рандеву. Азалии опять расхотелось идти на встречу. Она крутила в руках визитку с телефоном Префекта и держала наготове мобильник. Но в последний момент чувство ответственности за жизнь Кристиана возобладало над другими эмоциями. Азалия спрятала визитку и мобильник в сумочку и на-чала прихорашиваться на встречу. Она пышно взбила белокурые локоны. Это был главный козырь в её внешности. Длинные шелковистые волосы переливались от света и ниспадали красивыми естественными волнами далеко ниже талии. Два локона по бокам пришлось подзавить покруче, чтобы они милыми кокетливыми кудряшками прикрывали нежно розовые щечки. Остальное – по мелочам. Глаза горели сами по себе от возбуждения. Азалия слегка усилила голубой цвет глаз тенями в тон. Реснички подкрашивать не стала, чтобы выглядеть естественнее и моложе. Губки чуть-чуть подкрасила почти незаметным бледно-розовым блеском и очертила натуральным контуром. Азалия взглянула на себя в зеркало. Отражение юной прелестницы ей понравилось. Она была естественно красива!  

Вперед! Подбодрила себя Азалия и вышла из дома. Она медленно прошлась по парку, специально, чтобы опоздать. Пусть «дедушка» поволнуется, станет более податливым от нетерпения. Азалия не замечала, как за ней неотступно движется Пашка. Ей было не до него. Она была полностью поглощена предстоящей встречей с Префектом.  

Вот и знакомая дверь – вход в здание Префектората. Ноги стали заплетаться и буквально не идти. Азалия вошла внутрь и направилась по коридору, опустевшему к вечеру, к кабинету Префекта. Дверь в приемную слегка приоткрыта. Оттуда доносятся голоса. Аза-лия приостановилась и тихонько заглянула в щель. Секретарь Фрея сидела за своим сто-лом и хлюпала носом, вытирая его бумажной салфеткой. Над ней нависла «замша» Лихомань. Азалия подслушала часть разговора.  

– Нет, нет… Я не буду этого делать! – тихим голосом говорила Фрея. – Он обязательно заметит и прогневается. Это очень опасно! Я не хочу…  

– Да, кто тебя спрашивает, хочешь ты или не хочешь, птичка Секретарь? – долбила прямо в темечко Фреи Лихомань, как будто забивала туда гвозди. – Ты должна (!!! ) сде-ать это ради НАШЕГО общего дела. Развела тут нюни, а делов-то – прицепить микрофончик на старика! Я тебе уже всё разжевала, как войти, как повиснуть на старичке и как оставить микрофон у него на одежде. Всё достаточно легко и просто.  

– Я боюсь! – заныла Фрея. – Избавьте, умоляю, придумайте что-то ещё. Я не справлюсь! Он накажет меня!  

Фрея сложила ладошки и потянулась в умоляющей позе к Лихомани. Та замахнулась, чтобы влепить неуковырной девице пощечину. Фрея сжалась. Азалия вошла. Гневный взгляд Лихомани пронзил её, как молния. Но «замша» вовремя сориентировалась и отступила от Фреи, даже улыбнулась на вошедшую.  

– Ладно, милочка! У тебя посетители… Я пошла.  

Лихомань взяла Фрею за руку и принудительно накрыла ею маленький предмет на столе. Скорее всего, это и был микрофончик для прослушки. Фрея уткнулась в бумаги на столе. Азалия двинулась к столу Секретаря, навстречу ей шла Лихомань. Поравнялись. Отпустили друг другу ненавидящие взгляды. Лихомань специально задела Азалию пле-ом. Не извинилась. Разошлись лютыми врагами.  

– Да! – услышали оставшиеся в приемной голос Лихомани из открывшейся настежь двери. – Я – вернусь!  

Лихомань сказала это тоном монстра из крутого боевика «I, ll be back! ». По спинам молодых женщин пробежал ледяной холодок. Дверь с оглушительным треском закрылась.  

Фрея закрывала лицо, пряча слезы, и старалась не смотреть на Азалию.  

– Мне назначено к Префекту на вечер, – сказала Азалия деловым ионом.  

– Да-да, сейчас доложу, – ответила Фрея и направилась в кабинет Префекта. – Вам придется немного подождать пока…  

– … пока ты не подвесишь деду микрофон, – чуть не продолжила за неё Азалия, но промолчала.  

– Присядьте… – указала Фрея на кресло за отдельным столиком. – Там журнальчики, гламур-тужюр, полистайте…  

Фрея попятилась задом и задом же вошла в кабинет Префекта. Вышла она минут через пять, утирая размазанную вокруг губ яркую помаду. Отвращение на лице было не скрыть.  

– Однако чисто сработано! – подумала Азалия. – А быстро-то как!  

Азалия встала и подошла к Фреи.  

– У вас блузочка как-то не того… – сказала она и ткнула пальцем в грудь Фреи.  

– Ой-ой-ой! – начала второпях перезастегивать неверно застегнутые пуговицы на своей блузке Фрея. – Как же я так? Неужели Префект меня так видел? Вот кошмар!  

Азалия направилась к кабинету Префекта.  

– Секундочку! Я доложу! – птицей метнулась к двери Фрея.  

– Так вы только что доложили… – удивилась Азалия.  

Но Фрея уже скрылась за дверью кабинета. Затем мгновенно распахнула двери и навстречу Азалии, вытянув к ней руки для объятий, вышел улыбающийся Префект.  

– Рад, рад! С нетерпением жду! Ах! Какая прелестница! Розочка, бутончик! Дух захватывает! Вот это кадры мы растим! – не скупился на приветствия довольный старик.  

Его только что облобызала одна молодуха, а теперь предстояло пообщаться с юной дивой. Старик был на седьмом небе, он чувствовал себя могучим, всесильным и щедрым.  

– Проходи, Азалия! Дорогая, ты чудо, как хороша! – приговаривал Префект, про-пуская Азалию в дверь. – Фрея, чай, кофе, сладости, фрукты… И быстро!  

«Ну, началось в колхозе утро! » – подумала Азалия и вошла в кабинет. Что её ждет? Старикан был явно в ударе. Куда его попрёт, Азалии оставалось только догадываться.  

Префект на полусогнутых подвел Азалию к диванчику, усадил, молча начал пожирать глазами, которые то туманились, то замасливались, а то разгорались, как у блудливого кота альфа-самца ближайшей округи. Азалии было противно, и она старалась не смотреть на старика, заодно изображая из себя невинность и наивность.  

Они дождались Фрею с подносом. Та выставила перед ними на столик два хромированных чайничка, сахарницу, шоколад, вазочку с фруктами. В последнюю очередь достала из кармана широкой юбки бутылочку коньячку, предварительно показав её вопросительным жестом Префекту.  

– Оставь и иди! – сказал Префект, нетерпеливо отмахиваясь от Фреи.  

Та с гордой пуленепробиваемой мордой пошла к выходу.  

– Да, Фрея, меня – нет! – приказал ей вдогонку Префект. – Ни для кого!  

Фрея скривила улыбочку и удалилась за дверь.  

– Счастье моё, прелестная Азалия! – начал щебетать «старик». – Давай, я плесну тебе в чаек немного «расслабончика» (кивок в сторону коньяка). Что-то ты дюже зажата, боишься меня, стесняешься?..  

Дед встал и пошел к своему столу, быстро взял лист бумаги и ручку, вернулся. Азалия с удивлением смотрела за его неожиданными действиями. Префект, не переставая сыпать комплименты в адрес Азалии, начал что-то быстро писать на листочке. Потом пододвинул его к ней, и Азалия прочитала: «На мне микрофон, нас слушают, подыграй мне». Азалия бросила взгляд на «старика». Он улыбался. Она тоже улыбнулась и кивнула. «Он знает, – мелькнуло у Азалии в голове, – ай, да дед! »  

– Знаешь, что я подумал, Азалия, а думаю я со вчерашнего дня только о тебе. Не гоже такому розанчику прятаться в неизвестности. С утра я уже дал несколько интервью о твоем подвиге на Земле самым популярным телеканалам. Да, да, именно подвиге! Не спорь со старшими! Кушай чаек, милашечка! Интервью пойдет в вечерний эфир в самое смотрибельное время. Завтра ты проснешься знаменитой, радость моя! Ты прославишься! Ну, не без моего скромненького участия, разумеется.  

Дед развел руками, что ты, мол, отмалчиваешься, подыгрывай!  

– Подвиг – это слишком громко сказано! – начала Азалия.  

– Ну, как же, дружок! Самый что ни наесть подвиг, достойный подробнейшего изучения, анализа и включения в учебники для будущего поколения великих Сущностей.  

– Вы слишком переоцениваете мои скромные способности, господин Префект! – промолвила Азалия.  

– А вот и ничего подобного, милашечка-скромняшечка! – весело засмеялся «ста-рик». – Съешь вот эту замечательную веточку винограда. Смотри, как он светится янтарным соком и просится в наш милый ротик…  

Короче, в таких ничего не значащих выражениях беседа Префекта и Азалии продолжалась ещё минут десять. Они плели всякую прелестную чушь, наговаривая на микрофон! Азалия втянулась в игру и отлично справлялась.  

– А сейчас, мой ангел! Сюрприз! Мы едем на студию, сниматься в документальном фильме о тебе и твоих уникальных вреднючих способностях. И, представь, нам уже пора, нас уже ждут. Я быстро, только переоденусь.  

Старик встал, снял пиджак, отвернул воротник сзади и показал глазами на маленькую букашечку-микрофон. Состроил многозначительную рожицу, потом беззвучно засмеялся в кулачок. Он взял Азалию за руку и вывел на террасу. Там обнаружилась ещё одна дверь, замаскированная вьющейся лианой. Напротив потаенной дверки стоял вазон. Префект на удивление ловко отодвинул вазон, раздвинул упругие гибкие ветви и открыл ключом дверь. Вниз уходила лестница, по которой беглецы начали спускаться. Выйдя из здания, они оказались во внутреннем дворике. Шикарный автомобиль ожидал их. Азалия прыгнула на заднее сиденье и с удивлением обнаружила, что водителя нет. За руль шустро уселся сам Префект. Он вывел машину за автоматические ворота и лихо помчался по го-роду. Его манера вождения вызывала восхищение, быстрое, независимое и плавное. Префект управлял своим автомобилем, как заправский водила с огромным стажем.  

Эпизод XVIII  

Они выскочили из города и погнали с ещё большей скоростью по трассе. Азалия молчала. Дедок внимательно поглядывал на дорогу в зеркало заднего вида (нет ли слежки). Иногда он встречался взглядом с Азалией и подмигивал ей ободряюще. Может старик и задумал что-то дикое и везёт сейчас её, чтобы совершить это дикое вдали от посторонних глаз, но Азалии была почему-то совершенно спокойна. Она положилась на волю судьбы.  

Машина резко свернула на просёлок и зарылась в густой лесной массив. Окружающий лес был восхитителен. Снаружи доносились птичьи голоса, и Азалия непроизвольно открыла окно, чтобы насладиться звуками природы.  

– Закрой быстро! – серьёзно приказал дед и погрозил ей пальцем в зеркало.  

Дорога или почти дорога, практически заросшая травой от редкого использования, пошла немного вверх и привела к небольшому аккуратному бревенчатому особнячку.  

– Вот мой интимный теремок, – сказал Префект и остановил машину. – Здесь я прячусь, когда мне плохо или, наоборот, хорошо, как сейчас с тобой, но не нужны посторонние глаза.  

Дед вышел и открыл дверцу со стороны Азалии. Она ступила на шелковистую изумрудную травку. Лес был полон непуганых птиц. Они щебетали, порхали весело и беззаботно. Особо любопытные примостились в ближайших кустах и наблюдали за прибывшими в их царство. Азалия с наслаждением вдыхала лесной воздух с его ароматами. «Старик» осторожно взял её под руку и повел к домику. Внутри интерьер напоминал приют охотника. Кругом дерево, шкуры и шкурки. Очень уютно, мило.  

– Здесь мы и наговоримся вволю. Присаживайся и устраивайся поудобнее, – предложил Префект.  

Азалия опустилась в кресло на мягкую шкуру. Дед сел на диван.  

– Я давно раскусил эту «замшелую» братию, – начал «старик» без преамбул. – Знаю их цель – смести меня с трона. Приходится много прикидываться, строить из себя дурака, выжившего из ума, старого волокиту за бабами… Они не учли мой тысячелетний опыт бессмертной Сущности! Я вижу всех насквозь!  

Азалия содрогнулась внутри. Значит старик и её раскусил. И что же он задумал? Расправиться с ней в сказочном лесу? Что-то не похоже, оставил бы её на съедение Лихомани и Удава. Префект как будто прочитал её мысли.  

– Ведь ты соврала, признайся! Объект влюбился в тебя – это правда! Но ты тоже любишь его! Хочешь спасти его, за этим и вернулась. Я вижу всё!  

Старик резко встал. Азалия подтянула ноги к подбородку и глубоко вжалась в кресло. Глаза округлились от страха и она непроизвольно задрожала.  

– Извини! Я напугал тебя, – продолжил старик и сел на место. – Азалия, девочка моя! Не поверишь, но при всей моей всесильности, я оказался беспомощным, одиноким, окруженным врагами – ничтожными продажными Сущностями. Как это произошло, как я не уследил за этим, проморгал? – спросишь ты. Не знаю! Что выросло, то выросло! В тебе я увидел друга, настоящего, верного. Я знаю, что ты ненавидишь меня, но чувствую, что тебе можно открыться.  

Префект опять поднялся, походил по комнатке, потрогал безделушки, расставленные кругом на мебели.  

– Я давно лишен возможности поговорить с кем-нибудь по душам, – продолжил старик, – в лучшем случае меня слушают по обязанности или из страха, но не сочувствия, ни участия я не вижу… Это мерзко и больно! Теперь новая напасть – Лихомань со своей бандой. Сначала я относился к её интригам не серьезно, принимая за игру, немного опасную, но тем и интересную для меня – афериста по натуре. И не заметил, как против меня подлая тварь настропалила сотни моральных уродцев. Теперь их не кучка безмозглых отморозков, а целая армия на службе у опаснейшего противника – Лихомани. Они подобрались слишком близко, благодаря её неустанной работе и моей безалаберности. Сейчас моя власть держится только на моем Бессмертии и Всесилии.  

Старик тяжело опустился на диван, открыл бутылку коньяку, хлебнул из горла, ещё, ещё… Посмотрел на Азалию, которая таращила от всех его признаний голубые глаза и не могла вымолвить ни слова.  

– А ведь я смертен, душа моя! – убитым голосом произнес старик. – Только это тайна за семью печатями. Пока они об этом не догадываются – я жив!  

На лице Азалии застыл немой вопрос. Зачем «старик» посвящает её ничтожную Сущность в свою Великую Тайну? Не хочет она это знать! Не надо ей это! Азалия отрицательно закрутила головой, давая понять деду, чтобы он больше не продолжал.  

– Если ты думаешь, что жизнь моя на острие иглы, а игла в яйце, а яйцо в гусе… и так далее… – все же продолжил Префект, не обращая внимания на трясущуюся головку с кудряшками.  

– В утке… – зачем-то поправила Азалия деда.  

– Что в утке? Какая к чёрту утка! – разозлился Префект.  

– Кот-т-торая в з-з-зайке… – запинаясь, ответила Азалия.  

– А дальше? – внимательно воззрился на неё Префект.  

– А дальше – зайка поскакал… быстро… пустился наутек…  

– Куда? Зачем? – не отставал Префект, видимо совсем потеряв нить разговора и сам не понимая, зачем ему надо знать такие подробности про какого-то зайку.  

– Не знаю-ю-ю… – захлюпала Азалия, – спасался, наверное… Вы ведь хотите спастись, и он тоже… все хотят спастись, когда припрёт…  

– А! Ну, да! Не реви! Хрен, пардон, с ним с кроликом этим паршивым! – вернулся в русло разговора Префект. – Знаешь, а мне полегчало! Поговорил с живой не продажной душой и как-то веселее стало! Теперь твоя очередь, душа моя! Рассказывай! Чем смогу – помогу. Я пока, извините, Всесильный, как бы не было кое-кому противно!  

Азалия напряглась. Она не решалась резать правду-матку об их взаимной любви с Кристианом. А врать ей тоже было не по себе. Она поджала губки и насупилась.  

– Ладно, помогу! – сказал Префект. – Начни с того, как ты задумала спасти от гнева Лихоманки своего Кристиана. То, что ты его любишь и жить без него не можешь, мне ясно, как день! Что ты собираешься делать? Меня очаровывать – это понятно. Тебе нужна мощная поддержка в моем лице. Это правильно! Пока я на твоей стороне, тебя не рискнут тронуть. А вот с Кристианом… тут сложнее…  

Азалия вскочила с кресла, переместилась на диван к Префекту.  

– Честно, я в тупике, – быстро заговорила Азалия. – Я не могу вернуться к Кристиану. Они охраняют Портал, следят за мной. Я боюсь, что меня удавят скоро и что-нибудь ужасное стрясется с Кристианом. Помогите!  

Азалия бросилась к Префекту на грудь и заплакала.  

– Ты сейчас очаровываешь меня? – шутливо произнес Префект и обнял Азалию. – Признаюсь, приятненько!  

Азалия отстранилась. Укоризненно посмотрела на «старика». Неужели он не по-нял, что это был порыв от чистого сердца! Он не верит ей?!  

– Успокойся! Я пошутил, – сказал Префект. – Значит так. К твоему Объекту, то бишь к Кристиану, есть ещё один «Выход». Я все проверил. Он находится…  

– Где?! – выкрикнула Азалия.  

– Не перебивай! Что за манера, встревать раньше времени! Сбиваешь только! – зыркнул на неё Префект. – Он находится в его офисе. Время открытия Портала – 18-54, раз в неделю по средам…  

– А сегодня что? – опять влезла Азалия.  

– Неисправимая тараторка! – Префект слегка шлепнул Азалию по кудрявой башке. – Портал скрытый. Есть у меня несколько таких в загашнике. Про них никто не знает. Держу их так, на случай форс-мажора.  

– А сейчас ведь форс-мажор, да? – быстренько напомнила Азалия и получила щелбана. – Портал я тебе предоставлю, но что ты с ним делать будешь? Ну, выскочишь, как черт из табакерки, перед Кристианом в офисе? А он, оппаньки, не видит тебя! Забыл!  

Азалия скуксилась, опять подтянула коленки и уткнулась подбородком. Она не знала, что ответить.  

– То-то… – вздохнул Префект. – Ты выскочишь тута, а Пашка из-за холодильника тама. Во, сюжет! Как ты ему поможешь, красавчику своему?  

– Убью Пашку! – выпалила Азалия и надулась.  

– Да, Пашку они сами того и гляди замочат. Всё к тому идет. Он им нужен, чтобы узкие Порты проходить, где Удав быстро не пролезет или ему подобные. Не уверен, что Пашка согласится полицейского убить. Проникнуть к Объекту он может, повредничать, наворочить там кучу мелких неприятностей, но убить… Вряд ли! Думаю, Лихомань это тоже понимает, и будет искать другой путь, где можно задействовать Удава. Этот живодер только и ждет кого-нибудь придушить.  

– Ой! Я боюсь! А что же делать? – захныкала Азалия, превратившись в маленькую беспомощную девчушку.  

– Я как-то склоняюсь к тому, что Лихомань постарается вывести Объект с Земли, – начал логически рассуждать Префект.  

– А разве так можно? Разве люди переходят? – заинтересовалась Азалия.  

– Есть такие Портики, то есть Порталища. Через них самых неугодных для Сущностей людей в такие несусветные дали закидывают, что страшно подумать! Потом, есть «параллелька», её тоже нельзя со счетов сбрасывать.  

– Я была в «параллельке» случайно, – вспомнила Азалия, – там Кристиан такой колдырь, фу-у-у! А чем «параллелька» опасна?  

– Ну, вот, к примеру, они могут в тот параллельный мир съёрзать и прибить тамош-его Кристиана-колдыря. Тутошний твой майор хоть и останется жив, но горя хлебнет от смерти своего двойника. Болеть будет, хиреть, с ума сходить. Непруха на него нападет, и постепенно всё одно – смерть!  

– Ужас! Я боюсь! – опять заплакала Азалия. – Вляпались, ой, вляпались мы с Кристианчиком!  

– Есть такой неприятный момент! – подтвердил Префект. – Думать надо, как выкручиваться! Может, вывести Кристиана через большой Портал и отправить его с тобой любиться в другой Мир? Как ты на это смотришь?  

– Я-то не против, мне с милым в любом космическом «шалаше» – рай! Боюсь он не согласится с Землёй расставаться! Человек – он, любит свою планету, прикипел к ней. Опять же друзья у него, работа любимая… ну, там всяко-разно, что жизнью зовется.  

– Права! По всем статьям права! Сталкивался я с этими людями. Какие-то они другие в этом плане, человечные, не Сущности, одним словом. Давай, другой выход искать. Надо придумать, как оставить Кристиана на Земле в его привычной жизни, но избавить от опасности, да ещё тебя к нему пристроить, заботушка ты моя!  

Они так и не придумали ничего убедительного. Надо было возвращаться и продолжать ломать комедию. Вернуться Префект и Азалия должны были в статусе «любовников». Это позволяло оградить Азалию от расправы хотя бы на время, сбавить градус ненависти и желания покончить с «непокорной дрянью» здесь и сразу.  

Префект провёз Азалию назад через чудо-лес, который на закате стал ещё более красив и сказочен. Высадил её у дома, незаметно указал глазами на дерево, за толстым стволом которого прятался Пашка. Наблюдение не сняли. Префект помог Азалии выйти из машины, довел до подъезда за ручку, чмокнул в щечку. Азалия осмелела и сыграла роль фаворитки более правдоподобно. Она поцеловала Префекта в губы, едва коснувшись их, но всё же в губы!  

– Хорошая игра, умничка! – прошептал Префект.  

Азалия нырнула в подъезд. Дома она начала все обдумывать и вспоминать подробности их пребывания в охотничьем домике. Что-то у неё не срасталось. Несмотря на то, что Префект как бы вывернул перед ней всю душу, пазлы не складывались в единое целое. Например, «старик» признался, что он не бессмертен, но не выдал, как его можно достать, он открыл тайну Порталов для людей, но не просказался, где они находятся конкретно, также как не выдал место нахождения своих «форс-мажорных» Портиков. Было в этих недосказанностях что-то подозрительное. Хотя, возможно, Азалия и ошибалась, накручивая себя. Но, дед мудёр! Если даже он играл с ней, то игра с его стороны была первоклассная, очень убедительная. Азалия верила старику на девяносто восемь процентов. И всё же два процентика неверия оставались незакрытыми и висели над Азалией домокловым мечом. Азалия окунулась в сон. Она больше не могла размышлять и думать. Всё запуталось так, что она теряла голову, а мозги выворачивались наизнанку.  

Однозначно в этой истории было то, что Кристиан до сих пор оставался в смертельной опасности. Самые трагичные события могли произойти с ним в любую минуту, секунду, прямо сейчас. Азалия подскочила на постели. Всепоглощающий страх охватил её, сжал тисками. Кристиан мог погибнуть в любой момент, а она прогуливается по лесу, слушает пение птичек, трепется ни о чем с новоявленным «папиком», спокойненько дрыхнет в конце концов… Она – мерзкая бездушная Сущность, не способная защитить своего любимого!  

Азалия вышла на балкон, тяжело дыша от нахлынувшего гнева на себя. Её замутило, показалось, что она вот-вот вырвет. Азалия перевесилась через балконное ограждение, теряя силы от подступившей тошноты, и увидела внизу женскую фигурку. Женщина стояла под её балконом и смотрела на неё. Азалия присмотрелась и чуть не потеряла сознание. Внизу стояла мама Кристиана.  

– Пустишь? – крикнула женщина снизу и тут же направилась к подъезду.  

Азалия, как в тумане, услышала зуммер домофона и вялыми ногами безропотно поплелась к двери. Она не спросила «кто? » или «кого? », просто нажала кнопку и впустила гостью в подъезд. Следом открыла дверь в квартиру, лифт уже шуршал, он вёз маму. Азалия оставила дверь открытой, сама пошла в гостиную. Ей было все равно, пусть заходят хоть призрак, хоть кто! Азалия рухнула на диван и закрыла глаза…  

Эпизод XIX  

– Заходите, люди добрые! Берите, что хотите! – раздался из прихожей голос Натальи Сергеевны.  

Азалия не открывала глаза, слушала, как приближались тихие легкие шаги. Наталья Сергеевна подошла к кровати и опустилась на край. Азалия никак не могла заставить себя открыть глаза и увидеть перед собой усопшую Наталью Сергеевну.  

– Плохо тебе, детка? – прозвучал ласковый голос в темноте.  

Наталья Сергеевна медленно провела рукой по волосам Азалии, едва касаясь пушистых локонов. Азалия вздрогнула от прикосновения мертвой руки и распахнула глаза. Мама Кристиана настоящая, живая улыбалась, глядя на Азалию.  

– Детка, тебе плохо? – повторила она.  

– Наталья Сергеевна! – Азалия схватила руку мамы и прижалась к ней горячей мокрой от слез щекой.  

Оказывается, встречаться с дорогим умершим, которого любил при его жизни, прикасаться к нему, разговаривать с ним не так уж и страшно. И рука совсем даже не холодная, не застывшая, а теплая, добрая рука.  

– НАСТАСЬЯ Сергеевна! – поправила гостья.  

– Настасья?! – удивленно уставилась на пожилую женщину с лицом мамы Кристиана Азалия.  

– Да, детка, я сестра-двойняшка моей сестры Наташки, – ответила Настасья Сергеевна, – мы с ней – одно лицо.  

– Вашу сестру… – у Азалии не хватало духу произнести страшное-престрашное слово «убили».  

– Помолчи немного, детка, – прикрыла Азалии рот Настасья Сергеевна, – мне надо поплакать в тишине…  

Она отсела в кресло, достала из манжета рукава маленький кружевной платочек и прижала его к глазам. Плечики затряслись в беззвучных рыданиях.  

– Бедная, бедная моя Наташенька! – причитала шепотом Настасья Сергеевна.  

Азалия тоже заплакала, вспоминая маму Кристиана.  

– Она была такая… такая… классная! Таких, как она, поискать! – промолвила, всхлипывая, Азалия. – Мы с ней подружились на Земле и вот…  

Плечики Настасьи Сергеевны задрожали сильнее, голова опустилась ниже.  

– А я – самая последняя дрянь! – заявила Настасья Сергеевна. – Все откладывала наши встречи на потом, думала вся жизнь впереди… еще свидимся… А оно – раз и всё!  

Рыдания усилились. Азалия встала с постели и подошла к несчастной Настасье Сергеевне, присела перед креслом на корточки, начала гладить по руке. Ей очень хотелось утешить сестру мамы Кристиана. Настасья Сергеевна тяжело вздохнула, спрятала мокрый от слез платочек за манжетик, тоскливо посмотрела на Азалию.  

– Чаю хочется, сил нет! – устало промолвила она. – Не затруднит, детка?  

– Я быстро! – подскочила Азалия легкой птичкой и полетела на кухню.  

– Если можно, с травками, детка! – крикнула ей вслед Настасья Сергеевна.  

– Хорошо! Конечно! – согласилась Азалия.  

Она радовалась завязывающейся дружбе так необходимой ей сейчас. Тем более, что Настасья Сергеевна сразу ей понравилась, как когда-то её замечательная сестра. И ещё она так мило, по-родственному обращалась к ней «детка». Для Азалии это много значило.  

Чай был готов. Азалия разыскала коробочку с крекером и доставила всё на под-носе в гостиную. Туда же пригласила тишайшую Настасью Сергеевну. Они разместились на диване за низеньким столиком. Азалия разлила душистый чай по тоненьким фарфор-вым чашечкам. Приступили к чаепитию. Настасья Сергеевна пила чай очень похоже на свою сестру, поглощая его крошечными глоточками и прикрыв глаза от удовольствия.  

– Настасья Сергеевна, – наконец решилась нарушить молчание Азалия, – а вы – Сущность?  

Настасья Сергеевна совершенно не смутилась прямого вопроса. Она обыденно пожала плечиками.  

– И да, и нет… Скорее – нет. Я – больше человек.  

– Как же вы живете в нашем Мире? – удивилась Азалия.  

– Знаешь, у меня получилось приспособиться. И я такая не одна в вашем Мире, детка. Мы так долго живем здесь, что стали почти Сущностями. Например, мы видим вас, а вы видите нас, как мы с тобой сейчас. Потом, что не мало важно, мы приобрели способность перемещаться по Порталам. Не по всем, правда, но всё же. Мы постоянно совершенствуемся, приобретаем новые качества, присущие Сущностям. Прости за тавтологию. Признаюсь, нам трудно скрывать нашу настоящую суть, но мы как-то справляемся. Привычка играть роль Сущностей стала естественной необходимостью. Плюс жесточайшая конспирация… и мы прекрасно сливаемся с обитателями вашего Мира. За исключением самых злобных. Они нас чувствуют и мерзко так нюхают, если мы рядом. Их мы стараемся обходить, ни в коем случае не связываться с ними.  

– Настасья Сергеевна, но как вы попали в наш Мир изначально? Зачем терпите такие сложности вдали от людей?  

Настасья Сергеевна сделала завершающий глоточек, слегка улыбнулась.  

– Так получилось, давно… – сказала она задумчиво. – Теперь вроде и менять ни к чему. Спасибо, детка, вкусненько.  

Настасья Сергеевна поставила пустую чашечку на стол. Азалию осенила невероятная догадка.  

– Любовь! Вас привела сюда любовь! – восторженно заявила она.  

– Ты догадлива, деточка! – разулыбалась Настасья Сергеевна. – Когда-нибудь я расскажу фантастическую историю моей любви к мужчине Сущности. А сейчас речь не обо мне, а о вас с моим дорогим племянником Кристианом.  

– Как вы узнали, Настасья Сергеевна? – Азалия смутилась.  

– Очень просто, детка! Утром посмотрела интервью с господином Префектом в моей любимой утрешней передачке. Уж так он расписал, как юная Сущность (это – ты! ) умудрилась обработать сложнейший Объект на Земле. Слушаю я его, а я всегда внимательно слушаю, когда дело касается родной планеты, и понимаю, что речь идет не больше, не меньше, как о моем племяше. Быстро – в Портал, на Землю. Там через своих вышла на Кристиана, от него сердешного узнала про Наташеньку…  

Настасья Сергеевна замолчала.  

– Вы виделись с Кристианом? Как он? Он помнит меня? Что он говорил обо мне? – вопросы буквально лезли один на другой, и каждый был для Азалии самым важным.  

– Раз я здесь с тобой, значит, я видела Кристиана, и он рассказал мне о тебе. Скажу больше, это Кристиан послал меня к тебе, детка, – сказала Настасья Сергеевна.  

Азалия засветилась от счастья. Она захлопала в ладошки и тихонько завизжала от радости. Кристиан помнит её! Думает о ней! Ура! Ура! Ура! Азалия подбежала и расцеловала Настасью Сергеевну в обе щеки.  

– Я хочу к нему! Мне надо его увидеть и сказать… – задохнулась Азалия.  

– Это сейчас лишнее! – строго прервала Настасья Сергеевна. – И очень опасно для всех!  

– Настасья Сергеевна, миленькая! – не слушала никакие доводы Азалия. – У вас есть Портик на Землю в ночное время, чтобы мне вернуться к утру? Никто ничего не за-метит. Я тихонечко. Шасть туда-обратно!  

Азалия бухнулась перед Настасьей Сергеевной на колени, слезы катились по щекам. Она была до боли в сердце жалкой, напоминающей маленького несчастного зверька.  

– Детка, я не всё тебе сказала, – Настасья Сергеевна попыталась поднять Азалию с колен, – Кристиан… он сейчас не в самой лучшей форме… Он, ну, как бы тебе объяснить попроще, с катушек слетел бедняга! Смерть мамы, твой побег… Он тяжело всё переживает!  

– Мне надо к нему… – зачарованно промолвила Азалия.  

Она начала оседать на пол. Азалия представила мучающегося, сходящего с ума в одиночестве своего любимого Кристиана, и силы стали покидать её.  

– Ох! – произнесла Настасья Сергеевна и добавила решительно – Пошли, детка! Нарушим все правила любви ради!  

Азалия встрепенулась. Выпила залпом стакан холодной воды.  

– Я – готова!  

Женщины вышли потихоньку из дома. Портал, через который предстояло безопасно переместиться, чтобы не нарваться на Лихомань и Удава, находился в том же Парке Затмения недалеко от аттракциона «Каруселька». Работал он исключительно в ночное время, и сейчас это время приближалось к намеченному часу 2-03. Торопились и не замечали, как за ними, прячась в тени домов и деревьев, крадется Пашка-плохиш. Когда женщины приблизились к Парку, Пашка сделал короткий звонок по мобильнику.  

Эпизод XX  

Азалия, стараясь не отставать от Настасьи Сергеевны, пробиралась по густо за-росшему парку. Они направлялись к месту «Входа» в Портал.  

– За мной могут следить, – вдруг вспомнила Азалия и остановилась, со страхом озираясь по сторонам.  

– Отступать поздно! Я тебя предупреждала, неслушница! – погрозила пальцем Настасья Сергеевна. – Сделаем так. Спрячемся и постоим тихонько вон за тем детским домиком с нарисованной ромашкой на дверце. Когда Порт засветится, ты бегом пересечешь площадку и войдешь. С твоими длиннющими ногами это буквально два больших прыжка. Даже, если тебя поджидают, ты успеешь запрыгнуть в коридор, надеюсь. На Зем-ле тебя встретят и проводят к Кристиану. Назад вернешься через другой Порт, наши на Земле передадут его координаты к утру. Я позабочусь об этом. Ох, неспокойно как-то – неладное мы затеяли, я-то дура старая повелась. Не было бы беды!  

Настасья Сергеевна вгляделась в ночь, сощурив глаза. Азалия тоже внимательно изучала темноту вокруг. Ни шелеста, ни звука.  

– Кажется тихо, – прошептали друг другу.  

– Счастливо, детка! Вернись к утру! – попрощалась Настасья Сергеевна.  

Азалия крепко сжала её руку. Было 2-02. Портал засветился. Настасья Сергеевна слегка подпихнула Азалию, и та сделала прыжок к светящемуся «Входу». Она была всего в секунде от Портала, когда в глаза ударил свет мощного фонарика, а сильнейший боковой удар сбил её на землю. Азалия со всего маху рухнула вниз, прервав полет в прыжке. Очень больно ударилась и по инерции пропахала дорожку в старой опавшей листве. Но боль от удара о землю была ни что по сравнению с той, которую она испытала следом. Кто-то схватил её сзади за длинные волосы и поволок подальше от светящегося Порта. Азалия закричала, когда её за волосы оторвали от земли. Сквозь туман слёз, брызнувших из глаз, Азалия различила плавающую рожу Удава с ужасным звериным оскалом. Фонарик светился в руке у Пашки.  

Всю эту страшную сцену наблюдала Настасья Сергеевна из-за детского домика. Когда Удав зашел за спину Азалии и четким движением накинул ей на шею удавку, Настасья Сергеевна потеряла сознание и упала бесформенным мешочком. Она не слышала окрик Лихомани: «Стоп! », не видела, как ослабил удушье Удав, как он подхватил обмяк-шее телко Азалии, перекинул как скатанный в рулон коврик через плечо и понес к машине.  

– Где же старуха? Проверь! – приказала Лихомань Пашке и вручила ему кусок стальной трубы. – Найдешь, забей старую мразь!  

Лихомань поспешила за Удавом. Обернулась. Пашка не трогался с места, тупо взирая на трубу. Лихомань вернулась, влепила Пашке подзатыльник, приличный, надо сказать.  

– Домой доберешься сам, ждать не будем, – заявила она противным голосом. – Действуй, растопыра!  

Развернулась и пошла к машине.  

– Тварь дрожащая! Амёба бесхребетная! Трясучка мерзопакостная! – шептала Лихомань себе под нос, обругивая Пашку. – Тьфу!  

Тем временем Удав дотащил бесчувственную Азалию до машины, спрятанную в кустах. Открыл заднюю дверь и небрежно кинул девушку на сиденье. Тонкая лямочка легенького платьица соскочила с левого плеча, густые волосы рассыпались в стороны, и Удаву открылась обнаженная грудь. Упругий небольшой бугорок с розовой пимпочкой на вершине трудно было назвать женской грудью, но Удав почему-то не мог оторвать от него взгляд. Он застыл, склонившись над Азалие, й и не вылезал из машины. Удав давно (да никогда! ) не испытывал таких мощных чувств. Мужское начало взыграло не на шутку. Он забыл обо всем на свете, только нежная розовая пимпочка так близко от пересохших губ.  

Грубый пинок в торчащую из машины задницу привел Удава в чувство. Удав вы-нырнул наружу. Сзади стояла Лихомань. Она мельком кинула взгляд в открытую машину. Подозрения подтвердились. Ей стало предельно ясно, ЧТО задержало Удава внутри в неловкой позе. Лихомань продолжила наказание за непростительную провинность. Она влепила сногсшибательную оплеуху Удаву, от которой он не устоял и шлепнулся на землю. У Лихомани не было слов, одно яростное шипение и брызжущая слюна. Удав поднялся, держась за ухо и щеку, встал перед разъяренной фурией и начал ржать, нагло и обидно. Потом размахнулся и залепил ответную пощечину. Лихомань отлетела от неожиданности. Секунду она соображала, потом кинулась на Удава, завизжав тонюсеньким голосом. Он схватил её практически на лету, обхватив двумя руками, как клещами. Верхняя часть Лихомани оказалась парализована, низ извивался, брыкался, пинался. Борьба происходила при полном молчании, не считая скрипа зубов и сопения.  

Удав вдруг зажал рот Лихомани грубым неистовым поцелуем. Она ещё сопротивлялась в бешенстве какое-то время, потом затихла, обмякла, повисла черно-белой тряпочкой. Затем её накрыла неожиданная страсть. Когда поцелуи любовников достигли своего пика, и им нечем стало дышать, Лихомань вырвалась и начала срывать с себя одежду. На землю полетели черный пиджачок и белая блузка от кутюр. Прямую супер узкую юбку Удав разорвал сам по шву от боковой шлицы. Лихомань улыбнулась истерзанными в кровь губами и предстала перед Удавом в кружевном белье, черных чулочках на подтяжках и в туфельках на высоком каблуке. Она была край как привлекательна для раззадоренного страстью мужчины. Сделав неприличное движение шикарным телом, Лихомань поманила пальцем Удава. Он набросился на неё диким зверем. Лихомань взвыла. Они занялись каким-то безумным ненасытным сексом. Начали на капоте машины, потом скатились на землю, не замечая неровностей поверхности, колючек в траве и укусов муравьев. Казалось, любовники рвут друг друга на части. Особенно неиствовала Лихомань. Она разодрала в клочья рубаху Удаву своими длинными загнутыми ногтями, впилась в обнаженную кожу на спине. Из свежих царапок сочилась кровь и Лихомань чувствовала её будо-ажащий запах, разгораясь с ещё большей силой. Удав старался не отставать от партнерши с той лишь разницей, что весь его пыл был основан на неисчезаемом видении розовенькой пимпочки на маленькой грудке, которая напрочь затмевала роскошную силиконовую грудь идеальной формы. По ночному парку раздавались ужасающие звуки – рычание вперемежку с урчанием, крик, сходящий на визг, дикое завывание и сладостное страдание. Это были Сущности-дьяволы во всей красе!  

Удав и Лихомань разжали объятья и раскатились, пытаясь отдышаться и восстановить нормальный ритм сердец, готовых выпрыгнуть из груди каждого. Отдохнули. Натянули на себя одежду, превратившуюся в лохмотья. Перед тем, как сесть в машину Лихомань выдернула из-под ног Удава пыльный коврик и бросила его на Азалию, чтобы прикрыть обнаженную часть тела. Это была своеобразная месть. Лихомань с презрением посмотрела на лежащую без чувств девушку и села на переднее сиденье.  

– Ко мне? – ухмыляясь спросил Удав.  

Лихомань сунула ему шиш в нос. Они тронулись. Удав понял, что везти пленницу надо в особняк Лихомани и взял курс. Лихомань задумалась. Удав искоса поглядывал на неё. От сосредоточенности лицо Лихомани стало злым и старым. О чем она думала? Наверное, куда пристроить девку, и что делать дальше с этим добром, куда применить для пользы дела. Но он ошибался. Лихомань думала о нем об Удавушке. Удава надо было менять. Нереальное удовольствие, которое он ей только что доставил, не перекрыло страшную обиду, которую он причинил ей как женщине, противопоставив другую. С Удавом покончено. Решено. Это была его последняя гастроль, отдать должное, очень даже… Подробности его отставки она продумает до утра, лежа в постели.  

Как только Лихомань приняла твердое решение насчет Удава, она повеселела. Стала улыбаться и разговаривать ни о чем. Шутила. Ни слова об Азалии. Потом, потом… Она всё придумает.  

Азалию выгрузили из машины. Чудесные волосы, нежное тело и платьице засыпал песок с коврика. Лихомани нравилось это безобразие. Она приказала Удаву отнести «грязную потаскушку» в подвал и запереть. Удав исполнил это под неусыпным контролем Лихомани. Азалию бросили на пол. Она так и не пришла в себя. Удав хотел оставить ей начатую бутылку воды, но Лихомань не разрешила.  

Распрощались, едва кивнув друг другу. Лихомань смотрела на Удава надменно, свысока, холодным уничижающим взглядом. Удаву это очень не понравилось, но он не стал ничего выяснять. Только крепко задумался, почувствовав неладное.  

Лихомань привела себя в порядок, нарядилась в чистое домашнее и брякнулась в постель. Надо было напрячь всю свою интриганскую сущность и разработать к утру план. Она прикрыла глаза и принялась за дело.  

Эпизод XXI  

Настасья Сергеевна очнулась. Она села, прислонившись спиной к стенке детского домика, завертела головой, ничего не понимая. Потом постепенно стали выплывать кар-тины произошедшего. Наталья Сергеевна вспомнила всё в подробностях. Слезы катились у неё по щекам, она была на грани помешательства. Спасало то, что Настасья Сергеевна понимала, что никто кроме неё не сделает то, что предстояло сделать. Надо сообщить Кристиану о гибели Азалии и обязательно отомстить убийцам. Как она это будет делать, Настасья Сергеевна пока не знала.  

Она услышала осторожные шаги. Кто-то перемещался как будто кругами, шаги то затихали, то приближались вновь. Она увидела луч фонарика, бегающий из стороны в сторону. Ищущий луч.  

– А-а-а… – вздохнула с ужасом Настасья Сергеевна и закрыла рот рукой, чтобы не крикнуть от страха.  

«Это же меня ищут, чтобы убрать как свидетеля» – пронеслось в голове.  

Чувство самосохранения подтолкнуло Настасью Сергеевну спасаться. Она по-ползла на четвереньках вокруг домика, прячась от фонарика. Найдя вход в домик, залезла внутрь и сжалась там в комок. Шаги приблизились. Через щели между дощечками, из которых был собран незамысловатый домик для игр, Настасья Сергеевна видела шныряющий свет фонарика. Видимо, след от её лежащего тела привлек внимание ищущего свою жертву. Он остановился и долго светил фонариком в одно место, потом начал крадучись обходить домик по следу, оставленному уползающей Настасьей Сергеевной. Это был конец!  

– Ну, и что? – спросил тихий голос. – Вот так она ползала, ползла… по кругу что ли ползала, путала следы, как удирающий заяц? По идее, должна была отпрыгнуть в сторону, чтобы сбить с понталыку. Пойдем, посмотрим…  

Шаги удалились. Женщина быстро, насколько смогла, выбралась из домика и за-торопилась в кусты, в темноту. Дыхание заходилось от волнения и физической нагрузки. Она была уже не девчушка для столь опасных игр. Настасья Сергеевна опустилась на землю.  

– Показывай, олух! – услышала она другой взрослый мужской голос.  

Снова послышались торопливые приближающиеся шаги.  

– Вот, только не надо обзываться! – зло засопротивлялся первый моложавый голос.  

К домику подошли двое. Настасья Сергеевна узнала их – пацан с фонариком, который, скорее всего, навел на них с Азалией и убийца, который задушил Азалию у неё на глазах.  

– Здесь! – пацан осветил фонариком место. – Потом след вокруг домика… Вот!  

Двое обошли домик.  

– Внутри смотрел? – спросил мужчина.  

– Не-е-т… Не помню… Кажется смотрел… – неуверенно ответил пацан.  

– Ох, и лох ты, Пашка! Кажется… не помню… – мужчина замахнулся на Пашку.  

Тот присел, увернувшись от затрещины. Посветил фонариком внутрь домика.  

– Никого тут нет, Удав! Да и не было, я вспомнил, я точно смотрел! – уже уверен-но начал врать Пашка.  

– Может, и не было близко никого? Может, старуха и девка расстались на входе в парк? Может, старая не поперлась к Порталу? – начал сомневаться Удав.  

– Точно не поперлась! – поддакнул Пашка. – С чего бы ей за молодой таскаться!  

– А вдруг, да поперлась, и видала всё? Она ж свидетель, понимаешь, свидетель. Донесет, куда след, не отвертеться нам всем. Искать надо!  

– Удав, я больше не могу! Я устал, я спать хочу! Нету её тут, зуб даю! – заныл Пашка.  

– Да, не транди ты! – грубо оборвал Удав причитания Пашки. – Свидетелей оставлять опасно. Вдруг старуха сидит сейчас в кустах и наблюдает за нами.  

Удав обвел орлиным взглядом ближайшие кусты. Как он был прав этот убийца со сверх чувствительной чуйкой! Настасья Сергеевна чуть не закричала.  

– Ладно! Твоя взяла! Будешь наблюдать старуху у её дома. Если что, там её пришпилим, найдем способ! Давай по домам.  

Они постояли ещё немного на детской площадке. Пашка не гасил фонарик и периодически ощупывал им окрестности, чем очень пугал итак в конец напуганную Настасью Сергеевну.  

– А что с девахой-то? – спросил Пашка.  

Настасья Сергеевна напряглась, превратившись в острый слух, пренебрегая опасностью подалась вперед, чуть не вынырнув из куста.  

– Жива красотуля! – усмехнулся Удав. – Лихомань пристроила её к себе в под-вал. Вроде я не сильно её придавил, ан нет, сознание потеряла и так в бессознанке свалили её в подвальчик, оклёмываться.  

– А дальше? – заинтересовался Пашка судьбой классной девки. – Она же теперь знаменитость, её искать будут.  

Удав не ожидал от Пашки логических выводов и с удивлением взглянул на него. Да он не такой уж и непроходимый лошара! Приглядеться к нему надо, последить.  

– Это не наша забота теперь. Лихоманка пущай думает, да решает. А мы завсегда исполним! Пошли, забьем Портал. Потом я спать-отдыхать, а тебе к бабке на пост, наблюдать! – велел Удав.  

Пашка скуксился. Провести утомительную ночь в засаде у дома старухи ему не улыбалось. Но это было лучше, чем гонять по парку всю ночь в поисках нежелательного свидетеля. А уж забивать ржавой трубой старушку – вообще беспредел! Нет уж, увольте! По части устранения, ликвидации у нас Удавчик, вот и пусть действует! Пашка быстро зашагал вперед, пока Удав не передумал и не переиграл.  

Настасья Сергеевна наконец вздохнула полной грудью. Азалия жива! Ради этого стоило потерпеть укусы муравьев, сидя на их пирамидальном жилище. Да, Азалия жива, но пока в смертельной опасности! Девушку надо спасать. К кому же кинуться за помощью? В особняк Лихомани она вряд ли проникнет без чей-либо помощи. Настасья Сергеевна поняла, что много не нарешает, сидя на муравейнике. Домой ей нельзя, там её уже пасет Пашка. Надо подаваться к своим, людям. Там и приютят и совет дельный дадут. Она пошла в другую сторону, выбираться окольными путями из парка. «Бедная Азалия, бедный Кристиан! Как они? » – думала старушка на ходу и обливалась горючими слезами.  

Бедная Азалия пребывала в бессознательном состоянии на полу подвала в особняке ненавистной Лихомани, которая в эту минуту решала её судьбу. А бедный Кристиан лежал одетый на постели, не спал, таращился в потолок. Каждую ночь он ждал Азалию. Отрубался под утро. Еле поднимался и тащился на работу, которая совершенно перестала его интересовать. Для многих окружающих майор Ти слетел с катушек. Правда, его еще кое-как терпели, но обстановка вокруг чокнутого майора нагнеталась. Кристиан становился всё более неуправляемым. Он поругался практически со всеми сослуживцами. Начал, естественно, с самых близких и преданных друзей. Не многие отважились терпеть его выкрутасы и постоянно прощать. Первое время Кристиан все же осознавал, что обижает людей, и просил прощение, после очередных приступов «дури». Потом перестал. Обижал, скандалил, приматывался и, в результате, безжалостно расставался с друзьями и коллегами по работе. Особых угрызений совести не чувствовал. Он вообще мало, что чувствовал теперь. Всю его безрадостную жизнь заполнило одно большущее чувство горя от потери мамы и чувство безграничной печали от расставания с любимой Азалией. Оказывается, в них был смысл его жизни. Удивительно, но когда они были рядом, он этого не понимал. Теперь он утерял всякий смысл жизни. Он всё чаще задавал себе страшный вопрос, а стоит ли жить бессмысленно и мучительно?  

Кристиан немного встрепенулся после встречи с тетушкой Настей, маминой се-строй. Она что-то ему наобещала про Азалию и пропала. Ни слуху, ни духу. Кристиан поднялся и прошел на кухню. Он подошел к холодильнику и вперился в сену за ним. Кристиан часто заставал себя на этом месте за этим занятием. Он не считал, сколько времени мог потратить на ожидание чуда. Каждый раз он выходил из транса и давал себе обещание не пялиться попусту на глухую стену, но возвращался к ней вновь и вновь.  

Кристиан оторвал обреченный взгляд от стены и достал из бара виски. Большими глотками опрокинул в себя полбутылки. Оставил открытую на столе. Рухнул на кровать и вырубился до утра. Встал крайне тяжело. Первое желание было никуда не ходить, гори оно всё синим пламенем! Он начал окунаться в дрему. Поднял его звонок мобильного. Мельком подумал, что надо сменить зуммер на более тихий и мелодичный, на хрена эти ёкания в сердце каждый раз, как звонит телефон! Но трубку всё же снял, звонил Костя.  

– Шеф, что сегодня? Где собираемся? – спросил Костя, стараясь быть обычным, деловым.  

Кристиан чудил и со своими напарниками. С ними-то как раз больше обычного. Ребята из чувства солидарности и уважения стонали, но терпели. Работа по агентству медленно загиналась. Кристиан практически бросил всё на произвол судьбы. Ему было не интересно расследовать, раскручивать, вылавливать. Ребят он конкретно подводил.  

– Нигде! – отрезал Кристиан и бросил трубку.  

Костя перезвонил.  

– Шеф, кончай! Забыл, мы договорились с клиентом? Сегодня встреча в девять утра. Клиент перспективный, с хорошими бабками. Что ты молчишь, Ти? Давай я заеду, подхвачу тебя и вместе в офис! – тараторил Костя деловым тоном.  

Он жутко надоел Кристиану со своим пионерским задором.  

– Кость… – отозвался Кристиан жалобно. – Иди в жо…!  

Он снова бросил трубку. Опрокинулся на спину. Дотянулся до телефона и отключил его. Зачем менять зуммер, когда все решается гораздо проще, одним нажатием на определенную кнопку. Кристиан заснул.  

До него уже никто не дозвонился. Встреча с клиентом прошла скомкано, ребята были не совсем в курсе дел. Расстались с клиентом без восторгов. Ясно было, клиента они потеряли. Всеми направились к Кристиану домой, но не пробудили его звонками в дверь. Заволновались. Данька залез по внешней стене и проник через открытую лоджию в квартиру. Открыл Вике и Косте. Стали поднимать Кристиана, назрел серьезный разговор.  

Он проснулся. Тупо и даже с ненавистью смотрел на подчиненных. Боялись даже начинать. Потом Вика пихнула Костю, и он решился.  

– Ти, давай начистоту! Мы работаем по агентству или как? Может нам проваливать, да и дело с концом?  

Команда стояла перед сидящим на постели шефом. Он был с похмелья, неухоженный, растрепанный, помятый, злой, чужой. Когда Костя произнес последний вопрос, Кристиан подскочил.  

– Проваливайте, недоумки! Я закрываю агентство! Всех на хрен! – заорал он на пораженных ребят.  

У всех в глазах были страх и непонимание. Что случилось с их шефом, доблестным майором Ти? Он был лучшим! Он был другом! По тому, как на него смотрели три пары напряженных глаз, Кристиан понял, что делает что-то не то, обрубает последние связующие нити, но он не хотел возвращать всё назад. Ему не нужна их дурацкая дружба, преданность, понимание! На мгновение он задумался и… обрубил!  

– Пошли вон! Кто вас впустил? Ага! Незаконное проникновение? Я звоню в по-лицию! Хотя зачем, я – сам полиция! – орал Кристиан бешеным тоном.  

Данька отпрянул назад, Костя подался вперед, Вика открыла рот, чтобы что-то сказать. Немая сцена с оцепенением действующих лиц.  

– Я сказал – вон! Отвяжитесь от меня! Прочь из моей жизни! Ненавижу! – сказал Кристиан совсем уж страшным тоном.  

– Пошли! – скомандовал Костя.  

Они с Данькой направились к двери. Вика подошла к Кристиану.  

– Ну да, ну да! Ты можешь остаться, я трахну тебя напоследок! Помнится, ты так хотела! – Кристиан заржал прямо ей в лицо, да еще показал неприличным жестом, что он сделает с Викой.  

Вика вылетела из спальни, спотыкаясь промчалась по прихожей, выскочила из квартиры, не стала вызывать лифт, прыгая через три ступени понеслась вниз по лестнице и, захлебываясь рыданьями, выбежала на улицу. Она спряталась, чтобы ребята не догнали её. Они выбежали вслед за ней, но Вику не увидели. Пометались из стороны в сторону. Никого.  

– С шефом надо что-то делать! – сказал Данька.  

– Я – пас! – ответил Костя и ушел быстрым решительным шагом.  

Данька ещё потоптался и тоже побрел со смурной мордочкой. Когда он скрылся, Вика вышла из укрытия и зашагала прочь от дома Кристиана, который причинил ей невыносимую боль. Эта душевная рана не заживет у неё всю жизнь, и вспоминая жуткий эпизод, Вика всегда будет плакать.  

Кристиан остался один. Он не знал радоваться ему или горевать. Кристиан не осознавал, он потерял что-то важное, большое или приобрел желанное освобождение от зависимости кому-то быть необходимым, за кого-то решать и быть ответственным. Второе ему нравилось больше. Приобретенная внутренняя свобода перевешивала мерзкую жалость со стороны друзей. Ну, а насчет чего-то большого, важного, чем были эти люди в его жизни… Кристиан задумался. Ну, обрубил, так обрубил! Хватит об этом! Он пошел на кухню и выглокал остатки виски. Теперь спать.