Неумолимое Возмездие [Remastered Edition]

[удалено] Эта история о детях, которые смогли выжить.
Моё имя Робби, я хочу рассказать вам свою историю. Когда началась война, мне было восемь лет. В том, что война будет, вообще мало кто сомневался, в том числе, и мы — восьмилетние дети. В те годы велась активная работа по патриотическому воспитанию подрастающего поколения: нам устраивали псевдовоздушные тревоги, мы сдавали нормы ГТО, каждый мальчишка моего возраста понимал, что нужно готовить себя к защите родины, потому что есть враг, который может на нее напасть. У меня была сестра — она была младше меня на два и три года — и у нее был такой же настрой. И все-таки объявление войны стало для нас неожиданность. Но мы сказали себе: «Да, война. Но теперь надо ждать героической победы», — именно такие мысли возникали в сознании, по крайней мере, людей моего возраста в то время. Мы, конечно, и представить себе не могли те трудности, которые принесет война. Все были уверены в быстрой победе. Помню первые месяцы: эвакуация, приезд новых людей, перестройка всей жизни, потом начался голод, холод — в тыловых условиях жилось непросто. Дети тогда быстро взрослели, мы знали: перенести все эти лишения — это наш долг перед родиной, и верили в победу. Мы, дети, были очень хорошо информированы о ходе войны, о ходе боевых действий — о них мы узнавали из сводок новостей. Мы могли плохо знать математику, физику, отставать в литературе, но сводка была частью нашей жизни. С обсуждения успехов наших войск начинался каждый учебный день, говорили мы об этом и на переменах. Великая сила духа была не только у тех, кто воевал, кто был на фронте, кто был в тылу, но и у детей. Когда началась эвакуация, половина школ была закрыта — там открылись госпитали. Учились мы в три смены, и каждый учащийся должен был посещать и помогать эвакуированным в госпитале. В школах создавались концертные бригады, которые выступали перед ранеными. Помню, как мы, второклассники, приходили в госпитали и как раненые солдаты нас по-доброму встречали. Тогда был уже страшный голод, и к бойцам мы приходили полуголодными. Они это понимали и часто угощали нас сахаром, давали нам хлеб. Такое запоминается на всю жизнь. В детские игры во время войны мы не играли. Многим из нас приходилось работать на заводах и в селе на собственных земельных участках, свой даже небольшой урожай позволял выжить и не умереть с голода. Нужно было собирать металлолом, участвовать во встрече раненых, устраивались школьные военные парады. Но когда с фронта привозили трофейную технику, каждый из нас стремился заполучить какой-нибудь поврежденный автомат — что-нибудь военное. Бывало, что все заканчивалось несчастным случаем, когда в руки детей попадали гранаты. Но все это были не игры, а что-то вроде самоподготовки. Не случайно же в последние годы войны были колоссальные конкурсы в военные училища — каждый мальчишка мечтал стать летчиком, быть военным считалось очень большой честью. У нас в школе был учитель — он воевал и вернулся с фронта инвалидом — так вот все ученики относились к нему совершенно по-особому, очень боялись получить по его предмету двойку — это считалось особым проступком, почти общественным. Войну я встретил уже без родителей. Мы с сестрой остались совсем одни. Так как близких и знакомых нашей семьи на фронте погибло очень много. Я с детства был всегда очень наблюдательным. Выйду вечером, сяду на лавочку и смотрю на людей. И вот каждый вечер мимо нашего дома проходила молодая пара. Удивительной красоты женщина и очень красивый мужчина. Я не знал, кто они были по профессии, где работали, я просто знал, что в определенное время они, такие счастливые и радостные, несущие свет, пройдут мимо. Я как обычно сидел перед домом и снова увидел эту женщину, но не узнал ее: убитая бедой, убитая горем, она постарела за считанные часы. И мы опять встретились глазами. А потом я узнал, что она получила извещение о гибели своего мужа. Тогда я задумался: что это за горе, что это за беда так повлияли на нее — через всю жизнь эти воспоминания я пронес.
Когда нашу деревню начали атаковать, мы с сестрой успели спрятаться в подвале нашего дома. Было так
страшно, что ноги и руки занемели и я не мог ими пошевелить, помню как вчера. Мы прятались с Элисон около 2 суток, пока рота солдат не начала зачистку домов по приказу главнокомандующего. Это случилось рано утром, Элисон постоянно плакала, я старался всеми способами ее утешить, мне было страшно до чертиков, но я понимал, что обязан защищать и оберегать Элисон, не должен бояться. К нам зашел враг с оружием, он должен был убить нас, я это понял по его автомату, нацеленному нам… Но он не смог сделать этого, не смог забрать жизнь маленьких детей. Он сжалился над нами, более того, этот солдат принес нам еды, воды. Он долгое время заботился о нас. Только благодаря ему, мы смогли выжить, только благодаря ему, я сейчас жив, только благодаря ему, я пишу эту историю. После завершения войны солдат все еще навещал нас и продолжал оберегать. За это я благодарю его каждый день своей жизни.